Николай Мороз - По следу тигра Страница 38

Свинья сдохла позавчера, а вчера здесь появилась полиция и представители ветнадзора. Но Олег с женой времени не теряли, они отлично знали цену словам чиновников и часть лошадей успели вывезти с территории города в поселок в соседней области. Там их приняли с распростертыми объятиями — слава о «Подкове», о применяемых в ней методиках, ее подготовленных лошадях и инструкторах бежала впереди ее основателей. Но коневозка, хоть и на две головы, у «Подковы» была только одна, поэтому всех увезти не успели. Оставили двух кобыл с жеребятами, понадеявшись, что их-то точно не тронут. И просчитались.

— Вчера пришли сотрудники полиции и в приказном порядке заставили освободить помещение. В подтверждении того, что это не шутки, застрелили почти всех собак и кошку. Жена этого не выдержала, ей стало плохо с сердцем. Уже потом, после того как ее увезли в больницу, вывели и зарезали Астру. Тогда я принес из гаража канистру с бензином, открыл ее и сказал, что если они не уберутся, оболью себя и подожгу.

После того, как все убрались, Олег остался в конюшне вместе с Лютиком и Малышкой. И Гоблином — его, как самого опасного, вчера заперли в сарай, где хранится сено. И в общей суматохе и криках про пса просто забыли.

— Лютик, Герань, Малышка, — повторил Максим.

— Мы же с детьми работаем, вернее, работали. У нас в прокат только две лошади ходили, мы с покатушечниками почти не работали, — отозвался Олег и поднялся с пола. Гоблин замотал хвостом и все норовил встать между хозяином и пусть спокойным, но все же незнакомым человеком.

— А где они? — спросил Максим. В денниках опилки чистые, следов крови не видно.

— Там, за территорией. Их всех туда отводили, и там… Там и сожгли, и собак тоже, — пояснил Олег и отвернулся.

Да, исполнители, как всегда, не подкачали. Совершеннейшие живодеры, без мозгов, чести и сердца. Вот такие, в случае чего, и людей будут жечь без зазрения совести. Максим прошелся вдоль денников еще раз, погладил по храпу любопытного Лютика. Коняшка невысокая, лет пяти или шести, ноги недлинные, но крепкие, спина ровная, шея длинная, холка не очень выражена. Как раз то, что надо для детишек — уравновешенное добродушное существо. Он сам когда-то, две жизни назад, на таких лошадках начинал. Максим посмотрел на полную канистру с бензином и вернулся назад.

— Я только одного понять не могу: что им от нас понадобилось? Почему именно мы, зачем чуму эту свиную приплетать надо было? Если просто выгнать хотели, то лошадей уничтожать зачем? А жеребенка? — в голосе Олега снова прозвучали истерические нотки, и Малышка в своем деннике всхрапнула и ударила задними копытами в дверь.

— Тихо, тихо, — успокаивающе заговорил Максим, обращаясь и к человеку, и к лошади одновременно, — им, наверное, земля ваша нужна. Чтобы очередную хрень тут построить…

Но Олег яростно замотал головой:

— Нет, точно говорю вам, нет. Здесь территория завода когда-то была, вон до тех сосен, и свалка рядом. Тут все кругом отравлено, грунтовая вода не питьевая, загрязнена эфирами. Я здесь всю жизнь живу и помню, что люди тогда еще, давно говорили. Нам этот сарай по дешевке достался, другого подходящего помещения мы тогда не нашли. Сами тут все достраивали, манеж делали, крышу, стены утепляли. Это вам не «Ассортимент», там все, как у людей. Там даже роза ветров такая, что вонь с помойки не долетает. Это сегодня здесь не пахнет, а если полигон снова загорится, то хоть респиратор надевай. Особенно летом.

— Странно. Тогда я тоже ничего не понимаю, — теперь уже Максим уселся на чистые, пахнущие березой опилки в пустом деннике. Гоблин подошел к гостю, обнюхал обстоятельно и устроился поблизости. Олег остался стоять в дверях. С минуту все молчали, слышно было только, как топают в денниках лошади, жуют сено и гремят ведрами-поилками.

— Да нет тут никакой чумы, вранье все это, — снова заговорил Олег, — я даже не знаю, что и думать. Я же сам ветеринар по образованию, и все симптомы этого заболевания прекрасно знаю. А жена моя педиатр, у нее красный диплом, между прочим.

— А какие симптомы у чумы? — Максим спросил просто так. Вся продуманная причинно-следственная связь событий и спланированных действий рушилась на глазах. События развиваются по другому сценарию, и папаша «щенка очкастого» оказался не при чем. А кто тогда при чем?

