Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь Страница 43

— Отобрали?

— Да. Казаки, правда, сопротивлялись, даже двух ментов укокошили. Но, как оказалось, отстреливались заезжие бандиты, нечаянно примкнувшие к казакам.

— Так что же ты хочешь? — спросил Ковалев.

— Видишь ли, — сказал хозяин бара, — мне солдатики предлагают то гранатомет, то несколько сот патронов к автомату Калашникова. Я беру, а что с ними делать, не знаю…

— А откуда они берут оружие?

— Тут один по пьяни мне рассказал, — Ермократьев игл и нуле я, — что неучтенного оружия у них — хоть завались. По его, так сказать, пьяной версии, оружие добывалось в рамках операции, разработанной одной из российских спецслужб. Батальон имени Ермолова, ты сам против него воевал, участвовал в чеченской войне, и их трофеи тайно распространялись по всем воинским формированиям, как товар. А что, казакам патроны не Нужны? Надо, чтобы нас, казаков, боялись…

— Да-а, — протянул Ковалев, — скоро нас будут Поиться. Все! Чеченцы и не чеченцы.

— Ты мне, Степа, объясни толком, вот одни атаманы говорят, что казаков пять миллионов, другие говорит, что десять миллионов, а третьи и вовсе говорят, что нас всего-то тысяч пятнадцать.

— Я был в Пятигорске, — приосанясь, сказал Ковалев, — так меня заместитель атамана Шевцова самолично убедил, что если понадобится, то они могут поднять сотни тысяч человек.

— И ты ему поверил?

— Конечно, нет, — вздохнул Ковалев. — Когда я с ним бухнул, оказалось, что только тех, кто носит форму, чуть больше десяти тысяч, а за оружие возьмутся и вовсе две-три тысячи.

— Так и это реальная сила! Знаешь, сколько им понадобится патронов?

— Да, реальная сила! В Пятигорском округе, самом большом округе Терского казачьего войска, около одиннадцати отделов. Это около ста станиц. Они неплохо по-военному устроены. Табель о рангах приняли — это территориальное деление и казачьи награды.

— Ну, с казачьими наградами можно было и подождать, — отмахнулся хозяин заведения, — лучше наладить обеспечение их боеприпасами.

— Как же, станут они ждать с наградами, — возразил Ковалев, наконец-то поняв, куда гнет его приятель, — ведь действовать надо! А патроны твои пристроим, не пропадут.

— Ну, и какие же у них награды? — поинтересовался Ермократьев.

— Они отчеканены на Монетном дворе как частный заказ от Союза казаков России. Главные награды — почетные знаки «За возрождение казачества» первой и второй степени, «За волю и веру в Отечество» и просто медаль «Защитник Отечества». Так что если ты увидишь по телевизору современного казака с несколькими наградами, то не думай, что они носят дедовские Георгиевские кресты. А насчет твоих патронов я поговорю кое с кем и очень скоро дам тебе ответ. Ты же много не запросишь?

— Ну, если так, — обрадовался хозяин бара, — то ты не забывай, что я твой друг. Мы устроим этому паршивому лейтенанту побоище! А драться кто будет?

— Да тот самый, кому ты пиво носил… — Хлипковат для Горулева…

— Нет, он настоящий боец. В нем нет ничего особенного, это правда, но он верткий…

Ковалев и Бузуев засиделись допоздна, но ни Горулев, ни Былинкин так и не появились в баре. Пришлось Приехать в станицу Гришановскую на следующий вечер, опять прождать весь вечер и остаться ни с чем. Ковалев снова ходил к хозяину бара, просил его посоветовать, чтобы Горулев приехал, но тот почему-то отказывался.

— Возьми деньги и устрой нам бой, — настаивал Ковалев.

— Я не возьму денег. Горулев должен прийти сегодня, сообщил хозяин заведения. — Твой парень сможет драться?

— Конечно!..

— Но только один на один, а то, я смотрю, пьяной солдатни тут много…

И на самом деле, бар был забит посетителями, Бузуев пил не в меру, а когда около девяти вечера в пивной появились Былинкин и Горулев, Бузуев уже лыка не вязал. Увидев их, Валентин поднялся, подошел к ним и выплеснул половину бокала пива в лицо Былинкину, который едва держался на ногах. Сержант разъяренным быком бросился на Бузуева, но был сбит одним ударом.

— Ах ты, ублюдок чертов! — заорал Горулев, но, сообразив, что подобную наглость может допустить только опытный боец, решил не горячиться.

Былинкин тем временем вскочил на ноги, снял ремень и обмотал его вокруг запястья.

— Ну, давай! — крикнул он Бузуеву.

— Врежь ему, Былинкин! — подбадривал друга Горулев.

