Лев Пучков - Тигр в камуфляже Страница 44

Несколько оправившись от нервных потрясений, Адольф Мирзоевич вскоре уже вовсю исследовал в глухом уголке Восточной Сибири прикладные аспекты культовых обрядов одного шаманского рода. За этим занятием мы его и застали в самом начале повествования. Волею Провидения вышло так, что Пульману удалось заполучить в безраздельную личную собственность шамана Тутола с его уникальным мастерством, а в довесок — довольно приличную сумму, на которую покушалась «красноярская братва».

Появление Тутола в клинике ознаменовало начало нового витка жизнедеятельности Пульмана. Первыми результатами экспериментов Адольф Мирзоевич был в буквальном смысле ошеломлен. Зомби, или мункху, как их называл Тутол, первоначально превзошли все ожидания: они беспрекословно повиновались воле хозяина, не знали, что такое болезни, боль, страх, сострадание и сомнение, — одним словом, это были универсальные исполнители и солдаты, что называется, без страха и упрека.

Воодушевившись почином, Адольф Мирзоевич за короткий срок настрогал целый отряд таких исполнителей и вскоре вынужден был пожинать плоды своей поспешности. Во-первых, питомцы Тутола отличались от нормальных людей — как манерой поведения (вернее, полным отсутствием таковой), так и внешне.

Наряду с вышеперечисленными положительными качествами, делающими каждого из них универсальным солдатом, эти товарищи были весьма уязвимы в обычных житейских аспектах. Они полностью игнорировали все внешние раздражители и помехи, не имевшие никакого отношения к задаче, поставленной хозяином. Зомби мог попасть под машину, провалиться в канализационный люк, умереть от голода, запора или нехватки жидкости в организме — если хозяин не ставил ему конкретную задачу: следить за движением при переходе улицы, вовремя есть, пить, отправлять надобности и не падать в пресловутый люк. В этой связи невозможно не упомянуть один анекдотичный эпизод (если в данном случае уместно такое выражение), что имел место в практике психотерапевта.

Один из исполнителей был отряжен для слежки за интересующим Пульмана лицом. В задачу исполнителя входили довольно несложные функции: сидеть на чердаке соседнего дома и по телефону докладывать «диспетчеру» о любых перемещениях поднадзорного. Стояла августовская жара, вполне характерная для данного региона, и вот — пять дней товарищ докладывал, а потом вдруг перестал! — как ножом отрезало. Прибывший на место происшествия врач констатировал наличие трупа и выдал заключение: смерть наступила вследствие обезвоживания организма… Судите сами, сколь непросто было Адольфу Мирзоевичу управлять всем этим заторможенным воинством, большую часть которого приходилось выдавать за пациентов клиники.

Во-вторых, возникли определенные проблемы с самим Тутолом.

Чувствуя, что Адольф Мирзоевич некоторым образом от него зависит, шаман вскоре пообвык к клинической жизни и принялся разнообразными способами хулиганить. Он повадился ночами выбираться из клиники и путешествовать по окрестностям Ложбинска, собирая под медоточивым светом молодой луны корешки, травы, гадюк, болотных жаб и прочую гадость. Все эти ингредиенты были необходимы для изготовления разнообразных отваров, мазей и экстрактов, которые, как он утверждал, обладали чудодейственной силой и являлись непреложной составной частью его ремесла. А в одну прекрасную ночь вконец распоясавшийся шаман, прискучив добывать ядовитый инвентарь в розницу, забрался в областной террариум и с особым цинизмом спер оттуда несколько особо опасных экземпляров: троих гюрзей и двоих кобров. Нет, наверно, так три гюрзы и две кобры. Происшествие особого ажиотажа поначалу не вызвало, однако последствия не замедлили сказаться. Южные гады, как ни странно, не вымерли в нестандартных условиях, а, напротив, принялись весьма активно размножаться. Вскоре Тутол уже располагал целым серпентарием для своих нужд и на досуге даже занялся дрессурой.

Окончилась вся эта приятная история тем, что однажды в процессе посещения подземной лаборатории (оборудованной, кстати, первоначально для шаманских экспериментов) Пульмана цапнула за ногу пребывавшая в скверном расположении молоденькая гюрзочка Марина — еле откачали бедного доктора. Взбешенный Адольф Мирзоевич приказал немедля вывести в расход всех гадов, но было поздно: они вполне адаптировались к условиям клиники и в борьбе с крысами обзавелись отменными охотничьими навыками, позволявшими вовремя скрываться от преследователей. С той поры каждый обитатель клиники вынужден был соблюдать тщательную осторожность при перемещениях, а сам хозяин дурдома всякий раз вздрагивал, перешагивая через кабель аппаратуры.

