Александр Белов - Бешеные деньги Страница 4

– Ну, за пустынников, – посмеиваясь, чокнулся с ним рюмкой Саша. – Не ворчи, брат, будет и на твоей улице Вена.

– Почему Вена? – насторожился Кос: пьяный, а фишку сечет.

– Есть такая мысль. Амстердам – хорошо, а Вена – центр Европы. Вот смотри, – развернув розовую салфетку, Саша набросал на ней нечто продолговатое, очевидно, Европу. – Вот Москва, вот Амстердам. Это север, это море. А вот Вена, – начертил кружочек, который тут же превратил в знак восклицательный. – Это центр и юг одновременно. Мы-то – жадные. Нам одного Северного полушария мало.

– А Ашхабад где? – наливая по-новой, поинтересовался Космос.

– На другой салфетке, – серьезно ответил Саша. И уточнил. – На той, где растет прекрасный металл алюминий.

– А что? – вскинулся Кос и рюмку поднял высоко-высоко. – Это мысль! Давай за алюминий! – И он крутанулся на своем стульчике.

Саша взглянул на часы:

– Ого! Время. Погнали!

– Без меня не улетят, – уверенно заявил Космос.

– Брат, счастливо. Извини – провожать не поеду, дела, в библиотеку тороплюсь.

– В библиотеку? – хохотнул Космос. – Ты чего, Белый, опять к вулканам решил вернуться?

– Нет, Кос. Вулканы давно проехали, хотя и жаль. Тут – другое. Чтобы вести войну, надо уметь это делать. Это ведь целое искусство, которому много тысяч лет. Мы пока – в лучшем случае первоклассники. А противостоять нам выпускники, а то и академики будут.

– А мы их, этих академиков…, – Кос изобразил своими большими ладонями процесс жесткого формирования потенциальных врагов в нечто скрученное. – Ладно, ладно, бывай.

Саша и Космос поднялись со своих мест и направились к выходу. Миновав порог, они коротко обнялись:

– Ни пуха, Кос!

– К черту, Белый!

Глядя вслед удаляющейся по Тверской машине Коса, Саша думал о том, в какую же на самом деле драку с неизвестным финалом приходится ему втягивать пацанов. Да еще и делать это втемную. Как влезть в Европу, Саша пока не имел ни малейшего представления. Отправляя в Амстердам Пчелу, он не стал рисковать. Пчела ехал просто на разведку. Плюс заграницы понюхать настоящей. А первую пробную партию товара от таджикских коллег сопровождали совсем другие люди.

Н-да, а этим, куратором, все же стоит отдать должное. Введенский и его гребаное Министерство Добрых Дел знают свое дело. Так подставлять и подминать под себя человека, чтобы он никому открыться не мог! А с другой стороны, не мог бы и против них самих пойти. Ставят задачку почти невыполнимую. Так сказать, на выживание. Это как щенка на стремнине бросить: выплывет – станет волкодавом. Или – не выплывет. Другого в оборот возьмут. «Ладно, главное, пацанов сберечь. А с этими я как-нибудь сам разберусь. Еще посмотрим, кто из нас большая зверюга, Игорь Леонидович», – подумал Саша и озорно подмигнул собственному отражению в витрине кафе. Девушка, сидевшая за столико, кажется, приняла это на свой счет и охотно улыбнулась в ответ.

Сев в свой темно-синий БМВ, Саша покатил вниз по Тверской. Путь его и вправду лежал в сторону Библиотеки имени Ленина. Там ему предстояла важная встреча с собственным консультантом по военным вопросам…

5

Вадик Ухов, русский голландец, ехал на важную встречу. Не один, конечно, с нагрузкой от московских партнеров. Эти двое уральских качков прибыли позавчера из Москвы утренним рейсом и с тех пор не отходили от него ни на шаг.

Встреча была назначена недалеко от Центрального вокзала, в одном из старинных пакгаузов близ пассажирского порта. Место было богемное, и потому очень спокойное – здесь никто ни на кого не обращал внимания. Как раз потому, что здесь можно было встретить самые экзотические человеческие экземпляры. От какого-нибудь африканского шамана с кольцом в носу, до солидного господина в очках, с бородкой и дипломатом. Здесь у всех были свои дела. А полиция, похоже, этот район предпочитала обходить стороной.

В зданиях пакгаузов, тянувшихся вдоль берега бухты Эй, с давнего времени располагались художественные мастерские, всякого рода рок-клубы и прочие заведения не всегда понятного толка. Судя по всему, здесь вполне мирно уживались люди богемы и всякие темные личности, которые обычно сползались сюда с наступлением сумерек. Но сейчас был всего лишь двенадцатый час. Точнее, одиннадцать часов двенадцать минут утра.

