Сергей Самаров - Враг мой – друг мой Страница 4

– Вставай... Я не буду долго ждать... – снова сказал чеченец.

Теперь уже удар ногой был более основательным и болезненным – в ребра.

Полковник не встал, а только сел и попробовал открыть глаза. Глаза открываться никак не хотели, он потрогал лоб рукой и почувствовал на лбу уже начавшую застывать кровь. Значит, разбил себе голову по время взрыва и кровью глаза залило, потому и не открываются. Василий Константинович думал об этом спокойно, потому что никогда не имел склонности к панике и в любой обстановке вел себя хладнокровно.

Глаза он все-таки открыл, помогая векам пальцами. И все увидел...

Он сидел у отвесной скалы прямо на дороге. Недалеко лежал на боку покореженный взрывом, но не загоревшийся, к счастью, бронетранспортер. Чуть дальше стоял грузовик с пробитой пулями кабиной и разбитым стеклом. В кабине упал на руль мертвый водитель, и еще двое – прапорщик и старший прапорщик – были там же в позах, в которых их застала смерть. Боевики разгружали эту машину, вытаскивая и складывая прямо на дорогу ящики и коробки с продуктами. Второй грузовик чуть дальше горел. Уже сгорел тент, и теперь догорал кузов с кабиной. Бензобак не взорвался, сразу увидел полковник опытным взглядом – бензобак очередью пробили, и бензин вытек, помогая машине быстрее сгореть. Людей в кузове второй машины видно не было. Впрочем, кажется, там никого и не было... Только несколько каких-то коробок забрасывали...

Больше повезло тем, кто находился в бронетранспортере. Обезоруженные, с опущенными головами, неподалеку от полковника стояли у каменной стены старший прапорщик Лошкарев, рядовой Селиверстов и еще трое солдат. Вид у всех был соответствующий положению.

Только осмотревшись, полковник встал полностью. Голова кружилась, трещала, и во рту была сильная сухость. Но он шагнул к шеренге других пленников и встал с правого края, как и полагается старшему по званию. И только после этого посмотрел на бандитов.

Рядом с пленниками бандитов было только трое, двое стояли рядом, один, с ручным пулеметом, чуть в стороне. Василий Константинович сразу оценил положение не в свою пользу. Окажись тот боевик, что с пулеметом в руках, на четыре шага ближе, Раскатов смог бы показать, что такое офицер спецназа ГРУ в работе. Пусть и старший офицер, который уже по возрасту не имеет той подготовки, которую имеют более молодые. Сорок четыре года для спецназовца тоже возраст, но и в этом возрасте он остается спецназовцем. Полковник сумел бы обезвредить этих троих и захватить пулемет. Но боевики были, должно быть, опытными и пулеметчика поставили в стороне. Он оттуда за считаные секунды может всю шеренгу пленников «положить». Раньше, чем кто-то успеет до него добежать...

– Отдохнули, и хорошо... – сказал тот боевик, что заставил Раскатова подняться. «Должно быть, это был командир отряда или, как он у них называется... эмир джамаата, кажется». – Идите помогать машину разгружать... Потом решим, что с вами делать...

Седой высокий боевик почесал бороду и пошел впереди, словно дорогу показывая, хотя дорога и без того была ясна.

– Ящики со свиной тушенкой с обрыва сбрасывайте... – приказал эмир. – Остальное на дорогу... Не сбрасывать, а складывать...

С обрыва один за другим полетели сразу с десяток грубо сколоченных ящиков, в которых виднелись пол-литровые стеклянные банки практически с одним свиным салом. Такой тушенке эмир отвел место в пропасти справедливо, не мог не согласиться с ним Раскатов.

Ему подавали из машины другие ящики, и он, так же, как и пленные солдаты, как пленный старший прапорщик, ставил ящики и коробки рядом с машиной. Тент с бортов был сорван, и было видно, что кузов уже почти пустой. Разгрузка заканчивалась. Непонятно было только одно – как весь этот груз собирались нести боевики. На себе по горам все унести не смогут, даже если загрузят тройным весом пленных. Горы всегда остаются горами. По ним и без тяжести нелегко путешествовать, что вверх, что вниз...

– Отдыхаем... – сказал эмир, когда разгрузка закончилась. – Ваха, ты покури, потом посмотри, что нам надо... Это с собой заберем... – добавил, обращаясь к боевику со снайперской винтовкой в руках.

Василий Константинович сразу определил, что это «FR-F2», американская армейская снайперская винтовка. Оружие классом выше традиционных для Российской армии «СВД», «ВСС» и «ВСК-94»[4], хотя тоже не самого высокого пилотажа. Тем не менее армейский разведчик работал в полковнике вне зависимости от жизненных обстоятельств, и он не мог не взять на заметку наличие в банде такой винтовки. Это уже говорило о снабжении из-за рубежа. И одновременно с разведчиком работал офицер спецназа. Раскатов не рыскал глазами по сторонам, но пытался периферийным зрением оценить обстановку. После такого боя где-то вполне может валяться оружие. Хоть кто-то из солдат должен был отстреливаться...

