Дмитрий Черкасов - Косово поле. Балканы Страница 36

Владислав на мгновение поднял голову и краем глаза заметил зеленый фейерверк над холмом.

«Ага! Гипс снимают, клиент уезжает… — голова оставалась холодной. — Что делать, шеф, что делать?! И все-таки я самонадеянный дурак. Все рассчитал, но заглянуть в коллектор забыл. Теперь заперт на базе, где каждый постарается меня кокнуть… На это я пойтить не могу! — Рокотов метнулся за угол. — Думай быстрее! Сейчас все зависит от скорости соображалки. Так, периметр явно перекрыт… В ворота сейчас ударит десяток тонн железа… Спрятаться тут можно, но ненадолго… Вырубить кого-нибудь из янкесов и переодеться в его форму — это, конечно, хорошая мысль, но нереальная… Они тут все друг друга знают… Блин, ну почему люди не летают? Вспорхнул бы сейчас, аки голубь, и умчался бы в даль светлую… Стоп! Как это не летают?! Еще как летают! Ты же на вертолетной базе! Ага, ишь чего удумал… Пилот надомник. Хотя… Чем черт не шутит…»

Рокотов бросился к темной машине, стоящей в центре бетонированной площадки, и запрыгнул на переднее сиденье.

— Ну что, смертнички, полетаем? — громко сказал биолог и обвел взглядом десятки циферблатов. — Это я удачно зашел…

Наглость города берет.

За время экспедиций Владислав налетал на вертолетах сотни часов и примерно представлял себе, как управлять винтокрылым аппаратом. Системы контроля располагаются одинаково и на гражданских, и на военных машинах. Летчики, перевозившие биологов к лагерям, обычно словоохотливы и с радостью показывают пассажирам, какую ручку надо повернуть, чтобы произошло то-то и то-то. Рокотову даже несколько раз позволяли самому посидеть в кресле второго пилота и под наблюдением командира экипажа совершить парочку несложных маневров.

А опыт не пропьешь и не прогуляешь.

Когда организму грозит гибель, он подключает все имеющиеся рефлексы.

Боевой вертолет АН-64А «Апач» мало отличается от Ми-8 или Ми-2, используемых в гражданской авиации России. Одновинтовая система с четырехлопастными несущим и рулевым винтами, трехстоечное неубирающееся шасси, фюзеляж типа полумонокок, выполненный из алюминиевых сплавов с бронированием, тандемное расположение сидений, прозрачная перегородка из полиакрилата, два турбовальных двигателя General Electric T700-GE-701 по тысяче шестьсот девяносто шесть лошадиных сил каждый, сдвоенный топливный бак на тысячу четыреста двадцать литров, диаметр несущего винта в четырнадцать с половиной метров. Управление стандартное, характерное для машин, разработанных в начале восьмидесятых годов.

Влад захлопнул дверцу.

«Та-ак, — рука автоматически потянулась наверх, — масло и пуск двигателей! — Разогретое специальными тенами масло пошло по трубопроводу. Стартер взревел, и несущий винт начал медленно вращаться. — Хорошо! Теперь разгон двигателей… Секунд двадцать. — Вертолет начал вибрировать. Охрана базы еще не сообразила, что чужак пробрался в кабину боевой машины и пытается ее угнать. — А это что за ручки? Пока не трогаем… Где рычаг подъема? Вот он, слева под креслом… Есть контакт! — гудение моторов достигло наивысшей точки. — Акустика? Зачем она тут? Наверное, чтобы можно было поорать на врагов и приказать им сдаваться… Правильно, справа мегафон, его и отсюда видно… Ну, с Богом! — Рокотов медленно и плавно потянул рычаг вверх, второй рукой контролируя джойстик горизонтального полета. — Поехали!»

«Апач» приподнялся на полметра, чуть опустил нос и взмыл над крышей ангара.

«Спокойно! — Владислав чуть пошевелил джойстиком. — Ага! На себя — нос вниз, от себя — нос поднимается… Главное — не перепутать…»

На площадку выскочили сразу несколько пехотинцев и открыли шквальный огонь по зависшему в десяти метрах от земли вертолету.

Рокотов недобро улыбнулся.

Кевларовая защита кабины не пробивается даже из крупнокалиберной двадцатитрехмиллиметровой пушки. Что уж говорить о легком стрелковом оружии!

Доморощенный пилот наклонил джойстик влево. Вертолет послушно сделал вираж и снова завис над площадкой.

«Тики-так! Управлять вертухой не сложнее, чем играть на тренажере… Интересно, а что это за кнопочка под рукояткой? Закрыта пластиковым кожухом. Видимо, оружие… — Биолог присмотрелся к обозначениям на приборной доске: — Топливо в норме, альтиметр работает… Правда, половину приборов я вижу впервые. Ну да ладно! Попробуем их пугануть…»

Влад сдвинул пластмассовую крышку и нажал на ярко красную кнопку.