В довесок ко всем хулиганским выходкам Тутол, как выяснилось впоследствии, поимел смелость весьма превратно трактовать принцип единоначалия в деле зомбирования. Все клиенты шамана с одинаковым успехом подчинялись как Адольфу Мирзоевичу, так и самому дыросозидателю. Сами понимаете — данное обстоятельство повергало подозрительного Пульмана в смятение и не давало спокойно спать.

Последовал очередной тур по Европам, в ходе которого доктор выискивал новые пути решения проблемы, приобретая по укоренившейся привычке все подряд попавшие в его поле зрения тайны и загадки. Ничего из того, что ему было необходимо на данном этапе, он не отыскал, но неожиданно напоролся на весьма грандиозный и столь же авантюрный проект мирового масштаба. Покрепче ухватив многообещающую тайну, Пульман, довольно урча, потащил ее к себе в берлогу — необходимо было всесторонне проанализировать информацию и определиться с направлением дальнейшей деятельности. А пока он отвлеченно рассуждал о возможности осуществления этого диковинного проекта, Судьба в очередной раз подбросила ему подарок: на этот раз в лице гениального врача Ложбинского института нейрохирургии, который успел к тому времени благополучно спиться от безысходной тоски по лучшему житию и был вышвырнут с работы. Адольф Мирзоевич вылечил бедолагу от запоя и предоставил в его распоряжение уникальные условия и средства для исследования. Спустя примерно год, истерзав кучу безвозвратно списывавшегося в расход человеческого материала, хирург выдал результат. Новый зомби практически ничем не отличался от нормального индивидуума и обладал всеми положительными качествами, присущими модели № 1. Это достижение положило начало новой эпохе в жизнедеятельности Пульмана. Теперь можно было развернуться вовсю — открывались новые перспективы и необозримые горизонты великих свершений.

Мечты недавнего безнадежно забитого жизнью психотерапевта постепенно претворялись в жизнь. Оставалось лишь немного поднапрячься и найти подходы к осуществлению грандиозного проекта, столь же завлекательного, сколь и фантастического — даже на первый взгляд. Масштабность деяния, однако, нимало его не смущала. Вам уже известно, насколько упорным в своем стремлении к поставленной цели был сей представитель рода человеческого…

11

Очнулся Иван в тесном пространстве и полной темноте. Хотел было заорать сдуру, вообразив, что пьяные селяне заживо его похоронили, затем вспомнил про катафалк и облегченно вздохнул. Значит, живем пока… Катафалк тихо завелся и двинулся с места. Раздался скрип ворот, чьи-то голоса, затем все стихло, и машина быстро набрала скорость.

— Крепкая башка, — похвалил себя Иван. — Очухался аккурат к началу путешествия… Однако прощай, Аленка, — не водись с лопухами…

Ехали долго. Сначала он пробовал сориентироваться по движению, считая повороты, потом, как и следовало ожидать, сбился и плюнул на это дело.

Попытавшись привести в порядок мысли и набросать хоть какую-то схему, объясняющую то странное положение, в которое он угодил, Иван перебрал все возможные варианты, и ничего хорошего из этого не получилось. Если бы весь этот ажиотаж заказали горцы, его давно бы уже шлепнули на месте и убрались бы восвояси: на худой конец, отрезали бы голову, чтобы предъявить кровникам в качестве вещественного доказательства. Значит, горцы отпадают — уже хорошо.

Сами братаны? Да он к ним — никаким боком. И почему тогда не шлепнули сразу?

Чего изгаляться понапрасну — виноват, получи… И вообще — за каким чертом вся эта дурацкая возня с убийством матери, имитацией нападения горцев на его дом и так далее и тому подобное? Ровным счетом ничего не ясно — без малейшего проблеска. Зачем он им нужен? Увы, на этот животрепещущий вопрос, занимавший его последние несколько дней, не то что не было ответа — не было даже мельчайшего намека на хоть сколько-нибудь разумное объяснение. Итак, оба вопроса — «зачем он им нужен?» и «кому это — им?» — не имели ни одного варианта ответов. Напоровшись на этот факт, Иван не стал впадать в панику и жечь нервные клетки в бессильной злобе. Зачем? Самое худшее, что ему грозит, — смерть. А этому зверю он неоднократно смотрел в глаза и, в отличие от обычных законопослушных граждан утратил естественное чувство страха перед ним. Нет, жить, конечно, хотелось, как и всем здоровым особям человечьего рода, — но не до такой степени, чтобы ежесекундно трястись и подвывать от ужаса в ожидании неминуемой гибели.