Кирилл Казанцев - Народный мститель Страница 44

Тучный судья с пышными седыми усами трясся от страха на заднем сиденье машины. Боковые стекла прикрывали шторки. Кривошеев, выглядывая в щелочку, тут же запричитал, стоило водителю притормозить у главного входа в здание суда:

– Только не здесь! К служебному входу давай!

– Зря беспокоитесь, – проговорил Соломахин, сидевший рядом с судьей. – Вы просили у Матюкова охрану? Он вам ее предоставил. Я вас сопровождаю, мои люди уже здесь. Вон в том микроавтобусе.

– Это же маньяк… Почему Матюков до сих пор его не обезвредил?

– Все под контролем, – решил отделаться дежурной фразой начальник охраны холдинга «АРА-М» Соломахин.

– Какое «под контролем»? Что вы мне зубы заговариваете? – Кривошеев щурился, придерживая край занавески. – Вон, видите, это же Мария Сайкова. Какого черта она здесь делает? А рядом с ней телевизионный оператор, только видеокамеру в сумку спрятал!

– Не можем же мы их просто так задержать. Для этого нужны основания. Не волнуйтесь вы так. На сегодняшнем судебном заседании «отстреляетесь», а там со спокойной душой и в отпуск можно. Вы, кажется, на Канары улетаете?

Машина нырнула в арку, за ней тут же закрылись глухие металлические створки.

– Вот и все, – сказал Соломахин, глядя на нервно улыбающегося Кривошеева. – Все страхи позади. Не думаете же вы, что этот мститель проберется в здание суда. Тут даже всех сотрудников через арку металлодетектора пропускают. А судебное заседание закрытое.

Кривошеев покосился на урну возле входной двери. Соломахин произнес укоризненно:

– Так у вас скоро мания преследования разовьется. Ну, скажите мне, пожалуйста, кто и каким образом смог бы подложить в урну бомбу?

Кривошеев несколько раз глубоко вдохнул, повертел головой и проговорил:

– Нервишки у меня ни к черту, – и выбрался из машины.

Соломахин вместе с судьей поднялись на третий этаж в его кабинет.

– Жалюзи опустите, – попросил Кривошеев и только после этого сел в кресло, принялся просматривать бумаги.

– Я вам больше не нужен? Пойду к своим ребятам. Встретимся после заседания. Думайте только о хорошем, – попрощался Соломахин и покинул кабинет.

Мимо парадного крыльца здания суда неторопливо проехал старый «Вольво» с вместительным багажником. Катя включила левый поворот и, пока пропускала встречный автомобиль, успела краем глаза заметить Марию Сайкову.

– Не подвела акула пера, – усмехнулась девушка, – значит, все будет в порядке. А девчонки меня тем более не подведут.

Катя вывернула руль и загнала автомобиль на платную стоянку, расположенную у параллельной улицы. Машину она припарковала так, чтобы ее багажник смотрел в сторону суда.

– Все в порядке. Мы на месте. Никого рядом нет, – довольно громко произнесла она в пустом салоне и постучала ладонью по заднему сиденью.

Спинка приподнялась. Из-под нее выглянул Ларин. В полумраке просторного багажника поблескивал лаком приклад снайперской винтовки.

– А теперь, Катя, нам придется попрощаться. Возможно, надолго. И не вздумай подходить к своим девчонкам. Давай сюда ключи от машины.

Андрей, лежавший в багажнике, требовательно вытянул руку. Катя вложила ему в ладонь ключи с брелоком и крепко сжала его пальцы.

– Я люблю тебя, – еле слышно прошептала она.

– Нашла время и место… – пробурчал Ларин и, чтобы подбодрить девушку, сжал в ответ Катины пальцы. – А теперь чтобы я тебя и близко не видел. Прямым ходом дуй отсюда на вокзал – и домой, в Питер.

– Пообещай мне, что мы еще увидимся.

– Возможно, это и случится. Все, не задерживайся. Не хватало, чтобы ты еще примелькалась. У парковщиков на платных стоянках хорошая память на лица. Вперед!

Андрей вырвал руку, и спинка заднего сиденья опустилась. Катя вышла из машины, опустила кнопку блокировки и захлопнула дверцу.

Получить дельный совет – это одно. А вот воспользоваться им – совсем другое. Хотя Ларин и приказал Кате, не задерживаясь, отправляться на вокзал, но девушка решилась задержаться. Все-таки ей хотелось перед отъездом домой пусть издалека, но посмотреть на своих подружек-единомышленниц. Она завернула в парк и села на лавочку.

По аллейкам прогуливались пенсионеры, влюбленные парочки. На детской площадке играли ребятишки. За стволами старых тополей распростерлась набережная, серебрилась широкая полоса Москвы-реки. Девушка нервно посматривала на часы, хотя и не сомневалась в пунктуальности подружек. До условленного времени оставалось чуть больше пяти минут.

