Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма Страница 45

– Череп, иди сюда, – через плечо сказал Балякин.

– Погодь, сейчас я ее маленько употреблю...

– Иди сюда, говорю! Успеешь еще. Нам надо поговорить.

– Ну, как скажешь, командир, – кивнул Череп. – Пока у тебя все охрененно получалось, так что давай поговорим. Послушаю, что мы дальше делать будем. У тебя же есть какой-то план?

– А как же. Значит, так, Череп, ты, надеюсь, понимаешь, что мы друг другу нужны?

– Конечно. Сам же видишь, командир, я даже не попытался тебя в поселке завалить и в одиночку рвануть когти, хотя случай был самый подходящий.

– Какой там подходящий, – хмыкнул Балякин. – Далеко бы ты без меня не убежал. Ты же в розыске числишься, да и после прииска за тобой, сам понимаешь, какой след остался бы. Без знакомого с хорошими связями тебя менты взяли бы самое позднее через два дня.

– Вот и я о том же подумал, – кивнул Череп. – Кстати, командир, я тебя не сильно ударил? Ты извини, если что.

– Ерунда, – отмахнулся Балякин. – Это ж не просто так, а ради дела. А ты молодец, кстати сказать, Череп. Я сразу понял, что ты не дурак, с дураком бы я и не стал связываться. Но, кажется, ты даже умнее, чем я предполагал.

– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Череп, с удивлением чувствуя, что Балякин ему нравится.

Балякин в этот момент испытывал похожее чувство – он неожиданно поймал себя на том, что этот уголовник ему симпатичен. Может быть, потому, что чем-то похож на него самого и поэтому насквозь понятен?

– Пожалуй, мы с тобой сработаемся, – сказал Балякин.

– Точно, – кивнул Череп.

32

Каждый шаг давался Коле Колыме с трудом. У него здорово болели отбитые вчера Лопатниковым почки, ныли ребра, шаги отдавались тупой болью. Но Колыма привык и не к такому. Он только скрипел зубами, но скорости не сбавлял. По прикидкам Колымы, до поселка якутов оставалось уже не более полукилометра. Блатной выдохнул сквозь зубы. «Еще немного. Еще каких-то пять минут, – думал он. – Тогда Нэхату помогут, а мне можно будет отдохнуть...»

Под ногу Колыме попал какой-то выступивший на поверхность корень. Из-за того, что Нэхату закрывал ему обзор, блатной вовремя его не заметил и споткнулся. Колыма покачнулся, выругался, но сумел удержаться на ногах. Якут, которого он держал на руках, тихо застонал и открыл глаза. Сначала Колыма обрадовался – последнее время в сознание Нэхату не приходил. Но спустя секунду блатной заметил, что глаза якута хоть и открыты, но совершенно неподвижны, как будто он ничего не видит.

– Коля... – совсем тихо прошептал Нэхату. – Коля, положи меня...

– Погоди! До поселка осталась совсем фигня, сейчас тебе помогут.

– Коля, прошу тебя, положи...

– Да зачем?!

– Так нужно. Пожалуйста, положи...

Колыма чертыхнулся, но не исполнить просьбу старика не мог.

Он осторожно опустил якута на землю.

– Как ты? – спросил он, встряхивая затекшими руками. – Зачем тебя класть-то было, хоть объясни? Идти осталось совсем чуть-чуть.

– Я сейчас умру, Коля... – очень тихо, но с какой-то удивительной твердостью и уверенностью в голосе сказал якут. – Не спорь, я знаю, что говорю. Когда твое время придет, ты тоже почувствуешь, хоть ты и не саха... Послушай меня, Коля... Когда я умру, иди скорее в поселок, расскажи людям, что случилось, и предупреди, чтобы они не верили Лопатникову. Чтобы не брали его подарков... Он хочет нас споить, чтобы получить нашу землю... – Старик то ли забыл, что уже говорил это Колыме, то ли специально повторял.

– Нэхату... – начал Колыма, но якут легким движением руки остановил его.

– Подожди, Коля. Не перебивай. У меня уже совсем мало времени осталось, а я хочу успеть все сказать. Слушай, я тебя еще об одном прошу. Отомсти этим гадам, помоги моим людям с ними бороться. Когда меня не будет, им будет нужен сильный союзник, такой, как ты...

– Я сделаю, Нэхату, – кивнул Колыма, теперь уже не пытаясь спорить. Блатной видел, что Нэхату очень быстро бледнеет, что губы его покрывает синева, что глаза уже явно ничего не видят. Якут действительно умирал, и ничего тут было не поделать. Можно было только выслушать его последние слова и постараться исполнить его просьбу.

