Виталий Гладкий - Меченые злом Страница 4

Обомлевший Саюшкин увидел, что к "фольксвагену" заячьим скоком бежит парень с чемоданчиком в руках. На какое-то мгновение их взгляды встретились и Лехе показалось, что бык испугался больше, чем он. Парень открыл рот, намереваясь что-то сказать или крикнуть. Но тут пуля снесла ему полчерепа, и он упал прямо на Саюшкина, придавив вора своим массивным телом.

Стрельба затихла так же внезапно, как и началась. Завершающим аккордом этой кровавой вакханалии стал взрыв гранаты; по "фольксвагену" ударил град осколков – и наступила мертвая тишина.

Едва не задохнувшийся Леха наконец сбросил с себя неимоверно тяжелое тело мертвого парня и осмотрелся, не вставая с земли. Вокруг клумбы лежали убитые, а "девятку" заволокло черным дымом, сквозь который пробивались оранжевые языки пламени.

Сейчас рванет, подумал Саюшкин – огонь подбирался к бензобаку. И только теперь он почувствовал, как ожили его окостеневшие ноги, и кровь с бешеной скоростью хлынула по жилам, словно где-то внутри прорвалась плотина.

Бежать!!! Немедленно бежать! Куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного места.

Уже подхватываясь на ноги, Леха краем глаза заметил чемоданчик, который мертвец так и не выпустил из рук. Воровской инстинкт сработал помимо воли. Разжав пальцы убитого, Саюшкин поднял кейс, оказавшийся очень тяжелым, и рванул, пригибаясь, к заветному пролому в заборе…

Опомнился он только на берегу пруда, примыкающему к парковой зоне. Забившись в кусты, Леха отдышался, опасливо прислушиваясь и всматриваясь в сгущающиеся сумерки. Но вокруг царила умиротворенная тишина, нарушаемая лишь порывами ветра, срывающего с деревьев уже начавшую желтеть листву.

Саюшкин понимал, что нужно убираться как можно скорее и подальше от места разборки, – вот-вот в парк должна была пожаловать милиция, которая немедля начнет прочесывать окрестности, – но бес любопытства так и шпынял под ребра, когда взгляд вора останавливался на своей ноше.

Интересно, что там внутри? Вдруг чемоданчик набит под завязку "зеленью"? Вес у него был весьма солидный. Неужто сбылась его детская мечта?! От этой мысли Лехе сразу стало до дрожи зябко, несмотря на пот, заливающий глаза.

Саюшкин вырос в семье, где лишняя копейка и не ночевала. Уже в двенадцать лет, когда Леха окончательно понял, что люди делятся не по национальностям и цвету кожи, а на бедных и богатых, и проникся пролетарской ненавистью к последним, ему начал сниться один и тот же сон – с небольшими вариациями.

Будто он идет по своей окраине и находит саквояж, набитый деньгами. Сначала это были советские рубли, а затем, после перестройки, и баксы. Иногда саквояж трансформировался в чемодан или просто пакет, но всегда купюры начинали расползаться, как муравьи, едва он открывал найденный баул. Саюшкин гонялся за ними по-собачьи, на четвереньках, хватал и запихивал за пазуху, однако деньги тут же превращались в труху, и сонный Леха просыпался в слезах и с томлением в груди.

Неужели сбылось!? Саюшкин помотал головой, словно пытаясь прогнать наваждение. Вот он сейчас проснется и… Леха зажмурился, а затем снова посмотрел на свою добычу. Нет, все верно, чемоданчик на месте. Закрытый. И если судить по весу, набитый под завязку.

Чем!? Деньги тоже очень тяжелые, если их много…

А может не нужно его открывать вообще и выбросить к чертям собачьим? Саюшкин в полной мере отдавал себе отчет в том, чем может закончиться этот нечаянный воровской порыв. С братвой шутки плохи. Зароют в землю по макушку – и все дела. Во всем этом происшествии его успокаивал лишь один, очень важный момент, – Леху никто не видел. А раз так, то поди докажи, что он замешан в похищении чемоданчика.

Не выдержав внутренней борьбы с самим собой, Саюшкин махнул рукой на все свои страхи и сомнения, и с трепетом открыл замки.

Увиденное сразило его наповал. Внутри чемоданчика, плотно прижавшись друг к другу, лежали пухлые прозрачные пакеты, наполненные белым порошком. Много пакетов. Еще не попробовав на зуб, что это такое, Саюшкин уже знал, как оно называется.

Разорвав один из пакетов, он слизнул языком несколько мелких крупинок – и почувствовал приступ совершенно дикой, неуправляемой эйфории. Героин!!! Да, да, да!!!

Героин чистейший, высшего качества. И безумно дорогой. Уж Леха точно знал, что за продукт ему попался.

