Александр Соловьёв - Ветви Ихуа Страница 44

Послышались тяжелые шаги, вскрик Руны и сдавленное возмущенное бормотание Гахраманова, видно, его оттеснили в сторону.

— Не бузить, — сказал кто-то.

— Детоньки мои!.. — ахнула Нюша.

Маленький человек в форме ворвался в комнату и уставился на Сигурда испепеляющим взглядом. Это был лейтенант Коля Басов. Нюша успела отдернуть руку.

— Документы, — сказал милиционер.

«Тетради, — подумал Сигурд. — Комната… тумбочка…»

— Ну, конечно, — сказал он как можно миролюбивей. — Я их в тумбочку положил, товарищ лейтенант. Принести? — Он встал.

— Сейчас принесешь, — сухо сказал Коля. — Только сначала вот что… — Он повернулся в коридор: — Хныкин!

Подошел еще один милиционер — в погонах рядового. Сигурд сразу узнал: это тот самый конвоир, который охранял его в учительской.

Оба милиционера едва доходили Сигурду до груди.

— Этот? — спросил Коля.

— Этот, — взволнованно ответил Хныкин.

— Говоришь, документы в тумбочке, — сказал Коля. — Где эта тумбочка? — Он положил руку на кобуру.

— В соседней комнате, товарищ лейтенант. Там есть тетради. Документы — в них, — уверенно сказал Сигурд. Теперь им полностью руководило чутье. Все, что необходимо было сделать, уложилось в голове в виде цепочки событий — гибкой, легко изменяемой в зависимости от обстоятельств.

— Тумбочка в комнате! — громко сказал Коля. — Глянь!

Кто-то из коридора прошел в спальню.

— Справа от кровати, — подсказал Сигурд, приветливо улыбнувшись. Он подумал об обуви — своей и Руниной. До начала решительных действий оставалось несколько секунд. Он слышал, как скрипнула дверца…

— Можно мне к детям?.. — срывающимся голосом спросила Нюша.

— Так. Ты — к стене, — сказал Коля Зуброву, — а вы, женщина, туда.

Нюша встала. В эту минуту из спальни донесся голос:

— Каракули какие-то. Документов нет.

— Их шестеро, Сиг! — отчаянно закричала Руна.

Сигурд сделал выпад, пнул Колю в живот — тот сложился пополам, улетел…

Хныкин вскинул руки, защищая голову.

— На пол! — цыкнул на него Сигурд.

Хныкин упал как подкошенный. Сигурд схватил со стола нож, прижал к себе побледневшую Гахраманову. Острие уперлось ей в шею.

— Пошли, — Сигурд грубо поволок Нюшу в коридор, прикрываясь ею, как щитом.

Навстречу выскочили двое с пистолетами. «За углом еще два, — прикинул Сигурд. — Один в комнате, другой у двери».

— Назад! — рявкнул он. — Или женщина умрет!

Нюша обмякла, и он едва ее не выронил. Перехватив понадежней, он перешагнул Хныкина. Милиционеры попятились. Сигурд глянул на лейтенанта Колю, тот был в отключке — он лежал в ногах у мальчиков, они кривились, сдерживая слезы.

Отступая, один из милиционеров на миг обернулся, Сигурд воспользовался этим. Войдя в состояние скачка, резко крутанул Гахраманову и, раскрывшись, нырнул под дула; повалив милиционеров, выдрал пистолеты, а в следующее мгновение вскочил и прилип к стене, за шкафом, — он успел заметить, что на входе еще один милиционер. Нюша была явно не готова к таким трюкам — ее грандиозное падение все еще длилось, когда грянул выстрел — это Сигурд пальнул в потолок. Посыпалась штукатурка. Тут и Нюша грохнулась, как мешок с песком, и из груди ее вырвалось тяжкое «Ых!»

Дети громко заревели.

— Тот, что в комнате, тетради отдай! — заорал Сигурд. Ему был виден кусок дверного проема. — Руна, возьми их! А ты… попробуешь ее тронуть — погибнут пятеро. Одна из них — мать двоих детей.

Перед ним мелькнуло плечо, волна белых волос.

— Они у меня, — отозвалась Руна через секунду.

— Прислонись к стене!

— Петров, стреляй… — простонал один из тех, что лежал перед ним. — Давай сквозь шкаф…

Сигурд пнул умника ногой, и тот затих.

— Петров, не вздумай, — прохрипел Сигурд. — Я держу их под прицелом. Все умрут. Женщина будет первой. А теперь бросай сюда пистолет. Живо!

— Зубров, не усугубляй своего положения, — очнулся Коля. Он начал с кряхтением вставать, но Нюша, тоже пришедшая в себя, шепотом стала умолять его не перечить. Дети заголосили с новой силой.

— Дважды повторять не стану! — твердо сказал Сигурд. Он вытянул руку, так, чтобы ее было видно со стороны входа, и направил пистолет на Нюшу.

— Да кинь ты оружие, Петров, — с досадой процедил Коля. — Черт с ним.

