Сергей Дышев - Закон оружия Страница 44

Мария сильно побледнела, встала, зачем-то оправила шорты и футболку. Ее красивые коленки мелко дрожали.

– Ну давай, стреляй и в меня! – она, видно, хотела произнести это с ненавистью, но не хватило сил.

– Ты была счастлива с ним?

– Какое тебе дело?

– Мне все равно…

– О каком счастье ты говоришь? Наше счастье – взять бабки и вовремя уйти, – она кисло усмехнулась и поправила волосы.

– Оружие на борту есть? Команда вооружена? – продолжал спрашивать я.

– Не знаю. Мне об этом не говорили… Где-то спрятали от полиции, – добавила она, почувствовав, что первая опасность миновала.

«Теперь будет строить глазки», – подумал я и приказал вести меня к капитану.

Тот мрачно посмотрел на меня раскосыми глазами. Видно, ему не раз доводилось торчать под стволом. Я сказал ему:

– Ты должен довезти меня до Паттайи…

Малый оказался вполне понятливым. Видно, такой исход встречи с одиночкой-пиратом его вполне устраивал. Капитан застегнул на все пуговицы свой голубой китель-безрукавку, отдал распоряжение помощнику.

– Сколько человек на яхте? – спросил я.

– Было семь, – аккуратно ответил он, естественно, слышав выстрелы.

Люблю исчерпывающую точность.

– А пассажиров сколько?

– Было два, – ответил он в том же духе и добавил: – Сэр…

Загрохотала якорная цепь, мы снялись, развернулись и пошли к берегу.

Не считая, я тщательно завернул в целлофан деньги, паспорт, билеты и спрятал на груди. До конца визы у меня оставались еще три недели. Но сейчас меня волновала более важная проблема: сойти на безлюдный берег или на пристани? Где я быстрей и вероятней попаду в лапы полиции и надолго сяду за убийство и причастность к наркомафии? Попробуй начни рассказывать им, как ты где-то на дне морском нашел контейнеры с кокаином и принялся кромсать их ножом… Я уже и сам начал сомневаться: уж не привиделись ли мне подводные похождения от перепада давления?..

– Капитан! Труп еще не выбросили? Так что ж вы медлите?

Тело известного террориста полетело за борт. Дай бог, не всплывет где-нибудь в Москве-реке.

– Володя, не бросай меня здесь! – услышал я рядом вполне щенячий голос.

– А как целоваться-то сладко было? – выродилась вдруг ужасно поучительная фраза.

– Они меня убьют. Не те, так другие…

– Догадываюсь. Ты ведь сама по себе – никто.

– Тебе не жалко меня?

– Я и сам бы с удовольствием тебя убил. Принципы не позволяют…

Паттайя приближалась в извечном сиянии праздничных огней. Интересно, преследовал ли нас полицейский корабль?

– Володя, в этой мерзкой стране я никого…

– Это прекрасная страна!

– Кавказцы убьют меня! Ты должен помочь мне! Ты ведь спасал меня, зачем ты тогда делал это?

– Чтобы ты потом предала меня…

– Все это не так просто было! Они обманывали меня на каждом шагу, шантажировали, угрожали, говорили, кто изменит клану – вырежут всю семью… А Шамиль обещал, что не станет убивать тебя. Ему нужны были только документы, которые ты прятал. Я ему поверила, ведь он не тронул тебя в Первотравном! Ведь у вас афганское братство!

Она скулила и тараторила всю эту ахинею, но я ее не слушал.

До берега оставалось метров триста. Неплохая разминка для крепкого сна. Держа автомат наготове, я осторожно спустился в воду. Марию трясла лихорадка, она что-то шептала. Возможно, молитву.

Я, как беглый Ихтиандр, сразу ушел на глубину. Время от времени всплывал, сверял направление, снова нырял. Когда до берега оставалось совсем немного, безжалостно утопил автомат и баллоны. Потом избавился от ласт и уже на песке освободился от зеленой кожи. На мне только что и остались шорты, майка и пакет в зубах. Я выкрутил свою одежонку и отправился искать телефон. В ближайшем отеле мне охотно разрешили позвонить среди ночи за десять долларов, а также поменяли не без выгоды и остальные девяносто. Я позвонил Пат. Спросонья она не узнала меня.

– Ты откуда? – спросила она, поняв, кто этот полуночный ковбой.

– Из океана.

– Приезжай прямо сейчас! – потребовала она и назвала адрес – в начале Потисан-роуд. Я разбудил таксиста, и мы поехали. По пути попросил остановиться у дежурного магазина, купил несколько бутылок шампанского, разнообразную закуску и огромного омара.

Я сразу нашел ее одноэтажный домик. Пат ждала на пороге, бросилась мне на шею, и я подумал, что в нашем мире не все решают деньги. Меня прошибла слеза, от которой я постарался незаметно избавиться. Моя психика после жесточайших испытаний стала изношенной, как ручная стиральная машина…

– Ты почему такой мокрый? – смеясь и ощупывая меня, спросила она.