Бузуев ударил сержанта в челюсть. Былинкин грохнулся на бетонный пол. Солдаты, увидев, что бьют своих, повскакивали с мест и ринулись на Бузуева.

— Какого черта, что происходит? — заорал бармен и, вытащив двустволку, разрядил ее в потолок. Куски щебенки и сплющенной дроби посыпались на столы. Грохот выстрела образумил солдат.

— Прекратите драться, — кричал хозяин, перезаряжая ружье, — иначе постреляю всех!.. Хотите драться, идите на улицу, а то переломаете тут все. Или натянем канат, да и деритесь себе на здоровье. А мы поставим на вас. Идет?

— Идет, — сказал Бузуев.

— Я не согласен, — внезапно заявил Горулев. — Этот парень очень пьян.

— Слишком поздно, — сказал бармен. — Если ты и уйдешь отсюда, не заступившись за своего друга, эти ребята разнесут бар. Пожалуйста, войди в мое положение!

— Давай, дерись, лейтенант! — послышались крики солдат. — Или ты трусишь, боишься за свою задницу?

— Кто это сказал? — Горулев резко обернулся.

Солдаты умолкли…

Опять, как и в прошлый раз, общими усилиями был натянут канат, бармен принес две пары перчаток, а на пол бросили два мата. Опять почти все, кто находился в баре, стали делать ставки.

Бой начался с того, что Бузуев неожиданно налетел им Горулева и провел серию блестящих ударов. Правда они были недостаточно мощны, чтобы свалить гиганта Горулева с ног.

— Ах ты, казачишка! — поддразнивал Горулев Бузуева. — Ну, ударь меня, давай! Я даже не буду защищаться.

После этих слов неожиданным резким боковым ударом Горулев свалил Бузуева с ног.

— Все, достаточно! — закричал Ермократьев, и на этот раз бывший за судью.

— Молодец, Сашка! — брызгая слюной, орал пьяный Былинкин.

Ковалев бросился к Бузуеву.

— Ты в порядке, Валентин? Прости, это я во всем виноват, не нужно тебе было лезть. Кончай бой, я объясню им.

— Нет, я себе дал слово, что побью его, — пробормотал Бузуев, делая усилие, чтобы подняться.

— Вот твои деньги, Паша, — обратился Ковалев и Ермократьеву, — он придет завтра. Он сегодня пьян и не готов к бою…

— Бой продолжится завтра! Завтра! — закричал бармен. — Приходите завтра и приводите друзей.

Бузуев очнулся в незнакомом месте. Он лежал на кровати на таких высоких ножках, что можно было смотреть в окно, за которым была непонятная серая муть. Голова гудела непонятно от чего: то ли от вчерашнего удара, то ли с похмелья.

Дверь скрипнула и в комнатенке появилась незнакомая женщина в ночной сорочке.

— Это я, — сказала женщина. В полумраке нельзя было разглядеть ее лица.

— А, привет, — отозвался Бузуев, на всякий случай решив быть любезным. — Присаживайся.

Женщина присела на край кровати, приложила теплую и ласковую руку к голове.

— Ты в порядке?

— Который час?

— Скоро полдень…

— А почему темно?

— Задождило. Я была в баре, все видела. Думаю, что тебе не стоит с ним связываться. Это такой бугай, он побьет любого…

— Так или иначе, я хочу, чтобы у него были неприятности, понимаешь?

— Но ведь это настоящий боксер! Похоже, он с Ермократьевым, хозяином бара, договорился, чтобы тот тебя напоил и подставил. Ты же был пьян, еле на ногах стоял. Лучше не приходи туда сегодня.

— Я пойду. Да. Вечером я такое ему устрою! Слушай, как тебя зовут?

— Люба. Он тебя убьет, этот верзила…

— Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Я преподам этому парню хороший урок…

— Я вижу, ты человек слова. Можно я прилягу?

— Пожалуй, я поберегу силы для вечера, — ответил Бузуев. — Ты не обижайся, когда я закончу с ним, мы будем вместе, хорошо?

— Хорошо, — сказала женщина, назвавшаяся Любой. — Я просто полежу возле тебя, а то вдруг этот ублюдок тебя убьет?

— Ты всегда так шутишь? — спросил Бузуев и приобнял женщину.

Вечером, когда Бузуев снова вышел на импровизированный ринг, голубоглазый гигант ехидно спросил:

— Головка не болит?

— Не твоя забота! Я сегодня хорошо себя чувствую…

— Хорошо? Мой друг Былинкин выбьет тебе зубы!

— Скажите ему, чтобы он заткнулся! — сказал Бузуев. Но на ринг в самом деле вышел Былинкин с перчатками на руках.