Взорванный океан - Сергей Иванович Зверев Страница 44

– Забавно, конечно, но я, как говорится, не при делах, начальник, – скривился пленник.

– Ты не при делах, пока они до тебя не добрались, – холодно уточнил старлей. – Так вот, одному шею как куренку свернули, а второго на части порезали и утопили… Тебе, к счастью, удалось вывернуться из рук очень серьезных ребят. Но, поверь мне, волк, почуявший запах крови перепуганной овцы, уже не остановится, пока не перегрызет ей глотку! И если им снова удастся добраться до тебя – вряд ли тебе повезет еще раз. Дальше… Ты пьяненький связался со своими подельниками и пригрозил, что у тебя весь компромат не с собой, а спрятан у надежного человека, и, если что вдруг с тобой случится нехорошее, он его сдаст в прокуратуру и далее везде… Я верно излагаю?

– В общем и в целом, – хмуро кивнул Егор, прикидывая, что у этих ребят возможностей и полномочий, похоже, оказалось даже больше, чем он вначале предполагал. Единственное, о чем Ковалев пока не мог со стопроцентной уверенностью сказать, было то, что эти парни точно работают на официальное, государственное правосудие, а не на его бывших хозяев. У бывшего Большого Босса тоже ведь были определенные возможности, и немалые! Хотя, прикидывал Ковалев, от Босса прибыли, скорее всего, все-таки те, что в коттедж вломились…

– Тогда слушай дальше. Ты у нас уже больше суток, но никакого компромата пока никто и нигде не получил. А говорит это только об одном: блефуешь ты, Ковалев. Нет у тебя никакого напарника с пачкой дубликатов за пазухой! Нет и не было, потому что ты умный и никогда не доверил бы такую бомбу никому. Что знают двое – знает свинья. Помнишь, кто сказал? Но ты же, повторю, умный, и поэтому решил, что… свинья должна быть только одна.

– Предположим, – Ковалев явно колебался и мучился сомнениями, – только предположим, что я вам поверил и все, что вы сейчас рассказали, – правда. Опять же предположим, что мы вернемся в Россию и я отдам вам эти бумаги… Да вы хоть понимаете, что до суда я по-любому не доживу и никто из моих боссов не сядет никогда?! Не тот уровень!

– Как писали в школьном учебнике физики, «все течет, все изменяется…», – улыбнулся Катков. – В России тоже кое-какие подвижки есть. Сажают. И не только дворников и колхозников, укравших мешок комбикорма. А насчет твоей безопасности… Даю слово, что тебя никто не достанет. Да если что – я сам тебя от пули закрою!

– Утешил, – иронически хмыкнул пленник. – Первую-то ты поймаешь, а вторая – все равно моя будет… Я подумаю, ребята. Кстати, а сколько нам еще в этой пещере Али-Бабы сидеть? Вообще-то, здесь не жарко…

– Сколько сидеть? Надеюсь, недолго. – Скат поднялся, посмотрел на часы и, отряхивая брюки от пыли, сказал, не глядя на Ковалева: – Я твои сомнения понимаю. Боишься, что мы тебя кинем, подставим, облапошим… Но на самом деле именно мы – твой единственный спасательный круг. Насчет тюрьмы не нам решать, но жизнь мы твою спасем однозначно…

Снаружи послышался слабый звук работающего лодочного мотора, вскоре превратившийся в отчетливый басовитый рокот. Затем мотор пару раз тух-тухнул на холостых оборотах и затих. Из темного сводчатого провала, скрывавшего в своей глубине кривой туннель, по которому можно было выбраться на простор открытого моря, показался нос надувной лодки, в которой сидели двое: майор Орехов, неспешно подгребавший к берегу веслом, и неизвестно откуда взявшийся старик-японец. У Ковалева даже мелькнула забавная мысль, что теперь у него будет «напарник по камере» – кажется, зэки их именуют сокамерниками.

Троянов молча подскочил к причалившей лодке, уважительно помог деду выйти на берег и, указывая на камень, прикрытый какой-то тряпкой, пригласил присесть. Старик – Ковалев никак не мог определить: то ли японец, то ли кореец – важно кивнул и уселся, сохраняя на морщинистом лице не то самурайскую, не то индейскую непроницаемость.

Скат подождал, пока майор выберется из лодки, помог ему вытащить суденышко на усеянный каменной россыпью берег и лишь после этого спросил:

– Ну, как все прошло?

– Нормально, – Орехов устало повел плечами и начал закуривать. После пары глубоких затяжек покосился на старика и добавил: – Не имей сто рублей… Но иногда и добрый старый рублик помогает! Короче, наш кагосимский кореец-метельщик не обманул. Все было в точности, как он и расписывал. Нашел я этого деда, привет передал. Оказывается, этот дедок здесь вроде «отца контрабанды»: шастает между Тайванем и здешними островами. Товар туда, товар оттуда – так, по мелочи, но копейку свою имеет. И погранцы – ни японские, ни тайваньские китаезы – его не трогают, понял? Безобидный старичок делает свой маленький бизнес.

– Типа ловит рыбку в мутной водичке, – понимающе кивнул старлей. – А с чего ему такой почет? Ну, в смысле, чего его погранцы за шкирку не берут?

– А у него внук – какой-то там офицер пограничной стражи, – ухмыльнулся Орехов. – А у деда, между прочим, свои принципы: с оружием и наркотой он никогда не связывается.

– Идейный, значит, – не удержался от улыбки Скат. – Но нам-то этот «партеец пламенный» согласен помочь, как я понимаю?

– Так ведь деньги и у них пока еще не отменили… Все наше барахло надо как можно компактнее упаковать. Лодку тоже – пойдем на его мотоботе – или как он там называется… я в этом не силен. Старик тишком переправит нас в китайские воды, а там уж как карта ляжет. Так что давай, командир, собираться…

Наскоро поужинали, после чего начались работы по тщательной упаковке всех вещей, начиная от надувной лодки и заканчивая ложками-котелками. Когда все было готово к погрузке на мотобот старика, который уже покачивался рядом с обнажившимся во время отлива высоким берегом, спецназовцы быстренько забросили все тюки и свертки в некое подобие кормового трюма и занялись другим, не менее важным делом.

Есть у разведчиков и диверсантов хорошее, незыблемое правило, строгое соблюдение которого не повредило еще ни одной группе: на месте дневки-ночевки не должно остаться ни одного следочка, ни одной бумажки или консервной банки, ни одного окурка! Любая из этих «мелочей» может навести врага на след. А уж если на хвост группе сядут грамотные спецы по обнаружению и захвату парашютистов-диверсантов, то одному богу войны известно, чем это может закончиться. Может быть, позорным пленением. А может быть, и