Александр Бушков - Антиквар Страница 45

— А зверь бежит, и прямо на ловца… — пропел он строчку из детского шлягера былых времён. — Мужики, сзади…

— Кто?

— А во-он…

Шварц присмотрелся:

— Мать твою, это ж ботаник! Точно… Берём?

— Вы не в Чикаго, юноша, — сказал Смолин, подумав. — Столько тут торчали, что имеет смысл ещё подождать — вдруг да узрим что-нибудь полезное…

— А если сдёрнет?

— На этом? — с оттенком брезгливости сказал Смолин. — Нет уж, на хвосте у него я висеть буду качественно… Только не похоже, чтобы он собрался сдёрнуть. По всему видно, расположился основательно. И глаз не спускает с того же самого подъезда. Как человек с некоторым житейским опытом я тут, господа мои, чую коллизии и нешуточные страсти…

— Вася! — толкнул его локтем Фельдмаршал.

— Вижу… Тихо все сидят! — шёпотом распорядился Смолин.

Дашенька Бергер собственной персоной выпорхнула из плавно проплывшей мимо них и бесшумно остановившейся у подъезда «тойоты-камри» — судя по первым впечатлениям, очень привычно выпорхнула… Обернулась, помахала рукой кому-то, не видимому в сумерках за тонированными стёклами, и машина вальяжно проплыла к выезду на дорогу.

— Ну вот! — сказал Смолин вовсе уж тихонечко. — Пошли коллизии, пошли…

— Даша!

Это воззвал, разумеется, не кто-то из них, а Миша, кенгурячьими прыжками летевший к подъезду. Упомянутая особа обернулась к нему так недовольно (уличный фонарь давал достаточно света, чтобы разглядеть её моментально поскучневшую мордашку), что Смолин моментально сделал кое-какие выводы в подтверждение уже имевшихся зыбких гипотез и смутных набросков…

— «Ромео и Джульетта», — хохотнул Кот Учёный. — Эпизод, не вошедший в канонические тексты…

— Туз-отказ, — прокомментировал Шварц.

— Циники вы, господа, — сказал Смолин не без грусти. — Тут трагедия происходит, а вам бы ржать…

Действительно, даже не различая с занятого ими места ни слова из тихого разговора, они прекрасно видели действующих лиц микроспектакля и по жестам прекрасно понимали содержание немудрёной пьесы: длинноволосый юнец сначала что-то настойчиво спрашивал, потом пытался что-то втолковать, правды какой-то доискаться, убедить в чём-то. Дашенька же, притопывая на месте от нетерпения, отвечала коротко и резко, со столь недовольной, даже презрительной мордашкой, что человек с мало-мальски житейским опытом быстро мог определить, что на его глазах разворачивается классический сюжет: Он по-прежнему полон пылких и глубоких чувств, зато Она, тут и к бабке не ходи, давным-давно отправила бывшего друга сердечного на свалку истории и, по большому счёту, видеть его не желает…

— Щас он ей врежет, — с азартом болельщика прошептал Фельдмаршал. — Она ж от него отмахивается, как от жабы…

— Спорим, не врежет? — с тем же азартом откликнулся Шварц. — У него ж чуйства, он же не шпана Ольховская, а интеллигентный мальчик навроде меня в прошлой жизни…

— Цыц, — тихо распорядился Смолин. — Вы тут ещё тотализатор откройте… Приготовились! К концу близится, точно…

В самом деле, Дашенька решительно направилась в подъезд. Бывший сердечный друг кинулся следом, попытался схватить за локоть — но девушка, не обернувшись к нему и на миллиметр, стряхнула его ладонь так, что сомнений никаких не должно оставаться и у самого романтичного идеалиста. На миг Смолин даже ощутил мимолётное сочувствие к юному идиоту, в миллиард первый раз за время существования человечества наступившему на те же грабли.

Выщелкнув за окно окурок, он включил мотор и, более не колеблясь, распорядился:

— Вадик, пошёл! Возьмёшь сопляка, а Шварц подхватит…

Кивнув, Хижняк выскочил из машины, оставив дверцу распахнутой. Отвергнутый любовник стоял на том же месте с видом столь жалким и печальным, словно делал окончательный выбор между петлёй, ядом, прыжком с полусотметровой вышины главного шантарского моста и прочими печальными вариантами. В три прыжка Кот Учёный оказался рядом с ним и вкрадчиво поинтересовался:

— Молодой человек, не подскажете, скоко время!

