Данил Корецкий - Антикиллер-2 Страница 44

Оба положили трубки и некоторое время сидели у своих аппаратов неподвижно.

Рожков понял, что, если Лис не встревожился и не высказал желания немедленно подъехать для переговоров, значит, он уже подготовил запасные позиции. А Лис понял и оценил предупреждение коллеги.

Потом Рожков вызвал Названкина и вернул ему материал.

– Похоже, ты на правильном пути, продолжай раскрутку. Сделай поквартирный обход во дворе по месту убийства, может, найдутся еще свидетели. Да изучи уголовное дело, по которому проходил этот тип, отработай его связи... Потом снова потряси ивээсников, скорей всего они просто потеряли фотографию и дактокарту. Поговори с Кореневым, он наверняка что-то подскажет...

Рожков дал подчиненному совершенно правильные советы. Только поквартирный обход, теоретически необходимый на данной стадии розыска, ничего добавить не мог. Майор просто создавал своему коллеге резерв времени.

Но Лис всегда полагался только на себя и не ждал подарков. Поэтому он с раннего утра зачищал все нестыковки и шероховатости этой истории, побывал в нескольких местах и сделал то, что считал необходимым.

Следователь Нахичеванского РОВД Апресян легко согласился выполнить просьбу, которая ему ничего не стоила: переписал протокол допроса обвиняемого в грабеже Громова, добавив всего две фразы: «Предложил мне отобрать деньги случайный собутыльник, который назвался Василием Колеровым. Со слов, он ранее судим и состоит в близких отношениях с вором по прозвищу Хромой». Сам Громов отныне признает эти фразы своими, потому что это ему не только ничего не стоит, но и дает большое преимущество: изъятая при задержании анаша превращается в безвредный порошок и отпадает противная «наркошная» статья с возможностью принудительного лечения от наркомании.

Кроме того, Апресян задним числом написал на имя Коренева отдельное поручение: «Прошу принять меры к розыску и задержанию подозреваемого в соучастии в грабеже Василия Колерова, который предположительно является близкой связью преступного авторитета Хромого». Никаких вопросов у следака не возникло: оперативный интерес подполковника Коренева выглядел вполне оправданным.

Теперь непреложный факт водворения Лисом Колерова в камеру получал официальное объяснение. Документы о том, что он многократно проделывал это и ранее, не сохранялись, поэтому оставалась только одна неувязка: неполно оформленное личное дело задержанного. Если Колеров попал в ИВС на общих основаниях, в деле обязательно должна быть дактилокарта и фотография.

Через несколько минут Лис мчался в пригородный поселок Грушевка, где проживал старшина Тимшин. Тот возился в огороде у небольшого, но крепенького домишки и, увидев подполковника выронил из рук лопату.

– Как жизнь, дружок? – Лис приветливо помахал рукой. – Иди сюда, раз в дом не приглашаешь!

Старшина на негнущихся ногах двинулся к нему. Так кролик против своей воли ползет к разинувшему пасть удаву.

– Садись в машину, разговор есть, – Лис гостеприимно распахнул дверцу. Если бы кто-то наблюдал эту сцену со стороны, то решил бы, что к Пахому Тимшину прибыл закадычный друг или скорее родственник, потому что откуда у деревенского мужика такие солидные и красиво одетые друзья?

– Ну что, иуда, – совсем другим тоном заговорил Лис, когда предатель захлопнул за собой дверь. – «Наседок» сдаешь? А про подписку забыл? И присягу не помнишь? Это лет на шесть-семь потянет...

Тимшин икнул. Он понимал, что просто так сделанное им не обойдется, и даже хотел скрыться, но никакой другой жизни, кроме как в своем домике с живностью иогородом, он не представлял, а потому приготовился покорно встретить любой поворот судьбы.

– Если бы двух трупов не было, – продолжил Лис. – А так соучастие в убийстве корячится – лет на пятнадцать...

Он «брал на понт», но старшина не разбирался в юридических тонкостях, зато отлично знал, что такое тюрьма...

– А может, и по-другому закончиться, – обнадеживающе улыбнулся Лис. – Вдруг Колеров дознается, кто его сдал? Дело-то нехитрое! Или дружки убитых к тебе придут за товарищей спросить? И домик твой сгорит синим пламенем, и скотина... Да и тебя, я думаю, спалят! Как считаешь, спалят тебя бандюки или оправдаешься?

По морщинистому лицу старшины покатились крупные слезы. Он влип в скверную историю, теперь приходилось держать ответ. Он не мог рассчитывать на могучих покровителей и высокооплачиваемых адвокатов, да вообще ни на кого. Никому на этом свете он не был нужен, кроме своего кабанчика, который регулярно получал пищу из его натруженных рук.