Но, похоже, не отстреливался никто. После гибели бронетранспортера никто не пожелал попробовать отстоять свою жизнь... А у новобранцев в сгоревшей машине вообще оружия, кажется, не было. Так что спецназовец не нашел ничего...

Пока отдыхали боевики, а они успели активно поработать до того, как в помощь им подогнали пленников, никто не заставлял что-то делать ни полковника, ни других. На них словно бы вообще внимания не обращали. Потом Ваха, тот боевик с американской армейской снайперской винтовкой, стал разбираться с грузом. Он уже, конечно, не стал к помощи своих прибегать и загрузил работой солдат, заставляя относить что-то в сторону. Но, в общем, набралась сравнительно небольшая партия груза. Должно быть, джамаат не страдал от недостатка продуктов питания. Это Василий Константинович тоже запомнил. По привычке, не зная еще, зачем ему может такая информация понадобиться. И, уж конечно, успел всех боевиков пересчитать, и совсем не тыкая в каждого пальцем – двадцать восемь человек, большой джамаат, и снабжать его провизией было, несомненно, проблематично, особенно зимой... Обстановку в республике полковник знал хорошо и понимал, что столкнулся с необычным по нынешним временам бандитским формированием. Сейчас такому джамаату трудно будет даже спрятаться в горах от вездесущих федералов и еще более вездесущих «кадыровцев», имеющих в народе много «стукачей». Настоящие боевики знают хорошо, что лучше десять раз вступить в бой с федералами, чем один раз с «кадыровцами», потому что, попав в плен к федералам, угодишь на «зону», а попав в плен к «кадыровцам», останешься без головы – предавшие не знают пощады к тем, кого они предали... Но и с «кадыровцами» боевики поступают точно таким же образом – преданные тоже не прощают предательства...

– Вставай, старший лейтенант... – сказал эмир, посмотрев на часы. – Командуй погрузкой... Солдаты в твоем распоряжении... Ты, как раненый, можешь идти рядом...

Полковник сразу заметил, что часы тот носит «Командирские». Такие часто дарят офицерам от лица командования. Наверное, эмир только недавно снял часы с руки убитого офицера, потому что за короткое время смотрел на них несколько раз, словно любовался. Впрочем, он мог не любоваться, а время рассчитывать. Такой вариант тоже подходил, потому что эмир решил, видимо, что его джамаату пора в путь отправляться.

К удивлению Раскатова, в путь собрались только десять боевиков.

Солдаты разобрали груз без указки полковника – знали свою солдатскую участь даже в плену. Не так и много досталось на каждого, кстати. Бандитам тоже пришлось нагрузиться, причем Раскатов с удовольствием помог бы им в качестве носильщика, впрочем, не особенно надежного. Они несли автоматы убитых и плененных солдат, а также два ручных пулемета, снятых с бронетранспортера.

– Вперед! – махнул рукой эмир. – Идем без остановок до места... И идем быстро...

Очень властный жест... Заметно, какое удовольствие получает человек от того, что ему выпало командовать. Василий Константинович таких людей знавал. Как правило, не слишком умные, получившие хоть небольшую, но власть, они стремятся себя в собственных глазах возвысить, пользуясь этой властью. Обычно это свойственно ментам небольших чинов. Кто поумнее, тот, как правило, чинов больших достигает, и ему не надо самоутверждаться за счет других. А кто в себе не уверен, кто знает, что это его потолок, из штанов выскочить готов, лишь бы покомандовать...

Так начал складываться психологический портрет эмира. Раскатов не делал этого специально, просто профессионал-разведчик в нем работал постоянно, каждая деталь автоматически занимала свое место в общей картине.

Пошли по дороге вверх, к недалекому уже перевалу, оставив остальных ждать неизвестно чего. Должно быть, бандиты располагали информаторами, которые предупредили бы их об опасности, если бы такая была, потому и чувствовали себя спокойно. До наглости спокойно.

Чего, вернее, кого бандиты ждали, стало ясно уже на самом перевале, когда навстречу попалась целая толпа местных жителей. Люди шли с мешками, несли какие-то ремни, чтобы крепить поклажу к плечам. Стало ясно, что эмир отдал лишний для себя груз землякам. Они рады и зачтут это эмиру, когда будет у них возможность заплатить долг. То есть всегда прикроют и предупредят. Ход хороший для обеспечения собственной безопасности. А остальные члены джамаата, те, что остались, – догадаться теперь было нетрудно – тоже местные жители, и ждали своих односельчан, чтобы вместе с ними нести груз домой. Джамаат большой только тогда, когда эмир собирает его. В остальное время его составляет только десяток бандитов...