В конце девяностых, когда его воровской промысел начал приносить большие прибыли, Саюшкин какое-то время баловался наркотиками, предпочитая всем остальным героин.

Наверное, из-за фанфаронства – кто-то из приятелей сказал, что американские знаменитости, все эти мультимиллионеры и кинозвезды, потребляют именно этот наркотик.

Позже он узнал, что его обманули – в Америке на "почетном" месте стоял кокаин.

Возможно, и в тот раз ему навешали лапшу на уши. Но вору-наркоману уже было все равно.

К счастью, Леха сумел вовремя остановиться. Он до сих пор не знает, что на него так подействовало. Может, причиной его решения стала смерть приятеля от чересчур большой дозы какой-то самопальной гадости, а возможно научно-популярная кинолента о наркоманах, похожая на фильм ужасов.

С большими трудами, собрав всю свою волю в кулак и подлечившись в клинике, он вернулся от заграничного кайфа к своему, чисто русскому – хорошей водке. Иначе его просто не поняли бы "коллеги", знакомые воры, относившиеся к наркотикам с большим неодобрением. И вовсе не по моральным соображениям.

Наркоманы устраивали настоящий беспредел. Чтобы добыть денег на очередную дозу, тянули, что под руку попадалось, опускаясь до низменного грабежа с "мокрухой" или "гоп-стопа", тем самым затрудняя "работу" настоящим профессионалам, которые обычно имели по несколько ходок в зону и состояли на учете в милиции.

Саюшкин сосчитал пакеты, взвесил один в руках, умножил на оптовую рыночную цену – и едва не потерял сознание от своих арифметических упражнений. Мамочки! В чемоданчике товару не меньше чем на триста тысяч! А то и на все пятьсот! "Зеленью"!!!

Вот это удача… Тьху, тьху!

Суеверно плюнув через плечо, Леха неумело (на всякий случай) перекрестился. От чемоданчика нужно было на время избавиться, где-нибудь спрятать. Чтобы потом, в темное время суток, вернуться и забрать. Сейчас, после кровавой разборки, когда кругом полно ментов и вообще чужих любопытных глаз, идти по городу с такой уликой мог только полный идиот. А собачий вор себя таким не считал.

Саюшкин не стал долго раздумывать, а нашел подходящую ямку, зарыл свою драгоценную добычу голыми руками, присыпал мусором и оставил несколько меток – чтобы потом чемоданчик легче было найти.

Работая, он мельком подумал, что куда-то девалась его сумка с принадлежностями для ловли собак; но тут же эта мысль и улетучилась, не оставив ни малейшего следа. Про пойманного пса он вообще забыл. В этот момент Леха не мог думать ни о своей "профессии", ни о заказе. В его голове царил сумбур, а глаза светились как у кота – зеленым сумасшедшим светом.

А теперь нужно делать ноги. Ходу, Леха, ходу! Воровская удача не любит медлительных и тугодумов.

Ночь, любимая сестра вора, опустила занавес.

Глава 3

Начальник уголовного розыска полковник Леонидов был брюзгой и циником. Артем его понимал – трудно остаться оптимистом в розовых очках, копаясь каждый день в грязном белье отнюдь не лучшей части человечества. Ко всему прочему, полковника мучила язва, результат многолетней сухомятки, и жена-стерва, которая прогрызла в седеющей голове Пеки (так кликали Леонидова его подчиненные) дыру размером с кулак. Она никак не могла смириться с тем, что ее милейший Петр Каллистратович не брал взяток, а потому их семья жила как большинство рядовых граждан России – скудно, скучно и без особых надежд на будущее.

– У тебя есть анальгин? – вместо ответа на приветствие спросил полковник. – Башка раскалывается…

Пека болезненно морщился и тер виски. Он был невысокого роста, голубоглаз, быстрый в движениях и с удивительно густой для его возраста чуприной, которую сильно тронула седина.

– Через дорогу аптечный киоск. Недавно открыли. – Дурное настроение Артем только усилилось при виде бледного осунувшегося лица шефа. – Сейчас пошлю Сипягина.

Леонидов угрюмо кивнул, и майор позвонил старлею, который в этот момент трудился над бумагами. Изложив свою просьбу, Артем жадно выпил стакан воды из графина, стоявшего на длинном, "заседательском", столе. Вода была теплой, с болотным запахом, и майор с подозрением уставился на жидкость в графине – не плавает ли там какая-нибудь живность.

– Ну?.. – вопросительно посмотрел на него полковник.

– Дело дрянь, – сухо ответил Артем. – Мотив отсутствует. Следы тоже.

– Ни единого отпечатка?

– Увы…

– Значит, работали в перчатках. А потому версию о наркоманах можно похоронить сразу.

Здесь пахнет профессионалами.

– Наркоманы тоже детективы читают, и фильмы об угрозыске смотрят.