Евгений Сухов - Власть и масть Страница 41

– Так точно, товарищ полковник, понимаю, – бодро отвечал капитан Саторпин, вскакивая.

Начальник разведки только махнул рукой, что должно было означать: «Да сиди, чего уж там!»

– Это то самое копье, которым Гай Кассий ударил Христа? – неожиданно спросил капитан.

А этот парень умеет удивлять, Сергей Васильевич посмотрел на капитана с интересом:

– Верно. Я ведь об этом не говорил.

– Сам догадался. Другого такого нет.

– Только откуда ты об этом знаешь?

– Нашел как-то брошюрку о Хоффсбургском музее на немецком языке, прочитал между делами.

– Ах да, ты же знаешь немецкий. Откуда, кстати?

– Всегда языками интересовался. Собирался поступать в иняз, да вот началась война. Значит, американцы пока не знают, где находится Копье судьбы?

– По нашим данным, нет. Но если они узнают, где оно находится, то они просто заберут его себе. И вряд ли какое-нибудь международное право заставит их вернуть реликвию обратно. Они просто болеют идеей мирового могущества, а если ты внимательно прочитал брошюру, то должен был в ней увидеть, что Копье судьбы помогало любой державе подняться до самых больших высот. И вряд ли американцы захотят упустить свой шанс.

– Но как мы попадем на территорию, контролируемую американцами? – высказал сомнение капитан.

– Этот вопрос мы уже утрясаем, выискиваем военных преступников. Один из них – штандартенфюрер Шмайсснер, эсэсовец. Сейчас он находится в Нюрнберге. Его карательное подразделение действовало на территории Белоруссии, ими было сожжено четыре деревни вместе с жителями. Так что у нас к нему имеются личные счеты… Документы для вас уже подготовлены, так что получите их сегодня вечером. А завтра выезжать.

Глава 27

ПОСЛЕДНЕЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ ГИТЛЕРА

1945 год, 28 апреля

Бряцая когтями по полу, к Гитлеру подошла Блонди и заискивающе глянула в его осунувшееся лицо.

– Ах ты, моя бедная девочка, что-то хочешь мне сказать?

Собака жалобно проскулила. Запустив пальцы в ее шерсть, Гитлер потрепал собаку по гибкой холке. Овчарка, успокоившись, легла рядом, сложив голову на сапоги хозяина. Где-то в опасной близости от бомбоубежища прогремел взрыв, заставив собаку насторожиться. Некоторое время она принюхивалась, словно бы хотела уловить запах гари, но, не обнаружив, успокоенно опустила голову.

Негромко постучавшись, в кабинет канцлера вошел шульгруппенляйтер «Гитлерюгенда» Ланц Экельн. Потухшими глазами Гитлер посмотрел в его сторону:

– Вы что-то хотите мне сказать, Экельн?

– Вам нужно уходить отсюда, мой фюрер, – с жаром произнес шульгруппенляйтер, – у нас достаточно сил, чтобы прорваться из кольца.

На столе Гитлера курилось четыре чашки с чаем, немного в стороне остывал яблочный пирог: через несколько минут в кабинете должны появиться Ева Браун и секретарши. Даже в столь трудные минуты канцлер не изменил многолетней привычке пить вечерний чай, а уж одиночества он и вовсе не терпел.

– Какая обстановка в городе? – блеклым голосом поинтересовался Адольф Гитлер.

Тот самый случай, когда следовало говорить правду. Не отрывая взора от потускневших глаз Гитлера, Экельн заговорил.

– Ситуация тяжелая, мой фюрер. Русские снайперы расположились на крышах ближних зданий министерств. Я отправил отряд, чтобы выбить их оттуда, и сейчас самый благоприятный момент, чтобы уходить, – вновь принялся настаивать Ланц Экельн.

Прикрыв глаза и высунув язык, Блонди блаженствовала под ладонью хозяина, ей было уютно. Если кто и был Гитлеру по-настоящему предан, так эта рыжая немецкая овчарка.

Из коридора донесся отчаянный крик:

– Русские стреляют из автоматов в дверь запасного выхода из бомбоубежища!

Лицо Гитлера оставалось непроницаемым.

– Позовите ко мне Бормана, Геббельса и Гюнше, – неожиданно распорядился канцлер.

– Слушаюсь, мой фюрер, – вытянувшись, произнес Экельн и неслышно закрыл за собой дверь.

Через минуту в кабинет вошли бочком, один за другим, словно бы опасаясь неприятного сюрприза, имперский министр Мартин Борман, имперский комиссар обороны Берлина Йозеф Геббельс и личный адъютант Гитлера Отто Гюнше. Вызов был неожиданным, но вот момент для озвучивания последней воли самый подходящий.

Неожиданно Гитлер вяло улыбнулся и, широко махнув рукой, как если бы это была не тесная комната бомбоубежища, а огромнейший зал рейхсканцелярии, распорядился:

– Откуда такая робость, господа? Проходите!