Смолин убрал ногу с педали тормоза, и джип чуть сдвинулся с места задним ходом. Едва Миша успел осознать, что это к нему обращаются с какой-то совершенно неуместной в столь трагический момент бытовой ерундой, и поднять голову, как Кот Учёный молниеносно выбросил руку, складывая пальцы лодочкой, — и, как нетрудно было предсказать, угодил в шею с надлежащим эффектом: юноша охнул, икнул, присел, пытаясь захватить хоть глоточек воздуха, но джип надвинулся задним ходом, Шварц, высунувшись в открытую дверцу, сграбастал жертву за ворот рубахи и одним молодецким рывком втянул внутрь, так что помощь Вадима и не понадобилась. Кот Учёный шустро запрыгнул следом, и Смолин рванул машину с места. По его наблюдениям, никто вокруг и не заметил занявшей не более пары секунд сцены из голливудского боевика. Выворачивая на улицу, он ощутил нешуточную гордость собой и командой: впервые в жизни этим занимались, но провели так чисто, будто всю жизнь только и делали, что похищали с улиц мирных граждан. Новичкам везёт…

Свернув, ещё раз свернув, проехав пару кварталов, он выскочил на обочину в месте, как нельзя более подходящем для приватного разговора, не способного привлечь ничьего внимания: длиннющая новостройка, состоящая из одного-единственного, зато казавшегося бесконечным дома, доведённая пока что лишь до второго этажа. По обе стороны — набитые многочисленными фирмочками, офисами и конторами здания, в этот поздний час, естественно, обезлюдевшие. Вокруг стройки, разумеется, красовался внушительный забор, но они и не собирались соваться внутрь — главное, пешеходов тут практически не было, место глухое и плохо освещённое…

Выключив мотор, Смолин обернулся назад и присмотрелся. Пленник уже оклемался настолько, что пробовал барахтаться и вырываться — но был тут же стиснут с двух сторон и смущён видом подсунутого под самый нос ядрёного шварцевского кулака, сопровождавшегося напутствием:

— Сиди тихо, как зайчик под ёлочкой, а то бяку сделаю…

— Ты этого дядю не бойся, Мишенька, — сказал Смолин отечески. — Дядя, в принципе, добрый. Но если не будешь его слушаться, он тебе и в самом деле организм покорёжить может… Сиди тихо, деточка. Я понимаю, у тебя накопилась масса вопросов: кто такие, почему, по какому праву… Ты ко мне присмотрись, милый, может, что и придёт на ум…

Он, не глядя, протянул руку и нажал выключатель на потолке. Вспыхнувшая лампочка осветила его достаточно ярко. В глазах пленного замаячило явное узнавание.

— Вспомнил, сдаётся мне, — удовлетворённо сказал Смолин. — Мы с тобой встречались мимолётно у бабушки Фаины, и знакомила нас очаровательная девочка Даша… Василий Яковлевич меня зовут, если ты запамятовал. Ну вот, теперь можешь задавать вопросы… только, я тебя умоляю, ради экономии времени давай исключительно толковые, чтобы нам не затягивать…

— Что за игры? — таращась исподлобья, бросил пленный.

Особого страха Смолин в нём не усмотрел, и это было хорошо, поскольку облегчало задачу и экономило время…

Кот Учёный, перехватив взгляд Смолина, задушевно сказал:

— Мы, юноша — квартет странствующих педофилов. Ну вот, есть такая мелкая страстишка… Ехали мы мимо, высмотрели подходящего мальчишечку, да и дали волю тёмным инстинктам…

— Коллега путает, — вмешался Фельдмаршал. — Мы, скорее, кружок кройки и шитья абажуров из человеческой кожи. Смотрим, матерьял подходящий…

— Пугает, стервец, — доверительно сообщил Шварц. — Мы, в натуре, педофилы, и не более того. Видим, мальчишечка скучает, как тут его не подснять…

Они перекидывались репликами лениво и совершенно естественно, отпуская замечания касательно причёски пленника и его субтильного сложения, похохатывали и болтали так, словно Миши и вовсе не существовало. Проделывалось всё это, ясен пень, дабы привести клиента в должное моральное состояние, дать понять, что он тут вроде мебели без всяких прав человека и собственного мнения…

Какое-то время Смолин не мешал им развлекаться, но потом решил, что увертюра получилась достаточно долгая. Вылез, поменялся местами со Шварцем — зорко следя, чтобы пленник, оставшийся на миг перед распахнутой дверцей, не выпрыгнул. Сел рядом, закурил. Ухмыльнулся, когда прозвучало достаточно строптиво:

— Что вам от меня нужно?

— Резонный вопрос, — сказал Смолин серьёзно. — Мы, Миша, хотим одного — восстановить справедливость. Вернуть ворованное. То есть то, что ты у меня украл. Самым наглым образом. Чёрт вас знает, нынешнюю молодёжь, как вы на такие вещи смотрите… а мне вот, человеку старшего поколения, категорически не по нутру, когда у меня что-то крадут…

— Я у вас ничего не крал! — как и следовало ожидать, последовала возмущённая реплика.

— Это ты так думаешь, чадушко, — сказал Смолин. — А на самом-то деле всё обстоит как раз наоборот. Меня ты не обкрадывал — но украл моё. Непонятно? Помнишь, когда вы пару-тройку дней назад были в квартире Дашиного дедушки? Ты, она и ещё парочка каких-то декадентов.