– Я расскажу... Все расскажу...

– А чего ты такого нового расскажешь? – хмыкнул Лис. – Все и так ясно. Вот только как ты их нашел, мне пока непонятно...

– Они сами... Я бы никогда сам не стал... Что я, не знаю как записки носить...

Не перебивая. Лис выслушал покаянную историю, каковых за годы службы переслушал столько, что уже перестал чему-нибудь удивляться.

– Передал записку-то?

– Не... Разорвал и кусочки пожег...

– Прочел вначале?

– Прочел...

– Ну? Только не вздумай фуфло прогнать, – угрожающе придвинулся Лис и вонзил в мутные и мокрые глаза предателя обжигающий взгляд.

– «Колдун сказал – бери все на себя, вытащим», – процитировал Тимшин.

– Подписи не было.

– Колдун? – переспросил Лис и задумался. – Ладно. Сейчас поедем в город, зайдешь в ИВС и скажешь, что забыл положить документы в личное дело Колерова. Они вроде в столе остались или еще где-то...

– В шкафчике могли... Там не смотрят...

– Вот и вытащишь их, вроде как из шкафчика, – Лис показал дактилокарту и фотографию.

Карточка была не очень качественной, и в принципе мутноватое изображение бывалого зека неопределенного возраста чем-то походило на композиционный портрет Колерова.

– Это раз, – деловито подытожил Лис. – Ты Колерова никогда раньше не видел и ни с кем о нем не разговаривал, это два! И тех двоих ты никогда не видел, это три!

– Значит... Тимшин облегченно вздохнул и вытер мокрое лицо.

– Спасибо... Большое спасибо... В его глазах вспыхнули огоньки искренней благодарности.

Четвертым условием Лис хотел поставить немедленную подачу рапорта на увольнение, но внезапно передумал. Это не хищник, просто попавший в оборот забитый мужик, обреченный на то, чтобы при любом раскладе стать жертвой... А в дальнейшем его можно использовать в своих целях – раскаявшийся грешник подходит для этого гораздо лучше, чем откровенный злодей или непорочный праведник.

– Я все сделаю! Только его ведь могут найти по фотке и отпечаткам... Лис едва заметно усмехнулся. Прощенный грешник уже пытается принести

пользу... На фотографии был изображен разбойник, разыскиваемый в советские годы угрозыском Грузии. А отпечатки на дактилокарте принадлежали трупу неизвестного, личность которого установить так и не удалось.

– Это, дружок, не твоя забота. Но котелок у тебя варит, молодец! Доброе слово и кошке приятно. Лицо старшины разгладилось. Сейчас он

испытывал к Лису самые добрые и признательные чувства. С этого и надо начинать доверительные отношения.

Задержанный в подъезде Литвинова чеченец никаких показаний не давал, даже имя свое назвать отказался. Сигарет он не брал, в контакт не вступал, смотрел волком, наручников с него на всякий случай не снимали. Лис пришел к выводу, что и допрос третьей степени не даст результатов. Литвинов придерживался другого мнения, но в конце концов согласился.

– Если бы мы за него не отвечали... Взяли в поле, там же и оставили... А так... Все же кое-что решили попробовать.

– Значит, замаскировался? – доброжелательно спросил Лис. – Ни имени, ни фамилии не говоришь, думаешь, мы так и не узнаем, что ты Руслан Шерипов?

Губы задержанного чуть заметно дрогнули.

– Слушай, волчара, не будь дураком, – тихим голосом увещевал Литвинов. – Сейчас тебя повезут на тюрьму. Там есть разные камеры, в одной сидят военные, которых трибунал судит. Контрактники, сверхсрочники, прапора... Полно таких, которые у вас воевали. Хочешь к ним попасть? Нам это очень просто устроить. Не хочешь – скажи, где твои дружки прячутся...

– Мне все равно, где сидеть, – надменно ответил террорист. – Все равно недолго. Наши заложников возьмут и меня обменяют.

– Вот так ты решил, да? – вроде бы удивился Лис. Они стояли по разные стороны от задержанного, чтобы тот постоянно вертел головой – это создает чувство неловкости и неудобства. Но тому было плевать на тактику допроса, и он вообще не поворачивал головы, уставясь в пространство прямо перед собой.

– Тебя вряд ли станут менять. И потом – помнишь, что вы с нашими ребятами делали? Если ты к военным попадешь, то уже через час станешь камерным петухом... Террорист рванулся так, что, казалось, затрещали наручники.

– Ты будешь петухом, и ты тоже! А я нет! Загрызу каждого, кто подойдет! Всех загрызу! А не получится – пусть убивают! Мне умирать не страшно, у меня три брата, дяди... Есть кому мстить! Это Ужаху умирать нельзя, он последний мужчина рода...