Октябрь в этом году в Амстердаме стоял необычайно теплый. Воздух был прозрачен и пропитан запахами моря. Северное море пахло свежестью, йодом и немного рыбой. И только со стороны каналов ветер иногда доносил запахи большого города: жареных фриттов, вареных креветок и свежего пива…

Проехав тоннелем под железнодорожными путями, «форд» вынырнул по ту сторону Центрального вокзала и свернул направо. Несмотря на столь раннее время, позади вокзала толпились мелкие торговцы кокой, и рядком стояли дешевые проститутки всех цветов радуги.

– Смотри, а вон та, что с краю, даже очень ничего! – Вова Первый ткнул толстым пальцем в девчонку с европейскими чертами лица, которая скромно жалась чуть в стороне от основного ряда девиц. – Может, снимем на обратном пути, а, мужики? На всех?

– Да ты что, эта уж явная наркоша, за дозу себя продает. Помни, Володя, СПИД не дремлет. Знаешь, какой тут процент инфицированных, в чудном городе Амстердаме?

– Да иди ты, Вадик. Вечно кайф сломаешь. Скоро мы?

– Уже подъезжаем.

Вадик чуть притормозил и внимательно осмотрелся. Со своей усатой физиономией он так напоминал актера Боярского в молодости, что Вован Второй при первой встрече поинтересовался, не родственники ли они, часом. Оказалось, не родственники, и даже не просто знакомые.

– Давай, Вован, будь начеку! – Вова первый положил руку на плечо своему приятелю Вове Второму, сидевшему на переднем сиденье рядом с Вадиком, уверенно поворачивавшим руль в узких и извилистых проездах меж зданиями пакгаузов и прочих строений неизвестной архитектурной принадлежности.

– Слушай, Ухо, а эти твои фашисты нас, случаем, не грохнут?

– Ну что ты, Вов, какой смысл? Прикинь, мы только серьезный бизнес начинаем. На хрена им резать курочку, которая может нести золотые яйца?

– Это у тебя, что ль, яйца золотые? – заржал Вова Второй.

– Да идите вы! – отмахнулся Вадик.

Казарменные шутки уральцев достали его еще вчера. Вадику по-прежнему казалось, что эти двое парней с уральским акцентом все еще больше не доверяют ему, чем тем потенциальным покупателям, с которыми они сейчас, через десять минут должны были встретиться. Причем, не доверяли ему, похоже, еще с самой Москвы. Что с них взять – пельмени. На вокзальных заглядываются!

Сам Вадик этих уральских увальней с пудовыми кулаками, что сосватал ему Макс Карельский, всерьез не воспринимал. Какая из них охрана. Так, для пейзажу. Но все-таки посолиднее так, в компании. «Это еще советские издержки – любовь к коллективу», – усмехнулся Вадик.

В Голландию он перебрался давно, уже два года назад. Женился на студентке-славистке. Потом развелся, но гражданство успел получить. Так что считал себя европейцем на все сто. Только вот денег постоянно не хватало. Со всяким бизнесом как-то не вытанцовывалось. Да и не привлекало это Вадика Ухова.

Для любого серьезного дела нужен был первоначальный капитал. А молодые и хоть сколько-нибудь привлекательные голландки богатыми казались только в России. На самом же деле едва сводили концы с концами, да еще и были в долгах как в шелках: кто за образование расплачивался, кто еще за что-нибудь. Так что деньги надо было раздобывать своими силами. И, по возможности, сразу много. Много платили только за серьезные дела.

Вадиков папа, старший Ухов, пока не вышел на пенсию и не отбыл благополучно в Москву с молодой женой, был замминистра Морского флота Эстонии. Папочкины связи и без папочки помогли выйти на морячков, промышлявших мирной контрабандой – вместе с официальными цветными металлами толкали водку, часы, икру и прочие радости жизни. Вадик скорешился с одним довольно молодым капиталом сухогруза, регулярно мотавшимся между Таллинном и Кейптауном с заходом в Кельн, Лондон и прочие Африки.

Оставалось только найти форму и содержание будущего груза. И тут ему опять повезло. В Москве его вывели на некоего Макса Карельского. Тот и снабдил пробной партией супертовара и уральскими соглядатаями.

За Вадиком числилась зарегистрированная в Амстердаме фирма. Через нее и был составлен контракт с химзаводом в Новомосковске на поставку стирального порожка «Былина». Эта «Былина» полюбилась голландским фермерам чрезвычайно. Они использовали ее для обработки посевов знаменитых голландских тюльпанов. От «Былины» хилые европейские насекомые-вредители мерли еще при подползании и на подлете к тюльпановым плантациям. А сами цветочки – ничего, терпели.

Груз благополучно прибыл в Кельни столь же благополучно прошел все необходимые проверки. Собственно «Былина» ушла в момент. На немыслимой разнице цен в России и Голландии Вадик вполне прилично заработал. По крайней мере ближайший год думать о том, на какие шиши снимать квартиру, ему было не надо.