— Африканская чума — это высококонтагиозная вирусная болезнь свиней, характеризующаяся лихорадкой, цианозом кожи и обширными геморрагиями во внутренних органах. Инкубационный период заболевания может продолжаться от двух до шести суток. У животных повышается температура тела до сорока-сорока двух градусов, отмечаются одышка, кашель, появляются приступы рвоты, парезы и параличи задних конечностей, усиливается жажда. Ну, биохимические показатели крови меняются, еще там много всего. Но здесь-то совсем другое, совсем! Мне даже думать об этом страшно, а не то, что говорить! — к концу лекции Олег перешел на трагический шепот.

— Жуть какая. А о каких других, как вы говорите, симптомах идет речь? И что такое «Ассортимент»? — из вороха информации Максим выхватил основное, в чем следовало разобраться в первую очередь.

— Понимаете, — Олег нервно оглянулся и почему-то снова взялся за винтовку. Максим рефлекторно потянулся к карману куртки, Гоблин насторожил уши и сморщил нос.

— Извините, мне показалось, что они снова пытаются войти. Сегодня уже два раза пробовали, я всю ночь не спал, — оправдываясь, проговорил Олег и прислонил винтовку к стенке денника. Максим молчал, просеивал опилки сквозь пальцы и ждал, когда хозяин конюшни соберется с мыслями.

— Нам в кабинете главного санитарного врача тогда сказали, что если сдохнет хоть одна свинья… Так, вот — во-первых, это была корова, а во-вторых, если она еще не сдохла, то это скоро произойдет. Вчера, когда тут все началось, мне ветеринар постановление под нос сунул и акт обследования, а там течение болезни у этой коровы описано: тяжелое лихорадочное состояние, упадок сердечно-сосудистой деятельности, серозно-геморрагическое воспаление кожи и лимфатических узлов, отеки головы и шеи, кровавый понос, рвота. Это не африканская чума, можете мне поверить.

— А что тогда? — Максим был сбит с толку обилием медицинских терминов. Но звучало все это так тревожно, что мысли в голову лезли самые мрачные.

— Bacillus anthracis, сибирская язва это, вот что. И зачем-то замаскированная под африканскую чуму. Я считаю, кто-то пытается скрыть начало эпидемии и истинный источник, откуда вылезла эта дрянь, вот и все.

Глава 5

«Если где-то нет кого-то, значит, кто-то где-то есть». И этот кто-то здорово все придумал. Скрыть распространение болезни все равно не удастся, но можно обозвать ее по-другому, чтобы народ не волновался. Это все равно, что скрывать начало эпидемии гриппа — надо просто ставить всем заболевшим диагноз ОРВИ, чтобы не превысить эпидемический порог. Но грипп это вам не сибирская язва, ее возбудитель используется для снаряжения биологического оружия. Для его снаряжения используются некоторые виды бактерий, возбуждающие инфекционные заболевания, принимающие вид эпидемий. Оно является оружием массового поражения и запрещено согласно Женевскому протоколу 1925 года. Только местная власть, похоже, плевать хотела на этот протокол, и не только на него.

Что, собственно, происходит? В городе (или где-то недалеко от него) появляется очаг распространения сибирской язвы. Каков набор обязательных мероприятий в случае обнаружения признаков появления этой болезни? Вводится карантин, выявленные больные животные изолируются, а их трупы сжигаются без вскрытия, и захораниваются по всем санитарным правилам под бетонным саркофагом. А что мы видим здесь? Сибирская язва обзывается африканской чумой, находятся крайние — «распространители» заразы. Власть с блеском демонстрирует заботу о здоровье граждан: ей оперативно удается найти «виновных», показательно их покарать и тем самым ослабить внимание к этому вопросу. А настоящий очаг распространения болезни продолжает успешно функционировать. И это возможно только в двух случаях — или он недоступен, или… Или недоступен, но по другим причинам.

— Корова, говорите? — переспросил Максим. — Корова, корова… А овца? Или свинья? Они тоже могут заразиться этой дрянью?

— Крупный рогатый скот, лошади, ослы, овцы, козы, олени, верблюды, — перечислял, загибая пальцы, Олег потенциальных жертв биологического оружия массового поражения, — и человек тоже, не забывайте. Зато домашние животные — кошки, собаки — к этой заразе мало восприимчивы. Я помню, обстановка изменилась на глазах, новая вводная упала, как снег на голову. «Чтобы дояркой работать — очередь по триста человек на место, — подумал Максим. — По триста человек. Чтобы работать дояркой за две тысячи долларов в месяц. С коровами, которые больны сибирской язвой. Мать вашу, извините за мой французский».