Евгений Сухов - Смотрящий по России Страница 43

— Хочешь вина? — взял Рушан бутылку красного сухого вина.

— Как-нибудь в другой раз.

— А я выпью, — сказал холодно Рушан. Он налил вина в высокий бокал. Лишь слегка пригубив вино, поставил бокал на скатерть. — На меня мои земляки обижаются, Владислав, — выжидательно посмотрел он на Варяга. За подобным утверждением обычно следовал удивленный вопрос, но Варяг игру не поддержал и продолжал хранить молчание. Не дождавшись ответа, Рушан продолжал размеренным, заметно поучающим голосом: — У них большие семьи, всех нужно кормить, детей вывести в люди, дать им образование, а денег не хватает…

— Чего ты хочешь?

Улыбка Рушана сделалась еще шире, но теплее от этого не стала.

— Хм, ну если разговор идет таким образом… Исламбека нет… Сейчас, как с главой рода, ты будешь работать со мной. Правила немного изменились, у меня другой подход… Владик, пойми меня правильно, — прижал он ладонь к груди, — но я хочу тебе сказать, что наши прежние договоренности недействительны. — Варяг сумел сохранить молчание. Не дождавшись ответа, Рушан заключил: — Так вот, я бы хотел уменьшить вашу долю на двадцать процентов!

Губы Варяга неприязненно растянулись:

— Да, я действительно не знаю всех ваших обычаев. Это тоже восточная шутка?

Рушан отрицательно покачал головой:

— Я вообще не умею шутить, когда речь заходит о делах.

— Тогда ты должен понять, что эта цифра нереальна.

Рушан опять отрицательно покачал головой:

— Мои люди подсчитали, что она справедлива. Весь товар мы передаем тебе. Это чистейший героин! Ты же продаешь товар в Западную Европу, причем на порядок дороже.

— А ты знаешь о том, что большая часть этих денег уходит на подкуп чиновников и таможенников? Ты не задавался себе целью узнать, сколько стоит переправить товар через границу? Может быть, ты найдешь глотателей, которые будут доставлять наркотики в Западную Европу и организовывать новые коридоры?

— Э-э, послушай, дорогой Владислав, каждый из нас занимается своим делом. Я доставляю героин, а ты его переправляешь в Европу. Единственное, чего я от тебя хочу, так это увеличения моей законной доли. Траты у меня не меньше, чем у тебя, да и риск тоже немалый.

— Мне надо подумать. — Варяг сделал попытку подняться.

Ладонь Рушана мягко легла на руку Варяга.

— Э-э, какой же ты все-таки. Я не могу долго ждать, ответ мне нужен сейчас.

Прикосновение было неприятным. Варяг взял ладонь Рушана и опустил ее на стол.

— Зачем ломать отлаженную машину? Разве мы плохо работали с твоим дядей?

— Работали хорошо… Но моему дяде мало нужно было от жизни, он всегда довольствовался минимумом. Мне же нужно увеличение моей доли! Я хочу накопить на старость.

— Я на старость не коплю, — взяв пиджак за лацканы, Варяг распахнул его. — Все мое богатство при мне. А деньги от наркоты идут в общак.

— Меня не интересуют ваши дела. У меня своих невпроворот!

— Ты просишь нереального.

— Я не прошу, Владик, я настаиваю. Это решение приняли старейшины.

— Уже все роли давно распределены, каждый знает, сколько он получает от «дури». Цепь очень длинная. И что же я скажу людям, если придется урезать их долю? Они просто перестанут со мной работать. Поломается хорошо отлаженная система. А создавать новую ой как тяжко! Ты сам обо всем этом знаешь! Предлагаю: останемся при своих, пока дело не зашло слишком далеко.

Рушан отрицательно покачал головой:

— Так мы не договоримся. Я хочу получить свою долю.

— Тебе придется начинать все сначала.

На этот раз улыбка Рушана напоминала оскал хищного зверя. Такой и проглотить может при всей своей кажущейся учтивости.

— Я готов к этому.

Варяг понял все. Вот она, восточная хитрость — Рушан продуманно завысил свою долю, чтобы заставить его отказаться от сотрудничества. По-другому, он просто выживал законных, в лице Варяга, из наркобизнеса. Удивляться не стоило, слишком большие деньги стояли на кону.

— Ах, вот оно как, значит, у тебя уже наработаны какие-то связи.

— Возможно, — без охоты ответил Рушан и посмотрел на часы, давая понять, что разговор закончен. Еще одна непростительная бестактность. — Только давай не будем лезть в дела друг друга.

— Жаль, что у нас не получилось разговора. С Исламбеком мы были не только компаньоны, но и друзья. Что с ним случилось?

