Андрей Таманцев - Угол атаки Страница 43

Он давно заметил, что все военачальники, переодеваясь в цивильные костюмы, становились словно бы мельче, невзрачнее, теряли вместе с мундиром свою значительность. Про Нифонтова сказать этого было нельзя. Прекрасный темно-серый костюм сидел на нем как на дипломате. Впрочем, немудрено. Прослужи полжизни военным советником и руководителем резидентур в Африке и на Ближнем Востоке — поневоле научишься носить и костюмы и смокинги.

— Симпатичный у вас особнячок, симпатичный, — оценил Экс, поднимаясь по мраморной лестнице и проходя в кабинет. — И кабинет у тебя симпатичный. Ты говоришь — странно, — продолжал он, разыгрывая из себя политического пенсионера.

— А вот некоторые так не считают. Некоторые стали очень занятыми. Некогда им, даже минуты нет на разговор с отставником. А о чем разговаривать с отставником?

Бывший — он и есть бывший.

— С их стороны это неразумно, — отозвался Нифонтов, отодвигая для гостя кресло на краю длинного стола для совещаний. — Я бы даже сказал: опасно. Сегодня — бывший премьер. Завтра — будущий. А послезавтра — Президент России.

— Эк куда хватил! — усмехнулся Экс, усаживаясь. — Президент России. Слишком богатая у тебя фантазия.

— Это не фантазия. Это один из наиболее вероятных сценариев. Кофе? Коньяк?

— А давай, — весело согласился гость. — Почему бы и нет? Давай коньяк.

Расскажи-ка мне про этот сценарий, — предложил он, когда на столе появилась высокая узкая бутылка «Белого аиста» с фужерами и начальник управления отослал помощника. — Твое здоровье, генерал.

— Ваше здоровье, господин президент. Экс засмеялся.

— Да ты, Александр Николаевич, лукавый царедворец. Ну-ну, что за сценарий?

— Не думаю, что он для вас новость.

— И все-таки? Всегда интересно, как все видится со стороны. Чему ты усмехаешься?

— Странности этого занятия, — объяснил начальник управления. — Политического прогнозирования как профессии. Особенно в наших, российских условиях. То, что сегодня кажется животрепещущим, завтра, возможно, будет восприниматься как анекдот. Иногда — смешной, чаще — не очень.

— Мы не в завтра живем, а в сегодня, — проговорил Экс, машинально отметив, что, если бы эту фразу он сказал по телевизору, пишущая братия ржала бы над ним целую неделю. А чего ржать? Нормальная фраза, всем понятная. — Доживем до завтра, будем смеяться. А сегодня нам не до смеха.

— Это верно, — согласился Нифонтов. — Сегодня нам не до смеха.

— Значит, моя отставка не была для тебя неожиданностью? — вернул гость разговор в интересующее его русло.

— Она просчитывалась. Мои аналитики даже ожидали, что она произойдет раньше.

Если бы потянули еще, ваше правительство рухнуло бы безвозвратно.

— А сейчас — возратно?

— Да, — кивнул Нифонтов. — Вы успели произвести рокировку. По нашим расчетам, кабинет Кириенко должен был продержаться до Нового года. Но продержится меньше.

Азиатский кризис. Он ударит по нашей экономике очень ощутимо.

— И что же дальше?

— Девальвация. Отказ платить по внешним долгам. После этого Кириенко отправляют в отставку и возвращаетесь вы. С принципиально новой программой. Которая есть хорошо забытая старая.

Экс внимательно посмотрел на Нифонтова. Неглупый мужик. Неглупый. И не из жополизов. Такого, пожалуй, нужно иметь в союзниках.

— Что же это за программа? — спросил он.

— Возвращение к плановой экономике. Государственное регулирование. В разумных, естественно, пределах. Социализм с капиталистическим лицом.

— А вот многие считают, что возвращение к плановой экономике невозможно, — заметил Экс, испытующе разглядывая собеседника из-под нависших седых бровей.

— Но не вы, — живо возразил Нифонтов все в том же тоне непринужденной светской беседы. — Вы рассуждаете так. Есть политические предпосылки: люди наигрались в демократию и жаждут порядка. Есть природные ресурсы. Есть смекалистые и трудолюбивые россияне, почувствовавшие вкус к свободному предпринимательству.

Есть, наконец, образ врага: все эти олигархи и прихватизаторы, плодящие криминал. Осталось немного: освободиться от долгов Западу. И вперед. Вы убеждены, что это единственный для России путь.

Не дурак. Очень не дурак. И держится свободно. Даже слишком, пожалуй, свободно.

— Откуда тебе знать, как я рассуждаю? — ворчливо спросил Экс. — «Вы рассуждаете», «Вы убеждены». Чего это ты за меня думаешь?

