Виталий Гладкий - Ликвидатор Страница 43

– Извините, шеф! – рявкнул Акула.

– То-то… И умерь свой пыл – у стен тоже есть уши.

– Слушаюсь, – сказал он уже тише.

– Я, в свою очередь, поддам перца охранникам Мухи. Чтобы мышей ловили, а то и их начала затягивать наша клевая туристическая житуха.

– Резонно.

– И последнее… – Я на мгновение заколебался. – А, была не была! – махнул рукой. – Вступает в действие готовность под кодом "альфа-прим". Распорядись.

– Оружие?..

– Именно. Тайник в капитанской каюте. Он в курсе.

– Пароль нужен?

– Да.

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Но тогда нужен запрос…

– К чертям собачьим! – вызверился я. – Никто не даст "добро" с кондачка. А пока суд да дело, нам здесь головы оторвут за здорово живешь. Нажмешь на капитана, скажешь – суперсрочно, аховая ситуация. Глаза ему ты уже успел намозолить, так что он поверит. Кэп ведь не из нашей конторы.

– Брать одни пистолеты?

– Тащи все подряд.

– А где хранить?

– Выдели каюту. Поставь охрану. Внутри. Ночное дежурство – только с оружием. Всем глаза на макушку. Объясни – кто уснет, может проснуться в раю. Дрючь наших орлов, как козлищ.

– Исполню в лучшем виде.

– Не будь слишком самонадеян. У нас очень серьезный противник. Способный на любую пакость. Бди, Акула. Думаю, что мы с тобой еще никогда не были так близко к смерти, как сейчас.

– Даже так?

– Поверь моему опыту. На душе кошки скребут.

– Ну, бля, и дела… – Акула задумчиво почесал макушку и заторопился выполнять мой приказ.

Над Лисабоном взошло кроваво-красное солнце.

Киллер

День начался с тяжелого пробуждения. Мне совсем не хотелось вставать, но солнце стояло уже высоко, и его по-осеннему нежаркие лучи добрались и до моей постели.

Несмотря на тихий с виду район, где была построена гостиница, уличный шум казался погромче, нежели в центре. Он проникал даже через закрытую на задвижку балконную дверь – во избежание предполагаемых опасностей я тщательно запер все входы и выходы, хотя мне и не улыбалась перспектива остаться без притока свежего воздуха.

Я был в Афинах чужаком, а потому следовал мудрому правилу – береженого Бог бережет…

Позавтракал (скорее пообедал) я скромно – яичница, тосты и кофе. Вчерашний мальчик смотрел на меня, как на живого Али-Бабу, явившегося из сказки. Он был худосочен, черняв и быстроглаз.

Наверное, его не часто кормили, и потому я дал ему в качестве чаевых, а также чтобы поддержать свою репутацию восточного набоба, целых три доллара. Мальчишка от такого неожиданного богатства едва не потерял сознание, а затем бросился целовать мне руки. Я снисходительно пресек этот душевный порыв и спросил по-немецки, как его зовут.

Удивительно, но он меня понял и ответил заплетающимся от счастья языком: "Коста". Мы расстались довольные друг другом…

Перед тем как выйти на улицу, я долго стоял перед зеркалом и размышлял: остаться в облике непальского горца, человека пусть и торгового, но не очень грамотного и разбитного, или переодеться в европейский костюм, что было вполне уместно для бизнесмена, желающего на-ладить деловые контакты с коллегами из Греции?

И решил пока не выходить из образа, предложенного хитроумным Бхагат Сингом. Тем более что, несмотря на все его клятвы, я не был до конца уверен в добротности своих документов. В моем случае экзотическая одежда служила как бы дополнительным фактором, подтверждающим подлинность ее хозяина – для особо недоверчивых и подозрительных типов, с которыми меня должна свести судьба.

Я прошел по улицам добрых три или четыре квартала, пока не отыскал телефонную будку с хорошо просматриваемыми подходами. Из гостиницы я не стал звонить по номеру, что дал мне Попов, – для современной техники вычислить телефон, откуда последовал звонок, раз плюнуть.

– Алло!

Мне ответил по-гречески уверенный и холодный женский голос.

– Извините, не понимаю, – сказал я.

– Простите – вы русский? – тот же голос, но уже с другими интонациями.

– Как вы догадались? – буркнул я, внимательно поглядывая по сторонам.

– Что вы хотите? – Женщина на другом конце провода не поддалась на мою провокацию и опять стала ледышкой.

– Не что, а кого, Анна Исидоровна.

Мне показалось, что секретарь-референт господина Сеитова (ее имя мне сообщил Попов) отрубилась; я даже не слышал ее дыхания.

– Вы меня слышите, Анна Исидоровна?

– Д-да… – наконец прозвучало в трубке.

– Вас что-то испугало?