Рушан умело изобразил страдание:

— В последнее время он очень много болел… Организм у него старый, вот и не выдержал.

— Да, конечно, — в тон Рушану сочувственно произнес Варяг. — Вот поэтому его и похоронили с тремя пулями… Причем одна пуля угодила в затылок. И стрелял кто-то из очень близких, прямо в упор.

Рушан ответил не сразу. Сначала его лицо покрыла смертельная бледность, затем щеки порозовели.

— Ты меня в чем-то… подозреваешь? — не без труда разлепил он губы.

— Я просто не могу понять одного, по какой такой надобности он оставил с собой всего лишь одного телохранителя. Кажется, парень тоже очень сильно заболел… Его пришлось похоронить с ножевой раной. Я смотрю, что в твоем окружении гуляет очень заразная и смертельная болезнь.

Рушан уже полностью овладел собой.

— Это ты верно сказал… Как бы тебе самому не пришлось приболеть этой болезнью.

В этот вечер у Варяга на одного врага стало больше. Не того, что при встрече сделает вид, что не заметил твоего присутствия, а другого — хитрого и коварного. Теперь любые свои действия нужно будет соизмерять с поправкой на этого азиата.

Что ж, если ты наковальня — жди! Если ты молот — бей сам! Дожидаться Варяг был не намерен. Ухмыльнувшись, он направился к двери, взорвав за собой последние мосты к перемирию.

Шампанское было французским. И совсем не такое, что продают в московских бутиках, выдавая дешевое качество за тонкий изыск, а самое что ни на есть настоящее, какое можно купить только в дорогих парижских магазинах. Подано оно было с такой показной щедростью, как будто кавказец намеревался уложить к ногам Лены половину сокровищ мира. Это они умеют!

Будь она не на службе, то, возможно, эта щедрость пошла бы ему в копилку, но самое большее, на что он мог рассчитывать, так это случайно коснуться под столом девичьих колен.

Странное дело, Лене с ним было легко.

Кавказец оказался человеком внимательным и в искусстве обольщения. Неожиданно она поймала себя на том, что мысленно сравнивает его с Варягом. Спокойно, девочка, что-то ты увлеклась, еще не хватало, чтобы ты закрутила роман в служебное время.

Дверь неожиданно распахнулась, и Варяг быстрым шагом вошел в зал. Он шел один, без Рушана, следовательно, договориться им не удалось. Мгновенно от двери отделился Макс и, прикрывая спину Варягу, устремился следом. Сквозь темные очки, скрывающие половину лица, невозможно было рассмотреть выражение его глаз. Но Лена совершенно точно знала, что сейчас он наблюдает за крайним столиком у стены, где сидели три человека в строгих темных костюмах при галстуках. Их можно было бы отнести к общей массе клиентов, если бы не некоторые настораживающие черточки в их поведении. Слишком вяло они разговаривали, слишком часто поглядывали на дверь, за которой был Варяг. И, что самое подозрительное, каждый из них сидел на краешке стула, как будто намеревался вскочить в любую следующую секунду. Возможно, так оно и было.

Лена была уверена, что Макс думает точно так же, как и она, именно это называется интуицией. Она достала зеркальце и поправила прическу. И тотчас почувствовала, как миниатюрный немецкий Lignose выскользнул из вшитого внутреннего кармашка и, закрепленный на тесемке, повис вдоль предплечья. Оставалось только опустить руку, чтобы он лег в ладонь. Но торопиться не следовало, а вдруг ей показалось? В зеркале Лена неожиданно увидела лицо своего ухажера, и оно ей не понравилось. А может, все дело в ее излишней подозрительности? Кавказец продолжал что-то говорить, сыпал комплиментами, но в его словах уже не чувствовалось прежнего куража. К своему немалому удивлению, она обнаружила, что он внимательно наблюдает за Варягом, спешащим к выходу. Так можно смотреть на человека, с которым прежде был хорошо знаком, да вот беда, основательно позабыл! Даже лоб кавказца собрался продольными морщинами, словно он решал какую-то непосильную задачу.

И в это самое мгновение Лена осознала, что сейчас прогремит выстрел. Опустив руку, она тут же ощутила в ладони гладкую поверхность рукояти пистолета и, чуть приподняв кисть, направила ствол в лицо кавказца. Теперь она понимала, что искусный флирт был не чем иным, как тонкой оперативной игрой, главной целью которой был именно Варяг. Лена увидела в глазах кавказца удивление и немой ужас.

Он открыл рот и прошептал ругательство.

— Это тебе за сучку! — негромко произнесла Лена и нажала на курок.