Петров помешкал, но решился. Пистолет брякнулся у самых ног Сигурда. Пододвинув его ногой к плинтусу, он крикнул:

— Теперь тот, что в комнате! Давай свое оружие! А ты, Руна, к двери. Вещи, обувь, тетради — все в плащ.

Она засуетилась. Где-то близко, за шкафом, вздохнул Гахраманов. Сигурд заметил, как из-за дверного косяка показалась осторожная рука, двумя пальцами удерживавшая пистолет.

— На пол, — приказал он, и пистолет упал. — Руна?

— У меня все готово, — отозвалась она.

— Гахраманов, Петров и вы двое — в спальню, — скомандовал Сигурд. — Хныкин!

— Я!

— Очень аккуратно принеси пистолет лейтенанта Басова и свой. Одно лишнее движение — и тебя нет.

Тот с готовностью бросился выполнять.

Проход освободился, Сигурд собрал все имевшееся оружие и, удерживая один из пистолетов наготове, попятился к выходу. Дети всхлипывали, Коля злобно бранился себе под нос.

— Теперь — цыц… не дышать, — сказал Сигурд. — Не заткнетесь, стреляю без разбору. Считаю до трех. Раз!..

— Тосик, Мишунька… — Нюша на коленях бросилась к мальчикам, уткнула заплаканные личики себе в пышную грудь.

— Ни звука, родненькие… — прошептала она.

В квартире воцарилась мертвая тишина. Сигурд прислушался к шорохам в подъезде. Он слышал все — и дыхание соседки, притаившейся где-то в коридоре своей квартиры, и стук собственного сердца, и негромкую перебранку стариков, живших на первом этаже. Но это не все… Подъезд не был пуст: кто-то затаился на лестнице — он это чувствовал.

— Руна, бери мешок. Очень, очень тихо.

Она подняла вещи, стала рядом. Оба были в одних носках. Обуваться на улице доведется. Но туда прямого выхода нет. У подъезда уже наверняка подкрепление топчется. Один или двое на нижних этажах притаились — факт. Но, скорей всего, есть и другие, во дворе, у машин. Опергруппы, наряды… Хрен его знает, что у них там. Ну дают, словно он рецидивист какой-то. Еще бы — человек, поднявший руку на сына председателя обкома!

Он быстро распихал четыре пистолета в карманы и за пояс штанов, подошел к двери и осторожно выглянул. Никого.

— За мной, — шепотом.

Они оказались на лестничной площадке, и он закрыл дверь — тихо, как мог. В ответ снизу донесся слабый звук: вроде, чей-то сапог скрипнул. В квартире Руны — теперь уже бывшей — тут же оживились, заговорили.

Сигурд жестом указал вверх. Руна не задавала лишних вопросов. Они бросились на шестой этаж. В носках шаги их были беззвучны. Сигурд хотел с разбегу швырнуть один из пистолетов в стекло на лестничной площадке, но передумал: спускаться надо по другой стене дома.

— Вверх, — шепнул он одними губами.

Заскочив на шестой этаж, он врезал ногой в замок. Дверь хлопнулась об стену. Кто-то закричал в глубине квартиры.

— Давай мешок, — буркнул Сигурд, перекладывая оба пистолета в одну руку. — Держись рядом.

Он бросился искать балкон. Слева, в кухне горел свет, оттуда с оханьем кто-то спешил. Они вбежали в комнату справа, здесь было темно, работал телевизор. Сигурд перескочил через лежавшего на кровати человека, Руна не отставала.

Отбросив шторы, Сигурд открыл дверь. Холодный воздух ударил в лицо.

— Лезь на спину, — скомандовал Сигурд. Мгновение он колебался, а затем швырнул оба пистолета в заснеженную ночь. Прижал мешок к груди. — Теперь держи его крепче.

Руна прилипла к Сигурду, обхватив его ногами и руками.

— Железяка в печенку! — прохрипел Сигурд и, войдя в состояние скачка, перемахнул через обледенелые перила.

Часть третья

Большое поселение

1

— Что значит: он здесь?

Гийом Ханаран, Верховный Правитель Большого Поселения, оторванный от безделья незапланированным появлением эдвайзора, нахмурил брови. Глянув поверх очков, он нехотя продемонстрировал одну из трех гримас недовольства, в свое время отрепетированных до совершенства. Первая гримаса называлась: «Я знаю, что ты все сделал не так».

— Сэр, сначала его хотели оставить в лаборатории для полного обследования, — сказал Пэш, и у него предательски дернулась скула. — Но он заартачился. Он потребовал, чтобы позвали кого-то из верхов…

— И? — Ханаран почесал бородку.

— С ним говорил господин Маре. И господин Куртц. И я тоже немного говорил с ним…

— Ну, и! — поторопил Ханаран.

— Мы все в таком шоке, сэр!.. Как бы сказать… Для бигема он больно толковый, несмотря на то, что он совсем юн. И, видать, он еще кое-что такое знает, о чем покуда помалкивает. Что-то чрезвычайно важное.