Нифонтов усмехнулся:

— Так думаю не я. Так думают мои аналитики.

— А им кто дал право рассуждать за меня?

— Я задал им этот вопрос. Мне самому это было интересно.

— И что ответили? Нифонтов развел руками:

— Вы же знаете, какая нынче молодежь. Никаких авторитетов. Никакого уважения к старшим.

— Не увиливай, не увиливай!

— Они ответили так. Эти старые пердуны всегда думали за нас. «Россияне уверены», «Россияне считают», «Россияне думают». Они полагают, это дает им право думать за вас. Во всяком случае, строить предположения. И они, пожалуй, действительно имеют на это право. Не выпить ли нам за молодую Россию?

Гость повертел в руках фужер и поставил на стол.

— Аналитики у тебя хорошие, а коньяк говенный. Чем заканчивается их сценарий?

— Социальный взрыв. Диктатура. Гражданская война. Развал России. Экс нахмурился:

— И ты согласен с этим прогнозом?

— Нет. Я уверен, что обойдется без гражданской войны. А с остальным — да, согласен. Мы окажемся отброшенными в девяносто первый год. И придется начинать все с нуля.

Тяжелое лицо гостя еще больше потяжелело.

— А ты, я смотрю, большой оптимист, — с хмурой иронией проговорил он.

— Я реалист, — возразил Нифонтов. — Как и вы. Между нами только одна разница. Вы считаете, что народ — это стадо. А я думаю, что народ — это табун. Он вырвался из загона. И кнутом его назад уже не загнать. К счастью, это не единственный из возможных сценариев.

— Кто будет президентом по другим сценариям?

— Не вы.

Экс помолчал. Похоже, зря он сюда приехал. Этот генерал оказался не тем, за кого он его принимал.

Мужик, конечно, неглупый, но с гонором. И политик плохой. Хороший политик умеет не только просчитать ситуацию, но и прочувствовать ее. Не дипломат. Хоть и выглядит дипломатом. Или это просто игра в расчете на сильные козыри, которые есть у него на руках? Какие у него могут быть козыри? Да никаких. Они ему только кажутся сильными. В этой игре, как в преферансе, важно не то, что у тебя на руках. А то, что в прикупе. Нифонтов не знал прикупа. А Экс знал. И решил, что не стоит заниматься размазыванием каши по столу. Его привело сюда конкретное дело. К делу надо и переходить.

— Интересно с тобой разговаривать, Александр Николаевич, интересно, — покивал он. — Догадываешься, зачем я к тебе приехал?

— Будет лучше, если вы скажете сами. Не хочу уподобляться моим аналитикам и думать за вас.

— Скажу, — согласился гость. — Ты меня знаешь, я человек прямой, хитрым дипломатиям не обучен. Поэтому я тебя прямо спрошу: ты приказал взорвать «Мрию»?

— Нет.

— Нет? — переспросил Экс.

— Нет, — повторил Нифонтов. — Ни я, ни мои люди приказа взорвать «Мрию» не отдавали, — Что ты знаешь обо всем этом деле? Только не говори, что не знаешь ничего, — предупредил Экс возможные возражения. — Президент поручил заняться этим твоему управлению. Он это сделал при мне, — добавил он, резонно рассудив, что у генерала не будет возможности проверить его слова.

Нифонтов подошел к письменному столу, бросил в интерком:

— Пригласите ко мне полковника Голубкова. — Объяснил гостю:

— Начальник оперативного отдела. Он непосредственно занимается этой темой.

Через минуту в кабинете появился сухощавый штатский с седыми, коротко подстриженными волосами, с озабоченным лицом, в мешковатом темном костюме с немодным галстуком, похожий скорей на бухгалтера, но никак не на начальника оперативного отдела одной из самых секретных разведслужб России. Он остановился у двери, всем своим видом показывая, что не одобряет пьянку в служебном кабинете в рабочее время и ни под каким видом не намерен принимать в ней участия.

— Полковник Голубков, — представил его Нифонтов. — Нашего гостя вы знаете.

Проходите, полковник. Доложите, что у нас есть по «Фениксу».

Экс насторожился, но тут же понял, что речь идет о фирме «Феникс», а не о программе с тем же кодовым названием.

Голубков сел, но докладывать не спешил.

— Дело с грифом «совершенно секретно», — сухо напомнил он.

— Наш гость имеет допуск к гостайнам, — ответил Нифонтов. — Так что можете говорить. Под мою ответственность.

Полковник помедлил, словно раздумывая, должен он воспринять слова начальника управления как приказ или следует отказаться принимать участие в этой светской беседе.

— Мы слушаем, — поторопил Нифонтов. — Предысторию опустите. Давайте сразу выводы. Если они есть.