Борис Бабкин - Я хотел, чтобы меня убили Страница 37

– Подожди, а при чем тут Виноградов? Он не имеет никакого отношения…

– Он имеет отношение ко мне. И его парни – наша защита, понимаешь? Если твой пахан узнает про наркоту, представляешь, что будет? Тогда тебе в натуре придется посидеть в камере. И ты будешь вспоминать это затворничество как райское житье. Поняла?

– Но мне надоело сидеть в этом райском уголке одной. Я не за тем сюда ехала, чтоб, как монашка, сидеть в келье. Ты обещал мне совсем другое!

– Ты тоже говорила, что отец скоро сделает тебя хозяйкой всего. А на деле ты нищая, и я кормлю тебя. Вот о чем думай – как получить все дела отца себе. И чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее будешь жить полной жизнью.

– Так вот что тебе на самом деле нужно, – вздохнула она. – А все твои слова о любви, о том…

– Нищая ты мне не нужна. Договаривайся с папашей и будешь иметь все. – Он посмотрел на часы. – А сейчас меня ждут дела.

– И шлюхи, – произнесла Анна.

– Это неотъемлемая часть работы, – хохотнул он и вышел.

– Гад, – прошептала она.

Москва

– Значит, они сделали труп, – процедил Директор. – Очень мило! Надеюсь, он не поднимет ручки, когда их начнут брать менты. На вас я уже не надеюсь. – Он ожег взглядом Удава и Олесю. – А где армянин с непонятным именем?

– Он не армянин, – сказала Олеся.

– Где он? – повторил вопрос Директор.

– В Питере, – ответила Олеся. – Узнает о Вихре у…

– Ясно, – кивнул Директор. – Похоже, вы окончательно их потеряли. Хорошо еще, нигде не засветились. Вот что… отправьте парочку толковых ребят в Ярославль, пусть ждут Вихря. Он обязательно там появится, я потороплю его. Кстати, – он посмотрел на Олесю, – а почему ты до сих пор не сообщила о смерти Замкова?

– Мы не можем его найти. Похоже, он под программой защиты свидетелей.

– Кому ты об этом говоришь? – процедил Директор.

– Олег Дмитриевич, – сказала Олеся, – Замков нам не опасен. Вас он не знает. А вот Рушницкий – да, его надо…

– Не считай меня идиотом, – усмехнулся Директор. – О Рушницком я позаботился.

– Я не знала этого.

– Не забудь отправить парней в Ярославль, – кивнул Удаву Директор.

Московская область

– Фу! – выдохнул Виктор. – Все колется, чешется и вообще караул. Я бы сейчас…

– Пошли, – сказал Борис, – только тихо. Вымыться можно под колонкой. Здесь двое, но они напились и спят. Двигаем!

– Да сколько их искать-то можно? – спросил участковый. – Мы уже все перевернули вверх тормашками. Нет их здесь.

– Ладно, – кивнул рослый омоновец, – уходим. Мы проверили все и даже больше, чем все.

– Может, еще на воле побудем? – вздохнул Вихрев. – Они приходят в четыре.

– Бывает, и раньше бригадир подъезжает. Кстати, вот он, – услышав треск мотоцикла, сказал Вулич.

– И чего козлу с бабой не спится? – Виктор залез на крышу здания и перепрыгнул на высокий стог сена.

Москва

– Володька, – заглянула в спальню Марина, – вставай. Бескровный уже дважды звонил.

– Ой! – Солнцев вскочил с кровати. – Сейчас душ приму и поеду. Ты собери мне с собой что-нибудь перекусить. А то эти столовые уже поперек горла стоят.

– Сам напросился, – улыбнулась жена. – Тебе кофе?

– И покрепче.

– И где же они, черт их возьми, могут быть? – стоя у большой карты Московской области, рассуждал Бескровный. – Затаились где-то. Но где? Участковый проверил все в радиусе трех километров. Опрошены жители близлежащих населенных пунктов. Где они?

– Добрый день, – вошел в кабинет Солнцев. – Извините…

– Да я сам только что прибыл, – отмахнулся Бескровный. – Я все понять не могу: куда они делись? Участковый с оперативниками и группой омоновцев, можно сказать, заглянули под каждый куст, осмотрели все чердаки домов и дач, которые пустовали в тот день. Спрятать их никто не мог, потому что информация об убийстве милиционера и попытке убийства хозяйки дома мгновенно, как всегда, обрастая ужасающимися подробностями, облетела все районы. Кое-где даже созданы поисковые группы. Отдан приказ останавливать таких поисковиков. Проверены все, кто в то время воевал в Чечне. Но ничего не дало результата. Они испарились. Даже если они нашли укромное место, то должны были запаниковать и попытаться уйти. Но их нигде нет. Выскользнуть они не могли. Были закрыты все выезды, везде проверки. Постоянно опрашивались водители. Проверены все автобусы и маршрутки, проезжавшие в то время. Но кроме водителя автобуса, который сообщил, что они вышли и поймали попутку, никто их не видел. Кстати, того водителя нашли. Он подтвердил – двое его останавливали, но они не договорились. Просили отвезти их в Москву, водитель разворачиваться не стал.

