Владимир Михановский - Горячие точки на сердце Страница 41

— Да ты, брат, поэт.

— Не я, а тот старик, — поправил Завитушный. — Он ашуг!

— Слушай, познакомь меня с ним, — попросил генерал. — Хочу записать за ним сказания.

— Не вопрос. Но когда?

— Когда время свободное будет.

— Заметано.

…Увы, cвободное время у полпреда президента так и не выдалось — события завертели его и потащили с собой.

Окно приметно посветлело.

— Давай насчет русских корней, — напомнил генерал, захваченный рассказом Завитушного.

— История восходит к Х1Х веку. Дело было в 1840 году. Россия вела упорную войну на Кавказе.

— Известно любому школьнику, — не преминул вставить нетерпеливую реплику Иван Иванович.

— Силы горцев возглавлял знаменитый аварский имам Шамиль, — продолжал Завитушный, не обращая внимания на реплику. — Война была ожесточенной и шла с переменным успехом. Нынешние, да и тогдашние учебники истории, о многом умалчивают, а у российской армии наряду с блестящими успехами были и провалы. Горцы захватывали немало пленных, кроме того были и перебежчики, искавшие на чеченской стороне лучшей доли, их число пополняли и ссыльные, куда входили и те, кто проштрафился в метрополии. Вот Шамиль и повелел, чтобы эти русские основали новый аул рядом с Ведено — его назвали Дышне-Ведено.

Сергей Сергеевич хлебнул остывшего чаю и продолжал:

— Ну, эти люди, — кто добровольно, кто в силу обстоятельств, — приняли к этому времени ислам и тем самым стали вайнахами. Они, конечно, обратились в патриотов Чечни…

— Большие легитимисты, чем сам король.

— Вот-вот. Но след «русскости», несмотря на то, что они женились на местных горянках, остался: и много лет спустя жителей Дышне-Ведено окрестные вайнахи называли чеченцами с русскими хвостами. Таким чеченцем с русским хвостом был и Шамиль Басаев. Имя ему дали в честь легендарного предка. Он родился в 1965 году. Позже поступил в Московский институт инженеров землеустройства. Жизнь Советского Союза тогда еще была вполне безоблачной. Колоритный штрих: занятия и семинары по компьютерной технике, которая в ту пору бала в новинку, вел небезызвестный Константин Николаевич Боровой…

— Тот самый?

— Да, в будущем достаточно известный общественный деятель демократического толка, поднимавший в свое время много шума.

— Знаю, — кивнул генерал, — он ведь в свое время даже партию свою основал, партию экономической свободы, которая, правда, довольно быстро рассыпалась.

— Верно, но куда интересней другое обстоятельство: в институте Боровой тесно сблизился с пытливым студентом из Чеченской республики Шамилем Басаевым, и эта привязанность осталась и после того, как Басаев успешно закончил институт, получив диплом инженера-землеустроителя…

Генерал слушал своего помощника с некоторым удивлением: он считал Завитушного этаким рубаха-парнем и краеведом, не очень далеким, любителем выпить и закусить, теперь же, во время долгого ночного разговора Сергей Сергеевич предстал перед ним тонким и знающим политиком, держащим в голове не только Карачаево-Черкесию, но и Чечню, куда ему вскоре предстояло переехать, и весь Кавказский регион, в котором обстановка все более дестабилизировалась.

К этому времени вполне рассвело. Сергеич отодвинул пустой стакан и продолжал:

— Как это сегодня ни парадоксально звучит, молодой Шамиль оказался способным учеником демократа.

— Интересно, в чем же это.

— Во многом. Вот пример: юный Басаев с оружием в руках и с риском для жизни защищал Белый дом в суровую годину; а вернувшись домой, в Грозный, активно выступал против Дудаева, который рвался к власти.

— А что еще ты знаешь о Шамиле Басаеве?

— Потом появилась еще одна горячая точка — Карабах.

— Да, это была одна из первых горячих точек в новой России… — задумчиво произнес генерал.

— Можно сказать — это была точка кипения, — кивнул Завитушный. — Там схлестнулись в смертельном клинче интересы Армении и Азербайджана. Каждый докатывал, что исторически Карабах принадлежит ему; и самое смешное, что убедительные аргументы находились и у тех, и других.

— И что Басаев?

— Он принял участие в этой войне.

— На азербайджанской стороне?