Ларин растер затекшую ногу – не так-то удобно лежать даже в просторном багажнике. Он отодвинул заслонку, открыв пропиленную над номерным знаком бойницу, и перевернулся на живот. Высунул наружу ствол снайперской винтовки с накрученным на него глушителем, припал к окуляру оптического прицела. Перекрестие легло на окно третьего этажа, за которым находился кабинет Кривошеева. Теперь оставалось только ждать.

Мария Сайкова докурила очередную сигарету и бросила ее в решетку ливневой канализации.

– Будь готов, – обратилась она к телеоператору и показала на остановившиеся напротив здания суда две машины такси. – Наши девочки прибыли. И не забудь проставиться мне за то, что навела на хороший сюжет. Эксклюзив снимешь.

Телеоператор, до этого маскировавшийся под обычного прохожего, расстегнул сумку, вытащил и забросил на плечо камеру. Милиционер, дежуривший у входа в суд, занервничал. И было от чего.

Из машин такси выпорхнули стройные феминистки. Синхронно, как по команде, они стянули майки через голову, обнажив бюсты. Вместо выбывшей из привычной команды Кати у них имелась достойная замена – надувной резиновый мужик, купленный в секс-шопе: латексное лицо прикрывала маска, на которой вполне узнаваемо проступали черты Кривошеева. Для тех, кто не знал судью лично, подсказкой служила табличка с фамилией юриста на шее резинового мужика. Две девицы споро развернули транспарант «ГОЛАЯ ПРАВДА О НАШИХ СУДАХ». Нашлось занятие и для других стриптизерш. Две обнажившиеся правозащитницы плевали на отпечатанные на ксероксе стодолларовые банкноты и клеили их на срамные места надувной куклы. Еще одна стриптизерша пригоршнями подбрасывала черно-белые купюры в воздух. Ветер подхватывал их и, словно осенней листвой, засыпал крыльцо суда.

– Эффектно работают, – промурлыкала Сайкова и шевельнула пышным бюстом. – Классная картинка?

– Что надо, – отозвался оператор, продолжая снимать на камеру.

Дружно засигналили, притормаживая, проезжавшие мимо машины. Многочисленные прохожие уже сбивались в толпу и подбадривали правозащитниц. А девушки старались, выкрикивая:

– Голая правда!

– Судья, суди себя сам!

– Кривошеева на мыло!

Две фурии с голыми сиськами подхватили резиновый прототип судьи и через улицу потащили его к парадному крыльцу. Милиционер, охранявший здание, загородил собой дверь и тревожно закричал в рацию:

– … Наряд… Наряд присылайте!

Крики, свист, хохот растворились в звуках милицейской сирены. Но ее тут же перекрыл визг феминисток.

Кривошеев, одетый в судейскую мантию, метался в своем затемненном кабинете. В дверь постучали и тут же ее приоткрыли. В кабинет просочился коллега, чьи окна выходили во внутренний дворик.

– Можно посмотреть? Там эти, с голыми сиськами, безобразничают. Сейчас их всех повинтят.

– Нет, нельзя!!! – взревел Кривошеев.

Он вытолкал любителя поглазеть в коридор, захлопнул дверь и закрыл ее на ключ, потом на цыпочках двинулся к окну, за которым уже вовсю завывала милицейская сирена и визжали девицы. Раздвинул планки жалюзи и посмотрел вниз. Милицейский «хапун» был в полном разгаре. Губы судьи раздвинулись в мстительной улыбке. Седые благообразные усы юриста затопорщились, зазолотились в лучах неяркого осеннего солнца.

Ларин задержал дыхание, совместил перекрестие прицела с любопытно поблескивающим между планками жалюзи глазом и плавно нажал на спуск. Выстрел, смазанный глушителем, прозвучал тихо, словно пробка вылетела из бутылки шампанского. Кривошеев вздрогнул, качнулся и рухнул грудью на простреленное стекло. Со звоном брызнули осколки. Тучное тело, сминая жестяные планки жалюзи, перевалилось через подоконник. Ветер взметнул черную мантию. Мертвое тело кувыркнулось в воздухе и впечаталось в асфальт неподалеку от растоптанного милицейскими ботинками сдувшегося резинового мужика в маске из папье-маше.

Андрей убрал ствол винтовки из бойницы и задвинул заслонку. Теперь ему предстояло сделать то, что по классификации Дугина являлось самым сложным – благополучно уйти с огневой позиции незамеченным. Ларин поднял спинку заднего сиденья, нырнул из багажника в салон «Вольво» и перебрался на водительское сиденье. Однако он недооценил противника. Теперь стало ясно, почему Матюков не избавился от Кривошеева раньше – так же, как избавился от двух лжесвидетелей по делу своего сына. Опытный чекист превратил Кривошеева в приманку для мстителя и грамотно расположил своих людей в районе здания суда.