Бой с невидимкой - Александр Александрович Тамоников Страница 39

– Про участкового?

– Да.

– А не надо ничего спрашивать.

– Это я понимаю… Но как же оно так получается…

– Как получается, так и получается, – сказал Марко. – Жизнь – она штука путаная. Ты, Михайло, лучше вот что мне скажи. Вот ты председатель сельского совета. Первое лицо в селе и на хуторах. Ты здесь советская власть. Но как так получается, что в тебя до сих пор ни разу не выстрелили, даже не высказали тебе угрозы? В других стреляют, жгут их хаты, а тебя будто забыли! Или, может, что-то такое было, да только ты никому ничего не сказал?

– А я ведь знал, что вы зададите мне такой вопрос, – покачал головой Михайло Хижняк. – Я ведь его ждал, такой вопрос.

– Да как же его не задать, когда он напрашивается сам собой!

– Никто в меня не стрелял, и грозных писем мне тоже никто не присылал, – развел руками председатель. – А почему – я не скажу, потому что не знаю. Сам удивляюсь. Вроде бы и должны, а вот…

– А может, берегут? – как бы между прочим произнес Марко и пристально глянул на Хижняка.

– Подозреваете? – грустно усмехнулся председатель.

– Подозреваем, – ответил Марко.

– Ну тогда заприте меня в комору вместе с Павлом, – сказал Хижняк. – И радуйтесь, что поймали бандитского осведомителя. А что ж? Если в меня, председателя, ни разу не выстрелили из-за угла, то кто же я такой есть? Конечно, бандитский пособник. Все просто… Так что посадите меня к Павлу. А хотите, так сразу и расстреляйте. Не болотяныки, так вы…

– Не станем мы тебя сажать, – сказал Марко.

– Это почему же так? – с невеселой иронией в голосе произнес председатель. – За что же мне такая честь?

– Жизнь – штука путаная, – сказал Марко. – Мало ли почему в тебя не стреляли. Это еще ничего не означает.

– А за что же тогда посадили Павла?

– Там другое… Там конкретные подозрения.

– Это какие же такие подозрения? Может, вы имеете в виду того убитого бандита, которого утром выставили на опознание народу?

Чего-чего, а таких слов от Хижняка Марко явно не ожидал и потому вначале даже не сообразил, как ему реагировать на такие слова.

– Ты того… – растерянно произнес он. – Откуда тебе известно про бандита?

– Догадался, – усмехнулся Михайло Хижняк. – Не совсем же я дурак. Стало быть, Павло видел того убитого болотяныка, но не сказал вам, что он его знает. А вы, в свою очередь, от кого-то прознали, что они друг с другом давние знакомцы. Отсюда у вас и возникло подозрение насчет Павла. Что, я прав?

– Да, ты прав, – кивнул Марко. – Это и есть наше главное подозрение насчет Павла. Но…

– Откуда я знаю, что они давние знакомцы? Знаю вот… И другие знают. Вы – люди приезжие, оттого и не знаете. Братья они, вот ведь какое дело.

– Кто братья? Какие братья? – не понял Марко.

– Павло и тот убитый бандит – родные братья, – пояснил председатель. – Матери у них разные, а отец один и тот же. Оттого и фамилии у них разные. У того, у болотяныка, фамилия матери. А у Павла все как полагается – отцова фамилия.

– Но как же… – не мог прийти в себя Марко.

– Не понимаешь, как такое диво могло получиться? – усмехнулся Михайло Хижняк. – Сам же говорил, что жизнь – штука путаная. Порой она такой узел спутает – не развяжешь.

– Но почему же Павло ничего об этом не сказал?

– Потому что – грех, – спокойно ответил Михайло. – И даже не его собственный грех, а грех его матери. Кто же о таком кричит? Да и зачем ты спрашиваешь? Ты же из наших, так что должен знать наши обычаи и законы.

– Да знаю я…

– Так вот.

Они замолчали. Молчал Марко, осмысливая сказанное председателем, молчал и Михайло Хижняк. У каждого из них, если можно так сказать, было свое собственное молчание.

– Но зачем же он с ним встречался? – выговорил наконец в раздумье Марко. – Вот что бы мне хотелось знать…

– Кто с кем встречался? – не понял Михайло.

– Павло с этим… со своим братом.

– Как это встречался? Где? Когда?

– Вроде как у себя дома. По ночам.

– Этого я не знал, – развел руками председатель. – Да и кто бы мне о том сказал? Это ведь дело такое… Так говорите, встречался? По ночам?

– Люди говорят…

– Ну, может, потому что они братья, – предположил Михайло. – Мало ли какие дела могут быть промеж братьев?

– Даже если один из них участковый, а другой – бандит?

– Даже и так, – согласился председатель и еще раз повторил: – Жизнь – штука запутанная. А ты поговори с ним сам. С Павлом.

– Так ведь не скажет.

– Думаю, что скажет, – не согласился Хижняк. – Коль узнает, что вам ведом его семейных грех, то скажет. Тут-то уж для чего скрывать?

– Ладно, – поднялся Марко. – Подумаем…

– А как же насчет меня? – спокойно спросил председатель. – Будете сажать меня в комору к Павлу?

– Да иди ты с таким своим вопросом!.. – махнул рукой Марко. – Хотя окончательно подозрение с тебя не снимается. Хоть ты обижайся, хоть не обижайся. Будешь под присмотром.

– И до какой поры?

– Пока – не поймаем Перемогу.

– А поймаете?

– В этом можешь не сомневаться. Даже если Перемога – это ты сам.

– Сам же уже понял, что не я, – все так же спокойно ответил председатель.

– Жизнь – штука путаная, – сказал на это Марко.

Глава 12

– А где Олекса? – спросил Евген у «ястребка», охранявшего комору с сидящим в ней Павлом Онысько.

– А кто ж его знает, где он, – пожал плечами «ястребок». – Должно быть, где-то неподалеку. Да он всегда то тут, то неведомо где. Будто у него шило в одном месте!

– Знаем, что это за шило! – проворчал Евген и указал на Степана Жука. – Этого – под замок! В комору!

– Что, и его тоже? – поразился «ястребок». – Его-то за что же?

– А ты не спрашивай, – скривился в деревянной усмешке Евген. – Ты исполняй.

– Ну… – развел руками часовой и посмотрел на Степана Жука. – Пойдем, кум, коль такое дело. Посидишь…

– А приезжие из города где? – спросил Евген у «ястребка».

– Они там, – кивнул «ястребок» в сторону помещения сельсовета. – И председатель тоже с ними. Разговаривают. Да вот и они!

Евген кивнул и глянул вначале на Хижняка, а затем на Марка. Со двора в помещение вошел Мартын. Евген смерил взглядом и его.

– Ну? – коротко поинтересовался Марко.

– У меня тоже есть «ну», – сказал Евген. – С которого начнем?

– Пойдем во двор, – сказал Марко. – Покурим…

Марко, Мартын и Евген вышли во двор и уселись на хорошо