Леонид Словин - Пауки Страница 39

Он перечислил:

— О'Брайен. Окунь. Пастор. Ваха. Ургин…

— Будет здорово, если их пообломают.

— Есть и кое-что другое… Существует кассета. Заказ на убийство Камала. О'Брайен рискнул лично встретиться с киллером. И вот результат.

— Может, только разговоры…

— Запись делается в целях собственной безопасности. Чтобы она сработала, ее демонстрируют солидному авторитету.

— И в данном случае?..

— Да. Я предложил за нее миллион.

Он положил на меня глаз, но я промолчал. Джамшит подождал. Спросил, заканчивая разговор:

— У тебя проблемы?

— Да…

Мой гэбэшный заместитель продолжал сидеть на больничном. Он даже не звонил. За это время нас могли всех уничтожить.

— Я должен его поменять. Кандидатура есть. Он работает здесь, в банке. Виктор…

— Я его знаю. Считай, что мы решили. Пусть кадровик оформит… — Он помолчал. — Но может, тебе не все известно насчет твоего будущего заместителя. Там не все просто…

Я знал. При аресте одного из авторитетов мой будущий зам заставил его подругу встать с постели. Голой. Авторитет просил не делать этого. Дал слово, что в постели нет оружия. Виктор настоял.

—Что там у тебя было с женой авторитета? — спросил я как-то Виктора, когда он только появился у нас.

Он ответил неохотно:

—Авторитет дал слово, что оружия нет! А если бы оно оказалось?

Я понимал его: «Мы-то головы подставляем…»

Я взглянул на Джамшита:

— Мне кажется, об этом забыли…

Он покачал головой:

— Такое не забывается.

Позже, спустившись в дежурку, я поздравил своего протеже с назначением. Виктор готов был прыгать от радости.

— Ат-лично! Молодая жена! Мне сейчас вот так нужны баксы!

— Между прочим, начальник кредитного управления спит и видит тебя сопровождающим. Разумеется, за плату.

— Он говорил! Я буквально зубами в это вцепился!

—Смотри: с Вячеславом работа стремная! Предупреждаю. Видимо, он получил на лапу за кредит…

— А в Чечне как было? А в Афгане? Забыл?

Решал он сам, в конце концов.

— Когда я приступаю к новой работе?

— Завтра. Ты полностью заменишь меня в банке.

— Ты собираешься в отпуск?

— Отнюдь. Я должен найти Камала.

Камал Салахетдинов не давал о себе знать. Он мог стать заложником, как Лукашова. Почти одновременно, по нашим данным, Москву покинули Пастор и Окунь и с ними еще несколько боевиков Ламма и О'Брайена.

Я проверял данные о том, что Камал находится в Австрии. И тем не менее продолжал одновременно разыскивать его в Америке. Президент охранно-сыскной ассоциации «Лайнс», знавший все или почти все, продолжал искать его по всему миру. По каналам своих партнеров из Американской ассоциации промышленной безопасности и Всемирной ассоциации детективов — ASIS и WAD — он неожиданно вышел на его полного двойника в маленьком городке на Восточном побережье Соединенных Штатов…

Потом то же подтвердилось по Интернету.

Семья Салахетдинова вернулась домой.

По странной случайности именно в этот день, решив, что опасность больше не угрожает, Камал Салахетдинов набрал номер своей московской квартиры.

Телефон был « н а к н о п к е ». Видимо, не только у нас. К тому же средству прибегли и наши противники. Развитие электроники дошло до того, что, даже разобрав телефонный аппарат, нельзя было найти встроенного внутри «клопа». Средства съема информации уже вделывали в штатные детали устройства — батарейки, конденсаторы, процессоры. Общее число подслушивающих устройств в столице по сведению начальника Управления «Р» МВД РФ составляло восемь — десять тысяч. Среди этого количества только несколько десятков были наши. Остальные могли быть чьими угодно. Камал что-то чувствовал или точно знал. Квартирный «клоп», установленный в доме бывшего председателя совета директоров банка, зафиксировал лишь один разговор Камала Салахетдинова с женой.

Разговор был краток. Как и положено мужу и мусульманину, Камал ничего не объяснял. Коротко объявил:

— Надеюсь скоро быть.

— Как ваше здоровье? — успела спросить жена.

— Все очень хорошо.

— Целую вас.

— Поцелуй девочку.

Этого могло оказаться достаточным для того, чтобы его обнаружили и убили…

В лавке на Цомет Пат я купил пятничную газету. Зашел домой. Сразу выложил приложения. Меня интересовал «Бизнес-сервис». Газета открылась на нужном развороте.

«ГЕНРИХА ШТЕЙНА ПРОСИТ ОТКЛИКНУТЬСЯ ЕГО ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ».

Два объявления с одинаковым текстом — мое и Арлекино — были напечатаны рядом. Оба отличались только номерами телефонов, по которым предлагалось звонить.