– Нет! – Ответ последовал быстрее, чем следовало бы.

– Ну и ладушки… Я хочу поговорить с господином Сеитовым.

– Кто вы?

– Я представлюсь Сеитову лично.

– Извините, но он… Впрочем, нет, я попытаюсь его найти! Подождите, пожалуйста, и не бросайте трубку. Не бросайте трубку!

– Жду.

Но я не стал ждать.

Оставив трубку болтаться на шнуре, я быстро перешел на противоположную сторону улицы и, не долго думая, заскочил в большой универсальный магазин, где отирались и мои соотечественники, набивающие вместительные сумки разным барахлом.

Там же слонялись туристы из других стран, так что мое появление не вызвало шока или хотя бы повышенного внимания. Пристроившись у витрины и разглядывая для вида всякие хитрые штучки, именуемые кухонными принадлежностями, я не спускал глаз с осиротевшей телефонной будки.

Я оказался прав. Предчувствие не подвело меня и на этот раз.

Ах, Анна Исидоровна, Анна Исидоровна… Вы так и не смогли совладать с собой, тем самым испортив своему шефу – он, кстати, стоял рядом и суфлировал вам – всю его развесистую клюкву.

Вам бы работать секретарем не у бывшего разведчика с темным прошлым, ныне успешно перекрасившегося в делового человека, а, например, в государственном торгпредстве. Где единственной тайной является левый заработок мелкой служащей шушеры, и то для босса, который, пусть и не всегда успешно, изображает из себя честнягу высшей марки.

А господин Сеитов – человек-термос, имеющий столько скрытых слоев термоизоляции, что куда вам с вашим женским умишком не только посчитать их, а даже представить, что такие есть на самом деле…

Машина с ликвидаторами появилась возле телефона-автомата ровно через три минуты после моей передислокации. Их было четверо, и они мгновенно обрыскали весь район, в том числе и здание универсального магазина.

Похоже, меня в Афинах ждали с нетерпением. А по скорости реагирования я понял, что по всему городу расставлены мобильные группы ликвидаторов, и только на свою удачу я не оказался рядом с одной из них.

Я не стал ждать, пока пронырливые и хорошо обученные псы Сеитова начнут свои поиски в торговых залах магазина: среди них были – несомненно! – отличные физиономисты, а значит, моя персона могла попасть в их поле зрения, тем более что они знали, откуда я прибыл, и мой экстравагантный наряд мог натолкнуть этих спецов на определенные выводы.

Мне пришлось воспользоваться служебным лифтом, который спустился в полуподвал, служивший складом, без лифтера – он "уснул", даже не поняв, что случилось.

Дальше было проще: как раз шла разгрузка огромного фургона, и толпе грузчиков и складских служащих было просто не до какого-то неизвестного, мелькнувшего, словно фантом, в дверном проеме и растворившегося в солнечном свете, как дымное кольцо от зажженной сигареты.

Следующим моим неотложным делом был звонок в Катманду. Бхагат Синг, как всегда, торчал в своей лавке.

– О-о, сахиб! – возопил он. – Как я рад слышать ваш голос! У вас все хорошо? Вы уже на месте?

– Спасибо, дружище. Я в Афинах.

– Для меня эта весть как медовый пряник. Я так рад, так рад…

– Ты мне, помнится, обещал присмотреть за "сахибом Русом"?

– Мое слово – алмаз, – хвастливо заявил лавочник. – Что, есть проблемы?

– Есть. И большие.

– Сукин сын! – понял меня Бхагат Синг. – Я никогда не доверял этому мозгляку.

– Найди его, Бхагат Синг. Найди…

– Я уже нашел… – Лавочник злорадно захихикал. – Он сейчас под охраной моих людей… в одном очень интересном месте… хе-хе. К сожалению, я не сразу додумался до столь очевидного шага. И он успел, оказывается, тебя предать.

– Успел…

– Дурак… – Бхагат Синг выругался. – А ведь я его предупреждал. Получается, они ни во что не ставят сикха. – В его голосе звучала угроза.

– Прощай, Бхагат Синг. Я твой должник. Спасибо тебе.

– Береги себя, ученик Великого Мастера. И запомни – ты всегда желанный гость в Катманду…

В гостиницу я возвращался на такси. Теперь мне не стоило в своем нынешнем облике шататься по улицам Афин. Конечно, Попов меня не видел в одеянии горца, но мог предположить нечто подобное.

И несмотря на то, что он не сдержал свое слово, "сахиб Рус" вызывал невольное уважение – он выполнил свой долг государственного человека, хотя почти наверняка знал, чем ему это грозит: о моем телефонном звонке Бхагат Сингу из Афин мы сговаривались в его присутствии, а кто таков лавочник и как он держит слово, Попову было хорошо известно.