До основанья, а затем… - Роман Феликсович Путилов Страница 40

Пацан кивнул головой, опустив глаза.

— Понятно. Этого в кладовую, и чаю дать, чтобы он сухой булкой не подавился. Выпустим после суда. И общее построение командуйте.

Когда все свободные от дежурства и охраны были построены в холле, закрытом сегодня для приема посетителей, я коротко рассказал о том, для чего страдают уже разложенные по гробам страстотерпцы и предложил тем, кто мои методы не приемлет по моральным или религиозным соображениям, выйти из строя.

Вышли два человека, один из которых был бывший стрелок Иконников, второго я не помнил.

— Иконников, расскажи пожалуйста нам, если ты недоволен моим решением, что ты предлагаешь? Как доставить бандитов в суд.

— Ну я…

На этом предложения Иконникова закончились.

— Ты что предлагаешь? — я повернулся ко второму.

— Рядовой Кулебяка.

— Говори, милиционер Кулебяка, твои предложения.

— Ну смелее! Например, вы вдвоем с Иконниковым обязуетесь доставить бандитов в суд. Я даже за вами тачанку с пулеметом направлю. Когда анархисты вас убьют, то я лично их из пулемета расстреляю, отомщу за вас. Или вас расстреляю, за то, что вы без боя отдадите бандитов анархистам. Согласны?

Бойцы, понурив головы молчали.

— Кто у этих товарищей командиры отделений?

Из строя вышли два милиционера с унтерскими лычками.

— Командиры, этих двоих отведите на кухню, в помощь кухаркам, и одного человека выделите, чтобы следил, как бы они морячков не предупредили. А завтра эти ребята поедут к семьям наших убитых товарищей, деньги им повезут, послушают, как родня по убитым убивается, да расскажут, как злой начальник с бандитами и душегубами плохо поступил. А остальные, кто не занят в охране дворца, выходи строится, я слышу, что музыканты уже подошли.

И опять над замершей гладью реки мойки разносились плачущие звуки оркестра, трепетали на ветру закрепленные на первых повозках транспаранты «Земля будет гореть под ногами бандитов». Впереди колонны шел я, с черной ленточкой на милицейской повязке, и Трефом, важно идущим у правой ноги. Затем несли знамя отдела народной милиции, пиратски скопированное с советского знамени. На последнем по очереди гробу, был установлен немецкий пулемет на станке, и лежала солдатская папаха. За последней телегой, не в ногу шагали мобилизованные оркестранты из труппы Суворинского театра, что за скромные деньги бросили репетицию и прибежали с набережной реки Фонтанки. За оркестром шагали в ногу две сотни вооруженных бойцов. Путь наш лежал на воинское кладбище рядом с Чесменской богадельней, насколько я помнил из прошлой жизни, могилы возле Чесменской церковью существовали и через сто лет.

Присутственно место мирового судьи находилось в начале улицы Казанской, у Екатерининского канала, в обычном доходном доме, в одном дворе с Пробирной палатой. Судя по всему, анархисты нашу траурную процессию оставили без внимания, ожидая конвоя с преступниками. Мы же дошли до арки дома, выходящей на будущий канал Грибоедова, после чего подходы к дому оцепили, а гробы с живыми обитателями стали быстро заносить во двор, где домовины вскрывались, оттуда извлекались находящиеся в прострации «жильцы», что силами охраняющего судью усиленного караула поднимались на второй этаж, к кабинету мирового судьи.

Пустые гробы выносились на набережную и вновь укладывались на повозки.

Через двадцать минут процедура была закончена, возле суда остался я с пятидесятью бойцами-свидетелями, что обладали подвешенными языками и могли внятно рассказать судье о событиях ночного штурма логова шайки купца Носова, что еле переставляя ноги, поднимался по черной лестнице, ведомый под локти моими бойцами.

— Давай, Семен Васильевич, с Богом. — я хлопнул по плечу Фельдшера Загибова, что оставался старшим на похоронной процессии и вместе с вахмистром Куценко и начальником канцелярии Платоном Иннокентьевичем Муравьёвым нырнули в здание. Куценко отвечал за охрану здания за время судебного заседания, мы же с Муравьевым двинулись «в процесс».

Судья сидел в окружении двух заседателей. Один был выздоравливающий солдат из соседнего с нами госпиталя, которого выбрали общим голосованием несколько десятков раненых, а второй- худощавый, усатый рабочий лет пятидесяти, направленный рабочим Советом судостроительного завода. Когда наша «делегация» ввалилась в судебный кабинет, судья что-то негромко объяснял своим соседям.

Вообще, как бы не ругали царизм, но в части устройства мировых судов он был прогрессивен. В малограмотной стране бесплатные суды, куда мог, просто с порога обратится любой, даже не имея письменного заявление, это дорогого стоило.

Я представился занял небольшой столик сбоку от судейского, а подсудимые под конвоем были плотно усажены на длинную деревянную лавку. Задержанные выглядели, мягко говоря, не очень. У некоторых резче проявились морщины и прибавилось седины. Хотя им изначально сказали, что в гробы их запихивают только для их же безопасности, для транспортировки, мне кажется, что бандиты и анархисты в это не верили до момента, пока их не извлекли обратно на белый свет.

Ввиду того, что судья категорически отказывался выходить за свою компетенцию, что согласно Уголовному уложения 1903 года ограничивалась годом тюрьмы и пятистам рублями ущерба, и судить подсудимых за их реальные поступки, я обвинил задержанных в вооруженном захвате чужих квартир, без образования преступного скопища, зачитал суду список толпящихся на черной лестнице свидетелей, что учувствовали в ночном штурме здания, захваченного купцом Носовым.

После всех формальностей в кабинет ворвался, задержавшийся где-то, защитник Носова, который сходу потребовал немедленно освободить купца и его прихвостней, так как все предъявленные им обвинения необоснованно. Помещения купец с компанией занял на основании возмездных договоров, честно заплатив за каждую комнату. Ну а то, что цена несколько занижена, так на то и свобода договора, и равенство сторон. На судейский стол легло несколько листочков, из которых следовало, что жильцы квартир второго этажа спорного дома уступают предпринимателю Носову Илье Сергеевичу право пользования квартирами со всей обстановкой и вещами, на неопределенный срок, за пятьсот рублей ассигнациями, кои и получены при составлении договора, претензией друг к другу стороны не имеют.

Приобщил представленные защитой документы судья вопросительно посмотрел на меня. Настало время доказательств со стороны обвинения.

На стол перед судьями были выложены выписки из домовых книг, где было указано, что в квартирах второго этажа проживали не задержанные, а иные люди, показания жильцов квартир на третьем этаже злополучного дома о исчезновении жильцов, ранее проживавших на втором этаже и о угрозах, сопровождающих процесс выселения. В довершении всего были зачитаны показания владельца конторы ломовых перевозок, что ранее незнакомое лицо, впоследствии оказавшееся купцом Носовым, ворвавшись в сопровождении вооруженных людей в его контору по найму ломовых повозок, заставил его за сто рублей переписать право на контору и занимаемое