– И последнее, Коля, – голос якута уже едва можно было разобрать, – они же не просто так нас сейчас споить захотели. Это из-за того, что они нашли залежи платины. Золото, которое они два года копали, не на нашей земле, а платина на нашей... – Якут говорил с трудом, делая большие паузы после каждого предложения. – Вот они и хотят эту землю получить. Сначала Лопатников просто купить хотел, а теперь решил хитростью ее получить. Я тебе это сейчас говорю, Коля, и прошу – когда с Лопатниковым и его людьми разберешься, не трогай этой платины сам и никому про нее не говори. Я знаю, что ты золотом занимаешься, тебе трудно будет устоять. Но все равно, прошу, не трогай этого места. Та земля принадлежит духам тайги, а они никому не прощают... – Якут осекся и замолчал.

Несколько секунд Колыма ждал, что Нэхату снова заговорит, но напрасно. Блатной заглянул старику в глаза, поднес к губам нож, пощупал пульс. Все говорило об одном – Нэхату мертв. Колыма тяжело вздохнул, протянул руку и закрыл старику глаза. Ему хотелось завыть от тяжелого чувства несправедливости – так не должно было случиться! Только сейчас Колыма понял, что Нэхату, которого он до последней встречи лет пять не видел, был ему настоящим другом. Одним из очень немногих, про кого Колыма мог так сказать. Но блатной хорошо владел собой, а терять друзей ему уже приходилось. Он удержал эмоции внутри, но про себя поклялся, что просьбу старика выполнит и его убийцам отомстит. В конце концов, по понятиям любой правильный блатной должен карать беспредельщиков. А то, что делает Лопатников, это явный беспредел.

Колыма встал с земли. Нужно было отнести тело Нэхату в поселок и рассказать его соплеменникам о том, о чем он просил. Но поднять якута с земли Колыма не успел. В этот момент до чуткого слуха блатного донесся далекий звук, похожий на шум мотора. Колыма прислушался. Да, ему определенно не показалось. Мотор, притом приближающийся. Едут со стороны прииска. А поскольку дорога, на которой он сейчас стоит, единственная, соединяющая прииск и поселок якутов, то, значит, машина едет по ней и через несколько минут будет здесь.

Колыма застыл над телом Нэхату. Он колебался. Можно было подхватить тело старика и кинуться в поселок, он, пожалуй, успел бы раньше вездехода, а можно было спрятаться в лесу.

Но чтобы принять решение, нужно было знать, кто и зачем едет. Колыма принялся быстро перебирать возможные варианты. Может, это погоня за ним – побег уже наверняка обнаружили. Тогда лучше спрятаться в лесу. В поселке его охранники не найдут и быстро свалят. Но, с другой стороны, может, это и не за ним. Может, это тот урод, который Нэхату завалил, поднял тревогу, и охранники разбираться едут. Но и при таком раскладе ему в поселок тоже соваться нельзя – помощи якутам от него сейчас никакой не будет, а вот неприятности могут быть. К тому же лучше якутам, когда они приисковых увидят, не знать про гибель Нэхату. А то они могут не сдержаться, дуром ломануться мстить. А этого сейчас делать нельзя, такие вещи нужно тщательно продумывать. Правда, охранники могут им спирт оставить. Но ничего, как свалят, он быстро выйдет из тайги, и все, что говорил Нэхату, передаст. А тогда уже вместе с ними можно будет подумать, что дальше делать.

Приняв решение, Колыма подхватил с земли тело Нэхату и вместе с ним скрылся за кустами. Но далеко от дороги уходить он не стал. Звук мотора был все ближе и ближе. Наконец, из-за поворота показалось рыло вездехода. Как и предполагал Колыма, вездеход явно был приисковый, без номеров и опознавательных знаков. Почти поравнявшись с Колымой, вездеход неожиданно сбавил скорость.

«Заметили, что ли? – пронеслось в голове у блатного. – Да нет, не может этого быть! Наверняка случайность».

Вездеход окончательно остановился, мотор смолк. Видимо, водитель заглушил двигатель – солярка тут большой дефицит. Через несколько секунд крышка люка откинулась, и наружу вылез знакомый Колыме человек – начальник охраны прииска. Насколько блатной помнил, звали его Антон. Но второй показавшийся из вездехода человек был знаком Колыме еще лучше. Это был Череп. Причем бывший кореш явно не был пленником – у него были свободны и руки, и ноги, а судя по движениям губ и мимике, он вполне дружелюбно разговаривал с главным приисковым охранником. Они оба подошли к кустам и принялись возиться с ширинками.

«Похоже, просто по нужде вышли, – подумал Колыма. – Ох, Череп, ну и сучара! Совсем скурвился! Как же я его, подметку, сразу не распознал?! А интересно, зачем это они с этим хреном к якутам собрались? Послушать бы, о чем болтают. А кстати, почему бы и нет...»

Блатной осторожно приподнялся с земли и пополз вперед. Продвинувшись на десяток метров, он уже вполне мог слышать разговор Черепа и Балякина.