Леонид Влодавец - Змеиный клубок Страница 44

— А чего делиться-то? — удивился Леха. — Взяли вот так же, как вы, увезли, а потом говорят: «Будешь председателем банка!»

Когда террористы кончили ржать, старший заметил:

— То-то ты и не упирался, когда мы тебя брали. Небось думал, что раз похищают, то не меньше, чем на место Чубайса поставят?!

Леха позволил себе из вежливости улыбнуться:

— Во-первых, вам сопротивляться — себя не уважать. Вы ж вон какие здоровые, опять же помоложе меня будете, с бесшумными пушками, со всяким другим снаряжением. Ну, набили бы морду или еще чего сломали и все равно увезли бы — зачем мне такое счастье? А во-вторых, раз похищают, значит я вам зачем-то живой нужен. Чего ж тут упираться? В покойники я не тороплюсь.

— Нормально! — поощрительно произнес старший. — Ты, оказывается, шибко мудр, Алексей Иваныч. Приятно общаться.

— Общайтесь, — разрешил Леха, — я не против. Ежели вы, допустим, какие документики попросите подписать, например, продать вам этот самый гребаный банк за рупь двадцать — с удовольствием. А уж если на бутылку не поскупитесь, то вовсе благодарен по гроб жизни буду.

— Ну, клоун! — покатились похитители. — Куда только шоумены смотрят!

— Клоун-то он клоун, — посерьезнел старший, — только три трупа этот юморист уже организовал. Тоже небось шутки ради. А с Бароном ты тоже смеяться будешь или как?

— Или как, — ответил Коровин. — Только на фига он вам сдался, Барон этот? Он вам кто, родственник?

— Родственник или нет, это не твое дело. А вот если ты дурака будешь валять или мозги пудрить, то как раз к нему и попадешь, уловил?

— Уловил. Только если вы меня не на концерт сюда привезли, так объясняйте по-быстрому, чего надо делать. Письмо, что ли, дядюшке написать, чтоб выкуп прислал? Давайте напишу, диктуйте…

Старший поглядел на Леху очень сурово и пристально.

— Ты, Алексей Иваныч, случайно не перепутал? Это ведь мы тебя захватили, а не ты нас.

— Правильно. Только похоже, что вы меня упереть-то уперли, а что делать — не знаете. Вот я и подсказываю вам помаленьку, какую пользу можно на моей персоне заполучить.

— Спасибо за заботу. Я бы ни в жисть сам не догадался. А тебе, дядя Леша, очень даже советую профессию сменить. Бандит из тебя классный получиться может. Уж наверняка лучше, чем банкир.

— Поздно. Образование у меня незаконченное,

а возраст уже не тот. С другой стороны, что банкир, что бандит — одна фигня на букву «бэ».

— Ладно, треп, конечно, дело хорошее, — вздохнул старший, — но пора и к делу приступать. Значит, должен я вам сообщить, Алексей Иваныч, что вообще-то похищали мы вас со строго определенной целью. Все ваши догадочки насчет всяких там выкупов-прикупов — оставьте при себе. Они к реальности пока не относятся. Ничего писать, подписывать и подмахивать от вас не требуется. Вам надо будет сидеть и не рыпаться, выполнять все, что положено, и то, что прикажем. Спрашивать ничего не надо, все равно не скажем. А сейчас надо будет сняться на видео…

— И что, взаправду по телику покажут? — спросил Леха.

— Постараемся, чтоб показали. Правда, не сразу. Для начала мы постараемся, чтоб это ваше выступление увидели товарищи Пантюхов и Воронков. Конечно, говорить будете то, что положено, и приветы тете Нюре с дядей Васей, как на «Поле чудес» у Якубовича, передавать не позволим. Все лишние слова, кхеки-меки — вырежем. Только наш текст, но с выражением.

— Интересненько, — сказал Коровин, — никогда на видак не записывался.

— Вот и запишешься, — старший вновь перешел на «ты», — только постарайся посерьезнее. И вообще ты не думай, что мы с тобой шутки шутить будем. Мы бы уже сейчас могли тебе настроение подпортить заодно с физиономией, если б не съемка. Неудобно твою рожу с фингалами показывать. Подумают, что мы к тебе пытки применяем.

— Нет, пытки не надо, — забеспокоился Леха, — это ж больно, наверно. И потом, разве я говорил, что буду чего-нибудь не то говорить? Нет. Я ж не партизан какой-нибудь… На фига мне приключения искать?

— Ладно, ладно, покладистый ты наш, — с явным недоверием произнес похититель, — не думай, что мы в твою дурь поверим. Мы ведь не Котел с Мослом. Нам лапшу на уши не повесишь. А тебе, между прочим, за них еще отвечать придется. Ну, как настроение? Не ухудшилось?