– От слез…

Она звонко рассмеялась.

– Зато ты хорошо «kupatsa», – вспомнила она русское слово.

Это уж точно.

Она уже приготовила завтрак – горячие овощи с мясом. Потом мы пили шампанское, занимались любовью, а в перерыве я рассказывал о том, как попал в плохую компанию и воевал с бандитами. Она слушала с выражением наивного восторга и ужаса.

Мой паспорт лишь слегка подмок. У меня появилось время внимательно рассмотреть авиабилет.

– Какое сегодня число? – спросил я.

– Первое марта.

– Завтра у меня самолет, – сказал я, чувствуя себя халявным командировщиком в гостях у обманутой женщины. – Каникулы кончились… Ну что ты грустишь? – Я увидел, что Пат сникла и у нее странно заблестели глаза. Неужели я что-то значу для этой маленькой непутевой девчонки? – Хочешь поехать со мной в Москву? – решительно и смело предложил я, не думая ни о чем более, как всего лишь забрать ее с собой.

Я ведь уже в том возрасте, когда в женщине более ценишь не ноги и личико, а преданность и готовность к жертвам.

Предательство женщины для мужчины вдвойне больнее. Но именно женщину он склонен быстрей простить, нежели былого друга. Почему так? Все дело, видно, в наших глубинных природных инстинктах и обезоруживающей беззащитности женщин.

– В Россию?! – изумилась Пат. – А что я буду там делать?

– Zagoratt i kupatsa! – выпалил я машинально. – Мы поженимся! – слова сами выскакивали из меня.

Она снова рассмеялась, закрыла лицо ладошками.

– Но ведь я надоем тебе, ты устанешь и бросишь меня, как это делают все европейцы, которые увозят наших девушек.

– Это неправда! И чтоб ты мне поверила, я дам тебе денег на дорогу.

В пачке, перетянутой резиночкой, оказалось около пятнадцати тысяч долларов. Я взял из нее две своих тысячи, остальные протянул Пат. Вопреки моим гнусным ожиданиям, ее глаза не разгорелись от такой суровой суммы. Она отодвинула деньги.

– Ты хочешь меня купить? Мне не нужны эти огромные деньги… Я не знаю, что с ними делать…

– Ты приедешь ко мне, и мы найдем, как с ними поступить. Кроме того, поможешь тете развернуть бизнес. Она будет счастлива.

Я оставил ей редакционный телефон, поцеловал и, не оборачиваясь, ушел. Пройдя квартал, я все-таки обернулся. Пат стояла и глядела мне вслед. Я махнул ей рукой. Она ответила. Сердце сжалось у меня, то ли от тоски, то ли от нехороших предчувствий. Мне не хотелось уезжать из райского лета, покидать чудный голубой океан под раскаленно-эмалевым небом, с роскошными белыми, словно выпиленными из сахара, отелями. Но Россия звала, как настойчивое, влекущее эхо.

Весь день я бесцельно шатался по городу, пообедал в дорогом индийском ресторане, ходил по торговым рядам, покупая сувениры для коллег. Своему шефу я взял набор зажигалок и ремень из крокодила. Неожиданно в маленьком магазинчике я увидел Пат. Рядом с ней сидела пожилая женщина и что-то предлагала толстому европейцу. Она же отрешенно смотрела куда-то перед собой, будто пыталась что-то вспомнить. Я повернулся и поторопился уйти. Прощаясь – не возвращайся.

По скоростному автобану я пересек Бангкок, все тот же дымный, шумный, подчеркнуто чужой и крикливый город. В аэропорту мне пришлось повозиться, чтобы подтвердить свой вылет по билету. Дурацкая система обязывала сделать это за трое суток. Проще было купить новый билет. Оставалось – промучиться еще сутки. Чувство мести перегорело после того, как тело бывшего сержанта Советской армии и недавнего террориста Раззаева растворилось в водах Сиамского залива. Если месть не утихает, она сжигает человека, как огонь неизлечимой и жестокой лихорадки.

Остановился я в первом попавшемся отеле, наскоро принял душ и рухнул на скрипнувшую кровать.

Проснулся около двенадцати дня от стука в дверь. Молоденькая тайка попросила разрешения убраться. Я спустился вниз и снова попытался дозвониться в редакцию. Но опять никто не брал трубку. Возможно, изменились телефоны. Девушка-администратор сказала, что мной интересовались два господина. Они спрашивали, живу ли я здесь, на сколько дней поселился.

– Я сказала им, – заметила она, – что такие сведения о клиентах мы не сообщаем.

– Как они выглядели?

– Один из них – китаец с усиками, а второй похож на испанца или итальянца.