Слепой. Проект «Ванга» - Андрей Воронин Страница 42

«А заодно и расскажешь, в чем она заключалась», – мысленно закончил за него Глеб.

Он встал из-за столика, расплатился за кофе, сунул в полупустую спортивную сумку бутылку «Джонни Уокера» с черной этикеткой и, чувствуя себя полным идиотом, двинулся за своим провожатым по залитым щедрым утренним солнцем узким, утопающим в зелени улочкам. Городок стоял на плоской равнине в почти идеально ровном кольце гор; глядя на их вершины, со всех сторон нависавшие над черепичными крышами и кронами гранатовых деревьев, Глеб вспомнил: все та же Ванга утверждала, что много столетий назад в долине Рупите располагался большой, процветающий город, позднее залитый вулканической лавой. Ясновидящая якобы слышала «сигналы жизни», которые давали ей силу, и считала это место святым, притягивающим энергию. В автобусе, который доставил Глеба сюда, об этом говорила какая-то женщина, спешившая, разумеется, на прием к «бабе Ванге». Та же тетка, между прочим, говорила, что старуха прямо с порога распознает зевак и людей, не верящих в ее способности, и сразу же, притом весьма бесцеремонно, выставляет их вон. Найти человека, который бы верил во всю эту полумистическую чепуху меньше, чем Глеб Сиверов, пожалуй, было непросто. И тем не менее Ванга сама послала за ним гонца… Как, черт возьми, она узнала, что Глеб сидит именно в этом кафе? Или ей нужен был не он, а любой русский вообще?

«Это просто такой рэкет, – с внезапной и неуместной веселостью подумал он. – У бабки кончилась выпивка, вот она и отправила этого типчика в галстуке в кафе: ступай, приведи русского туриста да проследи, чтоб без бутылки не появлялся…»

– Меня зовут Стоян, – представился провожатый, торопливо шагая вдоль пыльной улицы на полшага впереди Глеба. – Я работаю в гостинице, хорошо говорю по-русски. Меня вызвали к ней прямо с работы. Она сказала: «Ступай в кафе «Под старой чинарой», найди русского, который там сидит, и немедленно веди его ко мне. Я должна ему сказать что-то очень важное».

– Я ведь, собственно, совсем не к ней приехал, – сказал Глеб.

– Это неважно, – немедленно откликнулся болгарин. – Знаете, однажды, когда я был молодой и глупый, у меня хватило нахальства сказать священнику, что не верю в Бога. Знаете, что он мне ответил? «Можешь не верить в него, – ответил он. – Главное, чтобы он верил в тебя».

Глеб промолчал, не преминув подумать, что его провожатый с тех пор стал ненамного старше и умнее. А рассказанную им притчу можно было толковать и так и этак…

Они свернули за угол, и Сиверов увидел заполонившее узкую деревенскую улочку стадо автомобилей и длинную, терпеливую очередь, растянувшуюся на добрых полквартала. Но еще раньше, чем он это увидел, до его ушей донесся дребезжащий старческий тенорок, выкрикивавший по-болгарски что-то сердитое. Вслушавшись и приглядевшись, он понял, что не ошибся: кричала действительно старуха, а смысл ее слов не оставлял никаких сомнений по поводу чувств, испытываемых ею к тем, кому эти слова были адресованы.

– Вы зачем сюда пришли? – кричала старуха. Она стояла у открытой калитки, придерживаясь морщинистой, покрытой коричневыми пигментными пятнышками рукой за железный столбик. Глаза ее были закрыты, из-под туго, по-деревенски повязанного черного платка выбилась прядь седых волос. Старуха была слепа, но лицо ее было повернуто к двум стоявшим напротив нее мужчинам, как будто в голове у нее был локатор, как у летучей мыши. – Ни в Бога, ни в черта не верите, и руки у вас в крови! Особенно у тебя, лысый негодяй. Дурное дело ты замыслил, брату за тебя стыдно!

Очередь почтительно внимала. Глеб понял, что старуха у калитки и есть легендарная ясновидящая; в следующее мгновение он остановился как вкопанный, разглядев тех, на кого она кричала.

– У меня нет брата, – спокойно и даже с легкой насмешкой отвечал тот, кого она назвала лысым негодяем. Он действительно был лысый; Глеб также не сомневался, что он негодяй, поскольку это был Граф собственной персоной, а стоявший рядом с ним молодой человек с угрюмым крючконосым лицом являлся не кем иным, как его ближайшим помощником по кличке Гроб.

– Как же нет, когда он рядом с тобой стоит? – сказала старуха.

Повернув голову, Граф посмотрел на своего спутника, и по его губам скользнула легкая пренебрежительная усмешка.

– Это не он. Мой брат умер десять лет назад.

– Как будто я не знаю! И не умер он, а его убили, зарезали за то, что ты взял чужие деньги, а подумали на него… Не туда смотришь! За левым плечом!

Усмешка исчезла с лица Графа, как будто ее стерли мокрой тряпкой. Он резко обернулся, словно и впрямь рассчитывая увидеть позади себя умершего десять лет назад брата – умершего, если верить старухе, по его вине. Судя по выражению его лица, обстоятельства этой смерти были угаданы Вангой с точностью до шестого знака после запятой. Солидного вида болгарин, стоявший чуть поодаль, при этом непроизвольно подался назад. Кровь отхлынула от его смуглого лица, и оно сделалось серым, как сырая штукатурка. Глядя на него, Глебу стало интересно, бледнеют ли негры и если да, то как это выглядит.

Не обнаружив, естественно, за своим левым плечом никакого брата, Граф медленно повернул голову обратно к Ванге. Усмешка вернулась на его лицо, глаза нехорошо прищурились. Он стоял, широко расставив ноги и набычившись, как перед дракой. Этот человек был не из тех, кого легко обратить в бегство, зато пришедшему вместе с ним поглазеть на знаменитую пророчицу Гробу явно было не по себе – он переминался на месте и вертел головой, словно прикидывая, в какую сторону бежать.

– От того, что ты затеял, многим людям плохо будет, – продолжала старуха, демонстрируя воистину поразительную осведомленность в делах, скрытых от широкой общественности под грифом «совершенно секретно». – Только знай, что ничего из твоей затеи не выйдет. Смерть твоя рядом стоит, на тебя смотрит. Она тебя видит, а ты ее – нет. Скоро уже, так и знай!

– Это мы еще посмотрим, кто скорее, – сказал Граф.

Очередь зароптала, и Глеб подумал, что,