Завитушный кивнул:

— Разумеется! — воскликнул он. — Шамиль ведь мусульманин. Но главное не это! Сохранились свидетельства очевидцев и даже видеоматериалы, показывающие, что он проявил на этой войне поистине звериную жестокость. У него руки были по локоть в крови. Он убивал всех подряд — женщин, детей, стариков… А однажды он… — Завитушный махнул рукой и произнес: — даже пересказывать страшно!..

— Опусти подробности, — сказал генерал. — Я этих дел достаточно насмотрелся.

В окно гостиничного номера заглянули первые лучи ясного кавказского солнца.

— Ладно, подробности оставим. Чеченское руководство и влиятельные заграничные спонсоры обратили внимание на старательного воина и послали его, как бы это сказать, на курсы повышения квалификации… Ну, а если серьезно, за рубеж, в Пакистан, на военную базу моджахедов, где инструкторы проводили серьезную военную и террористическую подготовку воинов Аллаха. После этого карьера Басаева круто пошла вверх.

— А именно?

— Горячие точки на сердце России возникали одна за другой. В июле 1992 года вспыхнула Абхазия: жестоко изгнали этнических грузин и провозгласили свою самостоятельность. Шамиль Басаев сколотил группу из двадцати единомышленников и двинулся на помощь единоверцам. Путь их лежал через Северный Кавказ, через территорию Кавминвод.

— Через перевал.

— Ну да, конечно. Но в Пятигорске у искателя приключений вышла заминка. Пятигорские милиционеры заподозрили странную группу из крепких молодых парней с военной выправкой и решила задержать их, проверить документы. Попытка оказалась с негодными средствами. Группа отразила наскок нескольких блюстителей порядка, кое-кого убив, захватив рейсовый автобус с пассажирами, провозгласив их заложниками, и двинулась сюда…

— Что значит — сюда?

— Прямиком сюда, в Карачаево-Черкесию, к горным перевалам, за которыми лежит Абхазия. В Абхазии Басаев командовал сначала взводом, а потом, по решению военного руководства, интернациональной разведывательной ротой; была у чеченцев и такая. Но и это не стало потолком для честолюбивого чеченца. В январе 1993 года он уже командовал экспедиционным корпусом. Ему было доверено встречать и проверять мутный поток нечисти, прибывающей из границы, так называемых борцов с гяурами, разноплеменный сброд авантюристов, торопящихся в Ичкерию за острыми ощущениями и возможностью недурно заработать. Основную массу составляли чеченцы, прибывающие из разных стран.

Генерал Матейченков поднялся и начал нервно ходить по комнате, что-то соображая. Затем спросил:

— Может, ты знаешь, сколько бойцов было в корпусе Басаева?

— Пять тысяч. Но дело даже не в этом. Люди Басаева, как и их командир, отличались чудовищной жестокостью. В Абхазии Шамиль Басаев превзошел свои подвиги в Карабахе. Он и его головорезы ходили по колено в крови. И опять же, все свои подвиги они увековечивали на видеопленке, с тем, чтобы потом запустить ее в интернет — а чего стесняться в своем отечестве?!

— Эти ролики — важный документ, когда мы возьмем этого Басаева за жабры.

— Одновременно этот воин Аллаха не забывал о своем кармане, — продолжал Завитушный. — Всюду грабил, где только можно. Колечки и другие драгоценности с камнями срезал у женщин вместе с пальцами и ушами. Причем все делал исключительно собственноручно. Потом придумал себе более прибыльный бизнес — не отказываясь, само собой, от предыдущего: он начал регулярно грабить поезда, идущие транзитом через Чечню. Причем поставил это дело на широкую ногу.

Генерал присел на стул.

— Но тут возмездие настигло бандита, — продолжал Сергей Сергеевич. — Третье июня 1994 года стало для него черной датой: в этот день русская ракета уничтожила дом Басаева. Погибло все его семейство — жена, дети и другие родственники — всего 11 человек. Надо ли говорить, как озверел после этого Шамиль?..

— Если ты такой всезнайка, скажи: это был прицельный залп? — поинтересовался генерал.

Завитушный развел руками:

— Об этом, товарищ генерал, история к сожалению, умалчивает. Но Шамиль задумал поистине страшную месть: он подготовил ударный кулак и через одиннадцать дней захватил в Буденновске больницу, вместе с персоналом и больными, объявив всех заложниками.

— Помню, Сергеич, помню я этот эпизод…

— А потом Шамиль преспокойно продолжал набивать свой карман. — Рамки своего бизнеса он расширил.

— Ты прямо досье на Басаева собрал…

— Он мой кровный враг, — негромко произнес Завитушный.

— Где же он тебе дорогу перешел?

— Он убил моего дядю, школьного учителя математики.