– А вот тут можно и не поверить, – покачал головой Солнцев. – Вспомните водителей «КАМАЗа» из Вологды. Нет никакого сомнения, что те двое были беглецы.

– Может быть, водителю хорошо заплатили, – согласился Бескровный. – Но это снова бабушка надвое сказала. В том районе их нет. Хотя я не удивлюсь, если они все-таки там. Вынужден признать, неплохо наших офицеров готовят. Когда все обернулось против Вулича, он сумел скрыться и ничем себя не обнаружить. А в его характеристике говорится – вспыльчив, несдержан. Однако сказывается армейская школа. К тому же нужно учитывать его состояние. Он в растерянности и…

– В страхе, – договорил за него Солнцев. – Сейчас он соучастник убийцы.

– Он сделал первый шаг, когда бросал в сторону вышки самодельную бомбу. И очень надеялся, что его пристрелят, я в этом уверен. Но сейчас в нем ожили азарт преследуемого и отчаяние одиночки. Он против государства, за которое воевал. Вулича, по его мнению, несправедливо лишили свободы, и он пошел ва-банк. Я уверен, он бежал за смертью. А сейчас его и Вихрева спасает азарт Вулича. Он пришел в себя, сейчас он как на войне. Снова угроза свободе и жизни. Не скрою – я боюсь, что Вулич начнет стрелять. И если по ним будет открыт огонь, лучше, если его убьют сразу. Но где они могут быть, черт бы их побрал? – Бескровный снова подошел к карте.

– Совершено вооруженное ограбление продуктового магазина в Жигалове. Преступников трое. Двое с пистолетами, у одного обрез. По приметам один схож с Вихревым. Ведется розыск, – доложил Солнцев.

– Это не они, – сказал Бескровный. – На преступление они сейчас не пойдут, Вулич не допустит. Участковый увидел их без париков, и Вихреву пришлось убить его. Но тут появляется вопрос – как…

– Милиционера сначала ударили по голове, – перебил его Солнцев. – А потом ножом в горло и под левую лопатку. Били лежачего.

– Значит, участкового ударил по голове Букин. Женщина молчит, потому что боится. Но придется все-таки уговорить ее дать показания. Впрочем, Букин сам не откажется, не знаю почему, но я так думаю. Где же беглецы? – покачал головой Бескровный.

– Значит, вы их не видели? – забирая фотографии у пожилой женщины, повторил вопрос крепкий молодой мужчина в камуфляже.

– Так недавно ко мне заходили и тоже про этих спрашивали. Они же участкового убили и женщину, которая их у себя приютила. Вы уж поймайте этих гадов.

– Поймаем, – кивнул мужчина. У калитки в машине его ждали еще трое.

– Здорово, мужики! – подошел к курившим у ворот фермы рослый мужчина в камуфляже. – Чужих не было?

– Думаешь, ты первый здесь? – усмехнулся полный мужчина. – Считай, через каждые два часа ваши приходят. Если увидели, отдали бы вам связанными.

– Они вооружены, – сообщил камуфляж.

– Да и чхать на ихнее оружие, – хмыкнул полный. – Мы тоже не пустые. На вилы подняли, и все дела. Или косой по ногам. Так что если придут, то хана им. Мы не баба, которой они башку разбили.

– Ты чего? – тихо спросил Борис приподнявшегося Вихрева.

– Это охранник Рушника, – процедил тот.

– Значит, нас твои наниматели шарят, – спокойно проговорил Вулич.

– Точно он. – Виктор лег на спину. – В ментов играют, паскуды! Ну, падлы, доберусь я до вас, гребни! Наизнанку выверну!

– Это тот, про которого ты говорил? Из Шатуры?

– Он, Рушник, точнее, Рушницкий Данила Петрович. Вот с него я и начну. Значит, он своих псов послал на охоту за мной. Лады…

– Слушай, – обратился к нему Вулич, – если все-таки придется стреляться с ментами, не торопись пускать себе пулю в висок или идти в атаку в полный рост на автоматы. Постреляешь вдоволь, и пусть возьмут. Сдашь им этих гнид и все-таки спокойнее себя чувствовать будешь. А иначе они облегченно вздохнут и на радостях выпьют по рюмочке. Им твоя смерть – облегчение. Сейчас они живут в страхе. Ты это понимаешь?

– Козлотня гребаная! – процедил Вихрь. – Значит, что-то было у того козла, мента бывшего, которого я в Шатуре шлепнул. И я знаю, где он портфель оставил, а Рушник все допытывался, куда он ездил, куда заходил. Я не сказал про одну деревушку. Вот, оказывается, в чем дело. Тот, кто заказал бывшего мусора, боится. На кой хрен я ему нужен? Завали Рушника, и все. Я же заказчика не видел ни разу. Хотя нет, видел. Машину его видел. Рушник тогда еще шепнул, что именно он платит бабки.