В одном варианте это был номер отеля «Плаза» в Бат-Яме, в другом — тот, что указал я…

Я не учел, что Арлекино, как и я, мог оплатить четыре пятничные публикации. Тут уж ничего не поделаешь! Парные объявления должны были появиться еще дважды. Я хотел закрыть газету, когда внезапно увидел объявление, касавшееся лично меня. Я чуть не пропустил его!

«ГЕНРИХ ШТЕЙН ПРОСИТ ШКОЛЬНОГО ДРУГА ОТКЛИКНУТЬСЯ».

Это был ответ!

Ниже стояли семь цифр иерусалимского телефона.

Я вышел к автомату, набрал номер. Меня подключили к автоответчику. Несколько слов на русском, затем короткий гудок означал, что запись началась.

—У меня поручение от школьного друга… — Я назначил встречу под вечер на проспекте Герцля, в районе Байт ха-Кэрем, считавшемся достаточно престижным и дорогим. — Буду ждать…

Я повесил трубку. Это было моим единственным достижением.

«Ничего, пробьемся…»

Я появился на проспекте Герцля раньше назначенного срока. Он был тут неширок. Малолюден. Жители квартала подъезжали на машинах. Мы должны были встретиться с Генрихом Штейном у входа в банк. В это время тут бывало мало прохожих. Прямо напротив высился многоэтажный жилой дом с торговым центром. В самом низу, на уровне проспекта, располагался супермаркет. Я обошел торговый центр. Примерно представляя, кого ищу. Супермаркет был большой, чем-то напоминал московский гастроном «Смоленский», людей здесь скопилось немного. Мое внимание никто не привлек. За несколько минут до назначенного срока я поднялся в обычно пустой туалет. Прошел мимо стеклянных витрин «Моды». Окна туалета выходили на проспект.

Я занял наблюдательный пост у одного из них. Напротив, под деревьями, на другой стороне проспекта, на первом этаже трехэтажки мирно отсвечивали окна отделения банка «Дисконт»…

Появившаяся у банка молодая женщина в шляпке, в длинной юбке из-под скромной куртки была та, кого я ждал. Я повернул к выходу. Быстро вышел на улицу. Девица стояла на свету, демонстрируя ноги и зад. Это была Тамарка, которую я видел в квартире старой бандерши Хэдли… Там она была в другой одежде — в кожаном корсаже и кожаной короткой юбке — и играла роль дочери доктора Риггерс.

—Добрый вечер…

Ответа я не услышал. Тамарка повела меня в глубь квартала. Теперь деваха казалась неповоротливой, тяжеловатой. Мне нравились медлительные сонные бабы.

— С вами хорошо зимой в России…

Она обернулась:

— А летом?

В припаркованной за углом машине — белом «рено» с кузовом — сидели трое. Высокий худощавый катала — центровой, раскидывавший карты на Яффо, — вместе со старухой Хэдли занимали второе сиденье. За рулем сидел телохранитель, он был в том же немецком костюме. Я вспомнил:

«Хэдли называла его Генрихом…»

Объявления давались от имени «племянника».

«Вся команда…»

Центровой подвинулся, чтобы я мог сесть рядом. Тамарка устроилась впереди.

— Поезжай… — Хэдли тронула телохранителя за плечо.

— Далеко?

— Куда хочешь. Потом останови.

Мы выехали на проспект. Сумеречный свет вызвал призрак зимней московской улицы, перечеркнутой штрихами мокрого снега. Водитель свернул в переулок, припарковался метрах в двухстах от супермаркета, рядом с детской площадкой. В садике гуляли мать и ребенок. Ребенок сидел на конце перекинутой доски, ему хотелось качаться. Женщина в черном пыталась помочь — переступала в центре доски, перемещая тяжесть тела с ноги на ногу. Черные руки взлетали вверх…

—Идите с Тамаркой, погуляйте…

Телохранитель и женщина молча вышли. Хэдли щелкнула зажигалкой.

—Чего тебе надо? — Центровой повернул ко мне худое со впалыми щеками лицо уголовника. Что-то кольнуло меня в грудь. В руке центрового я заметил узкую, отполированную до блеска заточку. Блестящий кусок стали чуть заметно шевельнулся в ладони. Женщина на детской площадке поочередно вздымала свои черные крылья. Мое межреберье было легко досягаемо…

—Стой, Алекс! Мы тут собрались, чтобы говорить…

Хэдли остановила его, как мальчишку. Разница между мужчиной и женщиной, как известно, лишь в одной паре хромосом — в двадцать третьей. У них «XX», а у нас «ХУ». А отличия разительные… Центровой спрятал заточку.

—Зачем ты хотел нас видеть?

— У вас там что-то получилось с газом. А мне последние дни тоже обещают неприятности…