Вертолет тут же отозвался дробной тряской, из-под кокпита вырвался трехметровый язык пламени. Два десятка снарядов из тридцатимиллиметровой автоматической пушки Хьюз М230А-1 «Чейн Ган» вдребезги разнесли сарай в полукилометре от базы.

«Осторожнее! — Рокотов отдернул руку. — Ты так половину жителей Градеца перебьешь! Уф… Заставь дурака Богу молиться… Ладно, попробуем по другому. Раз нет системы прицеливания, надо скорректировать огонь наклоном корпуса».

АН-64А «Апач» с бортовым номером «двадцать четыре» развернулся на месте, поднялся на высоту в тридцать два метра и опустил нос.

Владислав прикинул расстояние до ангара и снова нажал на кнопку.

Теперь все получилось как надо. Шквал снарядов пробил крышу, обвалил часть стены, и — спустя секунду на складе возник пожар. В огне начали рваться боеприпасы. Морские пехотинцы бросились врассыпную.

Рокотов развернул вертолет вправо и прошелся из пушки по двум стоящим на открытой площадке машинам. От «Апачей» во все стороны полетели куски обшивки, и над искореженными вертолетами поднялось пламя.

«Жаль, ракет нет… Вот была бы потеха! Но и этого вполне достаточно», — подумал Влад и уже из чистого хулиганства нацепил наушники с микрофоном. Он поднял вверх тумблер внешней акустической системы и гаркнул:

— Serbian fields forever![49] — завершив свое краткое выступление имитацией смеха Вуди Вудпеккера.

Над базой разнесся хохоток прибабахнутого мультипликационного дятла. От неожиданности половина американцев пораскрывали рты да так и остались с глупыми физиономиями, провожая взглядом уносящийся на восток боевой вертолет.

Рев из динамиков и характерное ржание Вуди услышали все без исключения македонцы, сербы и русины, поднятые среди ночи пальбой на американской военной базе…

Четверо из них знали суть дела и поняли, что их русский друг в очередной раз обставил своих противников.

Глава 9. НЕ БОЛЯТ КРЫЛЬЯ У БЭТМЕНА.

Профессора Брукхеймера вызвали к директору за полчаса до конца рабочего дня. В лабораторию прибежал молоденький аспирант с кафедры перспективных антибиотиков и передал ученому срочное сообщение.

Кригмайер почему-то не захотел воспользоваться телефоном.

Профессор вполголоса выругался и, не снимая рабочего халата, отправился в административный корпус. Переодеваться для встречи с напыщенным и недалеким Кригмайером он считал ниже своего достоинства. Чай, не к девушке на свидание собрался. Директор Кригмайер был обычным чиновником, ничего не смыслил в научных проблемах, а лишь обеспечивал безопасность оборонных проектов и копался в финансовой документации. При этом он мнил себя крупным авторитетом в области генетики, что постоянно подчеркивал на конференциях. Серьезные ученые относились к директору института Ласкера как к необходимому злу. Впрямую не ссорились, но и не старались сблизиться.

В приемной Кригмайера профессор наткнулся на Фишборна. Лоуренс по обыкновению курил тонкую сигару, развалившись на диванчике возле стола секретаря и сохраняя на лице насмешливое выражение.

— О, коллега, и вы здесь?

— Да, — сухо поздоровался Брукхеймер. — У нас сегодня что, скаутский слет заведующих лабораториями?

— Насколько мне известно, приглашены мы двое.

— Вот как? — Профессор поднял кустистые седые брови. — И позвольте спросить, какова тема беседы?

— Сие известно одному Кригу, — Фишборн махнул рукой с зажатой между двумя пальцами сигарой. — Присаживайтесь.

В институте Ласкера, как, впрочем, и по всей Америке, велась яростная и непримиримая борьба с курением. Однако Лоуренсу Фишборну, лауреату всех всевозможных международных премий, на это было глубоко наплевать. Он курил повсюду, где не висели запрещающие плакатики. А если и висели, то доктор делал вид, что их не замечает. Кригмайер неоднократно пытался пропесочить Фишборна и приохотить его к здоровому образу жизни, но неизменно получал суровую отповедь, сопровождающуюся какой нибудь шуткой в стиле Бивеса с Батхэдом. Лоуренс был большой весельчак и регулярно смотрел «ЭМ-ТИ-ВИ».

Начальство Фишборна недолюбливало, зато его студенты были в полном восторге. Особенно от лекций, уснащаемых словечками «баклан» и «упырь» по отношению к дилетантам и махинаторам от науки.

Брукхеймер уселся на диванчик.

— А где мисс Риггс? — Место за секретарским столом пустовало.

— У Крига. Он вызвал ее минут десять назад. Там приехали какие-то шишки из Вашингтона, вот Криг и прогибается…