Ситуация разрядилась, даже Мартин Борман, склонный к меланхолии, вымучил нечто, похожее на улыбку.

– Господа, я позвал вас для того, чтобы наградить фюрера имперской молодежи Ланца Экельна Золотым крестом Немецкого орла, – негромко произнес Гитлер.

Награда была нежданной и очень высокой. Ланц Экельн невольно проглотил подступивший к горлу комок. Таким высоким орденом награждали весьма редко, а кто его имел, принадлежал к высшей иерархии вермахта. Не часто приходится получать награды в столь представительном составе.

Открыв шкатулку, Адольф Гитлер извлек из него Золотой крест, бережно расправил ленту в ладонях.

– Этот орден, Ланц, нужно было вручить тебе раньше, – не скрывая сожаления, произнес рейхсканцлер, – но лучше поздно, чем никогда. Ты один из немногих моих людей, кто остался верен мне до конца. Носи этот крест с честью, ты его достоин, мой мальчик, – сказал фюрер тридцатилетнему мужчине.

Ланц Экельн вскинул руку:

– Хайль, Гитлер!

Приколов к мундиру орден, Гитлер расправил образовавшуюся складку и произнес:

– А теперь, господа, присаживайтесь, я бы хотел провести небольшое совещание.

В приоткрытую дверь заглянула Ева Браун. В красивых глазах пряталось хорошо скрываемое неудовольствие, – ввиду незапланированного совещания вечерний чай откладывался на неопределенное время.

Стол, не рассчитанный на столь большую компанию, теперь выглядел крохотным. Стул под крупным Борманом казался почти игрушечным. Стараясь не спихнуть локтями чашки, расставленные на столе, он сомкнул ладони у самой груди. Геббельс, откинувшись на спинку стула, положил узкие ладони на колени, смиренным видом напоминая школьника. Ланц Экельн и Отто Гюнше, как два приятеля, сидели рядом, едва не касаясь друг друга боками.

– Господа, – негромко, но с какой-то торжественной значимостью произнес Гитлер, – скоро русские будут атаковать наше бомбоубежище… Возможно, что все мы погибнем, но Германия останется жить. Она может быть уничтожена только в единственном случае, если врагу достанется Копье судьбы… Это не только мой талисман, господа, это талисман всего Третьего рейха. Всей нации! – Гитлер говорил неторопливо, выговаривая каждое слово, невольно создавалось впечатление, что речь давалась ему с трудом. – Мы обязаны его спасти, чего бы нам это ни стоило. – Посмотрев на Ланца Экельна, продолжил: – Вы должны пробиться и спасти Копье судьбы.

– Я готов, мой фюрер, – живо отвечал тот. – Где оно находится?

Точное нахождение Копья судьбы было одно из самых больших тайн Третьего рейха – подошло самое время открыть этот секрет.

– Копье судьбы находится в подвалах Нюрнбергской крепости. Подыщите подходящих людей и пробирайтесь в Нюрнберг. И еще, – на некоторое время фюрер умолк, как если бы собирался с мыслями, – пусть пока копье хранится у вас. Спрячьте его понадежнее. И держите его у себя до тех пор, пока Германия не воспрянет.

– Я все понимаю, мой фюрер, – растрогался Ланц Экельн. Доверие было большим. – Сделаю все возможное, чтобы найти и сберечь Копье судьбы. Когда мне приступать?

Неожиданно Адольф Гитлер поднялся и подошел к небольшому сейфу, вмонтированному в самый угол комнаты. Повернув ручку, он распахнул дверцу. Вытащив из него длинную узкую коробку, положил ее на стол, и, неожиданно повернувшись к Геббельсу, он спросил:

– Где сейчас находятся русские?

– Их танки – между Ангальтским вокзалом и Потсдамерплац, на Принц-Альбрехтштрассе, мой фюрер, всего лишь в трехстах метрах от рейхсканцелярии.

Повернувшись к Ланцу Экельну, Гитлер сказал:

– У нас еще есть время. Выходите сегодня ночью. – Открыв коробку, он вытащил точную копию Копья судьбы. – Я держал у себя копию, теперь она ваша, надеюсь, поможет вам в нашем общем деле.

– Спасибо, мой фюрер, – растрогался шульгруппенляйтер, принимая подарок.

– Геббельс, что вы можете сделать, чтобы помочь Экельну? – спросил Гитлер у имперского комиссара обороны Берлина.

Взгляды присутствующих обратились в сторону Геббельса. За последние несколько дней тот сильно сдал, о чем свидетельствовали сильно поседевшие волосы.

– Сейчас на Фридрихштрассе идут ожесточенные бои, мой фюрер, – устало отвечал Геббельс. – У нас есть возможность прорвать кольцо и выйти группой из Берлина.

– Все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы прорвать окружение и помочь отряду Экельна.