Часть вторая. ОСТРИЕМ ПРОТИВ ОСТРИЯ

«ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…»

Девятины по Кускову Ивану Петровичу справляли у Севки Буркина. Помер старый учитель в ЦРБ, инфаркт вернее, чем бандитская пуля, ударил. Дня не промучился. Кое-кому от этого факта очень большое облегчение вышло. Например, участковому Пономареву и всему райотделу милиции. Косте-Костоправу и господину Абрамяну тоже. Потому что если нет человека, то нет и проблемы. Некоторые беспокоились, что за побоище, которое упрямый дед учинил городскому бандформированию, на деревню будет наезд, может, даже на бронетехнике. Слишком уж громкая плюха досталась «гладиаторам». Но все устроилось очень хорошо и просто. Дед Кусков помер, Галину Митрохину отправили в дурдом. Вообще-то у нее просто нервное расстройство было, но где нервное, там и психическое, тем более что на учете в психдиспансере она еще состояла. Единственная дееспособная свидетельница, которая находилась непосредственно на месте событий — Ирка Буркина, — под руководством Пономарева дала такие показания, которые устроили всех.

Получалось, будто собрались они в доме у Коровина с целью совместного распития. При этом, дескать, Коровин показал им найденный в лесу немецкий автомат и патроны, а сам пошел за новой бутылкой. В это время к дому подъехала какая-то иномарка и вышли люди, которые спрашивали Коровина. Старик Кусков, будучи в нетрезвом состоянии, открыл по ним огонь из немецкого автомата. К нему присоединилась гражданка Митрохина, которая произвела один выстрел из пистолета «ИМ», принадлежавшего ее покойному мужу на основании разрешения номер такой-то (это, как ни странно, была чистая правда, потому что пистолет, который она забрала у убитого Лехой Мосла, действительно раньше принадлежал Митрохину). В результате перестрелки трое граждан, приехавших на иномарке, были убиты, а трое тяжело ранены и задержаны органами милиции.

С этих троих были тоже взятки гладки — все они, по жутко неудачному стечению обстоятельств, скончались. Самое занятное, что в категорию тяжелораненых угодил и тот бандит, которого мужики отходили колами. Хоть и лупили его здорово, по-серьезному, но все-таки не так, чтоб на убой. Если бы спросить каждого, кто молотил, били ли по голове, то ни один не припомнил бы. Тем не менее согласно экспертизе тот гражданин отдал Богу душу (если Богу, конечно) от кровоизлияния в мозг. Вообще-то до милицейской машины он сам дошел, и кровоподтеки у него были в основном на спине и заднице. Но тех, кто его дубасил, персонально определить не удалось. У всех было крутое алиби: кто водку пил с тремя друзьями, кто свинарник ремонтировал в темноте, опять же с друзьями, кто с танцев к моменту побоища еще не вернулся. Кого ни опрашивал участковый — все принимали участие только в тушении пожара. И прокуратура чего-то не очень упиралась. Наверно, Король Лир тоже какие-то шестерни подмазал, чтоб никаких лишних копошений в этом селе не происходило. Так что громкое дело не состоялось, и всех это устроило. Даже Барона. Он-то и позаботился, чтоб те трое, которые угодили в больницу, переселились в морг. Все равно такие кадры, которые не смогли вшестером старого деда одолеть, ему не годились, а в качестве подследственных были совершенно не нужны. Иномарка «Ниссан» принадлежала не «Гладиатору», а одному из трупов, оружие граждане использовали не служебное, а незаконно хранимое. Соответственно доказать, что скромный гражданин Антонов имел какое-то отношение к тем нехорошим мальчикам, которые в свободное от работы время катались по области с пистолетами и автоматами, не сумел бы никто. Тем более что откуда у них оружие взялось, было неясно. Дома у них, в облцентре, ничего не нашли. В «Гладиаторе», где прокуратура навела небольшой шмон, кроме гладкоствольных помповых ружей и служебных «Макаровых» с облегченным патроном, числившихся по вполне законной ведомости, тоже лишку не обнаружили. Может, они вообще эти самые пистолеты-автоматы где-нибудь на дороге нашли и везли сдавать в милицию, а бухой дедуля-ветеран, забыв, что война полета лет как кончилась, взял и расстрелял этих мальчиков ввиду своей общей ненависти к демократическим преобразованиям?

Придумывать можно было что хочешь — Кусков в морге ЦРБ лежал. В крови у него алкоголь присутствовал — пропустил за ужином пару стопочек. Легкая степень опьянения. А может, и средняя, если постараться. Вот и записали «лыко в строку». Насчет того, что первой прозвучала очередь из немецкого автомата — все слышали. В общем, выходило как по писаному — старик-учитель от большой тоски по Советской власти терроризмом занялся. Слава Богу, что помер, а то загремел бы по 102-й. А так — на нет и суда нет.