Андрей Воронин - Бриллиант для Слепого Страница 4

— Ясное дело.

— Вот из-за этого убийства и продолжаются. Сейчас начнут делить кусок, принадлежавший Баневскому, как до этого делили кусок, принадлежавший Брагину.

— Кому куски достаются?

— По-разному. Кусок Брагина целиком никто себе не присвоил, его разорвали на много частей.

— Ясно, — сказал Глеб. — А отследить можно, что кому досталось?

— В принципе, да, но эта информация будет неточной, потому что действует много подставных фигур. Акции скупаются, предприятия переходят из рук в руки. В общем, ты сам знаешь алгоритм дележки. Назначаются директора, управляющие, а кто реальный хозяин или хозяева, понять сложно. Потому что у этих хозяев могут быть еще хозяева...

— Баневский занимался рыбой? Он был сказочно богат?

— Да, — сказал Потапчук, — он вернулся накануне из Норвегии, где заключил важные договора на следующий год.

— Вы думаете, конкуренты?

— Пока ничего не думаю, — ответил Потапчук. — Вообще, их не так уж много, этих чертовых олигархов, пальцев на двух руках хватит. Но они настолько хитры и изворотливы, что уличить их чрезвычайно сложно. Самое неприятное — у них огромные связи во власти, что делает их неуязвимыми для следствия и суда.

— Вы предполагаете, что тень нашего старого знакомого маячит за последними событиями? Считаете, что большая рыба съедает рыбу помельче?

— Фактов у меня нет, — сказал Потапчук, — бумагами я ничего доказать не могу. Даже если бы и были косвенные улики, что из того? Ну, купил Гусовский часть предприятий Брагина, он на это имеет законное право. Предприятия продавались, искали нового хозяина, вот Гусовский и купил.

— Большую часть? — спросил Сиверов.

— Нет, не очень. Но важную.

— Зачем ему рыба? — задал вопрос Глеб.

— Вот этого я не знаю. Я хочу, чтобы ты вернулся к делу Гусовского, понаблюдал за ним.

— Хорошо, — сказал Глеб, — все равно делать мне нечего.

— Ну, это ты не ври. Музыку бы слушал, по парку гулял, белок кормил...

— Я без работы уже немного заскучал, — сказал Сиверов, — а из серьезной музыки что-то ничего новенького не попадается.

— Сочувствую, — произнес Потапчук, зная страсть своего суперагента к музыке Вагнера. — Вот здесь все, что у меня есть на Гусовского, — генерал сунул руку в портфель и вытащил лазерный диск, — полное досье. Смотри, пользуйся, изучай. Глеб положил диск перед собой и взглянул в его зеркальную поверхность. Потапчук поднялся:

— Поеду. Спасибо за чаек и сигарету. Совратил ты все-таки старика, Глеб!

— Ладно уж, — сказал Сиверов, — не дай я вам сигарету, вы вышли бы на лестницу, спустились во двор и точно бы закурили. У вас в кармане плаща портсигар лежит, а в портсигаре сигареты.

— С тобой невозможно. До встречи, Глеб, — надевая плащ и ощупывая в кармане портсигар, сказал генерал.

Закрыв дверь, Глеб подошел к компьютеру, вставил диск, щелкнул клавишей. На экране монитора появились фотографии Ефима Аркадьевича Гусовского. Лицо олигарха Глебу было знакомо, тот часто появлялся на экране телевизора. Да и без того Глеб его помнил по старым делам. Фотографии были свежие. У олигарха появилась бородка и увеличился животик.

«Толстячок, — подумал Сиверов. — Очень умный толстячок, изворотливый невероятно. Сколько ни пытались прокуратура и ФСБ взять его в оборот, тщетно, выскальзывал из цепких рук. Человек неглупый. Два высших образования, любит живопись, не равнодушен к изящным искусствам, к женщинам. Трижды женат — в общем талантливый человек. Адвокаты у него самые лучшие, своё дело знают. И служба безопасности у него на высоте, из управления по охране высших государственных чиновников набрал парней. Ну, что ж, за деньги кого хочешь нанять можно».

Глеб сидел за компьютером до полуночи. Читал подборку публикаций об олигархе за последние два года. Затем вытащил диск, надежно его спрятал, отключил компьютер.

«Завтра я тобой, Ефим Аркадьевич, займусь вплотную и узнаю о тебе намного больше, чем знают ФСБ и прокуратура. Я изучу тебя так, как изучают клетку под мощным микроскопом. Я буду знать все твои слабые и сильные стороны, всех твоих знакомых, врагов и друзей. Вмешиваться ни во что не стану. Делите и дальше пирог, убивайте друг друга, богатейте. Ведь это ваш образ жизни, вы себе придумали такую жизнь и другой не хотите. Что ж, посмотрим, чем вы дышите, Ефим Аркадьевич».

Глеб отодвинул книжный шкаф, отодвинул одним движением. На роликах шкаф двигался легко, но надо было знать секрет, разблокировать стопор. Глеб вывернул один из шурупов. За книжным шкафом, в нише, под листом гипсокартона стоял рифленый металлический ящик размером с приличный дорожный чемодан.

Глеб взял ящик, смахнул салфеткой пыль. Положил его на пол, присел на корточки, набрал дату своего рождения и четыре цифры. Затем вставил ключик и поднял крышку. В ячейках металлического чемодана лежали несколько фотоаппаратов, набор разнообразной оптики и подслушивающее устройство.

— Так, так, — произнес агент по кличке Слепой, доставая фотоаппарат и навинчивая на него телеобъектив, который давал увеличение в тридцать пять раз. Еще один объектив Глеб подержал в руках и положил рядом с фотоаппаратом.

«Мы запечатлим тебя, родной, на долгую память. Может, генералу Потапчуку и не очень приятно будет видеть ваш фейс, господин Гусовский, но, во всяком случае, интересно, — он взял еще кое-что из подслушивающей аппаратуры: микрофон-пушку, усилитель, цифровой диктофон, наушники. — Вот, теперь порядок». Затем сложил все в кожаный черный кофр, точно такой, с какими ходят господа фотографы, кинематографисты и просто журналисты. Перенес и поставил его на диван. Сиверов понимал, работа предстоит не быстрая, слежка всегда занимает немало времени.

У Глеба Сиверова за долгие годы выработалась своя методика наблюдения за интересующими его субъектами. Он даже придумал математическую теорию слежки, а если быть более точным, то геометрическую.

«В пространстве существуют две точки — охотник и жертва. Обе точки непрестанно меняют местоположение. Их должны связывать прямые линии, постоянно пересекающиеся друг с другом. В точках пересечений прямых линий обычно раздается едва слышный мягкий щелчок камеры, и след того, за кем наблюдают, остается в фотокамере. Эти точки перемещаются в пространстве, но они всегда связаны друг с другом. Точка А — это объект наблюдения, а точка Б связана с точкой А и зависит от нее. Иногда точка Б, то есть охотник, совершает упреждающие движения, передвигается, угадав траекторию точки А. И когда объект попадает в пересечение линий, опять же происходит щелчок... По этой теории, на первый взгляд простой, действует и снайпер-убийца».

Глеб всегда пользовался этой теорией на практике, когда надо было уничтожить убийцу или просто помешать ему нажать на спусковой крючок. Расстояние между точкой А и Б изменялось, но Глеб всегда знал, какое расстояние необходимо для точного выстрела. Он вычислял его безошибочно.

Простая геометрия, с небольшой примесью психологии. Эту теорию легко изложить на бумаге, но реализовать чрезвычайно сложно. Чтобы получить точный результат, слишком много факторов должно сойтись воедино: свет, ветер, скорость автомобиля, блеск оконного стекла. Упустив хотя бы один фактор можно проиграть схватку.

Глеб спрятал в тайник металлический рифленый чемодан, привинтил лист гипсокартона, задвинул книжный шкаф. Повернул в полке неприметный шуруп, и та прижалась к стене намертво — ни сдвинуть, ни оторвать.

Он покидал конспиративную квартиру с кофром на плече, поставил его в багажник машины и отправился к себе домой. Была уже полночь, но город еще не спал. Мчались по улицам машины, гуляли люди, медленно ползли троллейбусы и автобусы. А трамваи иногда празднично рассыпали искры, скользя дугой-токосъемником по влажным от мелкого дождя проводам.

ГЛАВА 2

Через несколько дней Слепой знал распорядок дня Ефима Аркадьевича Гусовского не хуже, чем его личный секретарь. За несколько дней непрестанной слежки за олигархом были сделаны десятки снимков цифровой камерой. В блокнот Глеб Сиверов ничего не записывал, полагаясь на свою исключительную память.

Он научился угадывать возможные перемещения Гусовского по городу. Если он видел оживление у офиса, то знал, что через десять минут выйдет хозяин, и его черный «мерседес» в сопровождении двух джипов выскользнет со стоянки, помчится по улице.

Ровно в восемь утра олигарх покидал свою квартиру на Кутузовском проспекте, без двадцати восемь — загородный дом. И все это время профессионалы из охраны Ефима Аркадьевича контролируют окружающее пространство, следят за автомобилями, людьми, тело олигарха постоянно прикрывают два высоких рослых охранника в черных очках — один спину, другой грудь.

«Хорошо работают!» — уже в который раз думал Глеб, наблюдая за действиями телохранителей, изучая каждый их шаг. Он уже разобрался в движениях рук, которыми телохранители показывают друг другу, что и в какой момент делать. Трижды на глаза Сиверову попадался странный субъект, крутившийся в тех местах, где бывал Гусовский. Глеб, естественно, не преминул его сфотографировать.