Михаил Рогожин - Билет в никуда Страница 45

Цунами выслушивал информацию, приносимую Галиной из салона, внимательно, но безучастно. И только когда рассказала о Марфе, ударил в ладоши.

– Попалась рыбка!

Он давно следил за затянувшейся игрой с островами. С первого момента, как только Галина была им приставлена к Инессе, информация шла напрямую к нему. Несколько раз даже казалось, что Инесса сама выйдет на Цунами. Но он удачно избегал знакомства. Али, встречаясь с Цунами, никогда не подавал вида, что знает об интересе «авторитета» к делам своей хозяйки. Цунами его не обременял просьбами, потому что было принято, что Али ни с кем в паре не выступает. Да и не такая уж он фигура! Но когда Галина сообщила, что Марфу для Ирины нашел телохранитель Инессы, Цунами понял, что тот блефует. Значит, все-таки работает на Унгури. Но через кого осуществляется выход? Пришла пора во всем этом разобраться обстоятельно. Ведь даже Инесса не подозревала, что столь ею любимая идея с островами была подкинута самим Цунами, который давно замыслил прибрать всю власть в «теневом бизнесе» в свои руки. Для этого нужны были громадные деньги. Но, кроме них, нужен был оригинальный подход к решению этого вопроса. Мало иметь деньги самому, нужно, чтобы их потеряли твои конкуренты. Идея с островами позволяла втянуть капиталы признанных лидеров преступного мира в одну упряжку, а после этого одним махом перерубить поводья. Что после такой операции останется у Унгури, Бати, Груши, Кишлака и нескольких примкнувших к ним? Ноли без палочек. Ну, объявят войну. Но для ведения войны нужны деньги. А деньги заморожены в фонде и лежать будут на счетах западного банка. Острова им никто не отдаст. Начнется огромный скандал. Чтобы хоть как-то обезопасить Инессу, Манукалов начнет отстрел мафиози, вложивших деньги. Правительство отречется от своего вице-премьера, и на нем отыграются ребята Кишлака. Парламент покричит о том, что вновь народ раздевают, и заткнется. А Цунами, спокойно раскидав оставшихся прилипал, создаст собственную империю, которая будет сосуществовать с государством на новых условиях. Он будет наводить порядок внутри страны, а государственные институты оберегать его интересы на международной арене. Кому быть президентом, решаться будет в его кабинете, а не среди потасовок между различными партиями. Он, Цунами, спокойно и жестко возьмет под контроль ситуацию с преступностью. А кому она подчиняется – тот и хозяин.

Коль Унгури через Марфу нащупывает контакты, значит, план начинает воплощаться. За Унгури потянутся и остальные. Цунами рассчитал правильно. Ни одному чиновнику в России не поверят с такой охотой, как жене Унгури. Нескольких слов, случайно оброненных в кругу приятельниц, может оказаться достаточным для начала крупномасштабной войны.

Цунами не случайно взялся укрощать Кишлака. С остальными партнерами было намного проще. А этот способен выстрелить в спину в самой дружеской обстановке. Но ему очень помог Курганов, привезя от Шлоссера предложение по поводу банка. Зная характер Кишлака, можно было быть уверенным: горячие деньги для него намного соблазнительнее работающих. Он не задумываясь сделает свой взнос в фонд «Острова России», а когда узнает, что его надули, первым начнет стрелять.

С Батей – другое дело. Этого не объегоришь. Мужик-кремень. В самом соку и при реальной власти. Ему мало документов и всяких подписей, пока не пощупает руками – не поверит. Цунами должен перевернуться, но устроить ему аудиенцию в кабинете вице-премьера. Тогда Батя простится с основной суммой своего капитала.

За этим стратегическими размышлениями его и застал Афанасий Груша. Покачивая от жары своей усохшей головой, он сполз в кресло и попросил Галину принести воды со льдом.

– А что будет летом? – с трагическими нотками в голосе вопрошал он.

– В каком смысле? – оторвавшись от своих мыслей, не понял Цунами.

– Жара на улице! А у тебя хорошо. Что значит – не иметь стен. Просто сад какой-то.

– Можешь в бассейне окунуться, – предложил Цунами.

– Это уж как разговор пойдет, – с намеком ответил Груша.

Было ясно, что он прибежал вынюхивать, высматривать, выспрашивать. Афанасий умудрялся быть во всех местах почти одновременно. Возможно, одним из первых в совке понял, что информация существует для того, чтобы ее постоянно передавать из уст в уста и лупить с этого деньги. Поэтому в те времена шел даже на контакты с ментами. За это его многие ненавидели, но Груша умел владение информацией оборачивать и против друзей, и против врагов. Умудрялся узнавать о готовящемся покушении за несколько часов до его совершения. Так же спокойно выходил сухим из воды, успевая вернуть долг тому, кто неожиданно терял терпение. А врагов уничтожал благодаря знанию их завтрашних противников. Поэтому, уж коль Груша по такой жаре примчался к Цунами, значит, что-то узнал первым.

– Толя, они подписывают постановление по островам, – прошипел он лишенными влаги губами.

– Кто они?

– Правительство!

– Когда?

– Как только премьер отвалит на расслабуху. Сейчас бумаги у вице. У Суховея. Специально придерживает… понимаешь, Толя? Это же миллиарды! Дух захватывает! Взял на девяносто девять годков – и выжимай из него доходы. Мечта! Толя, нужно объединяться, – хрипел Груша, пока не появилась Галина с высоким, запотевшим от льда стаканом минералки.

Пил он долго, маленькими глоточками, боясь простудить горло, потому что вообще относился к своему организму с трогательной заботой. Очень боялся всяческих болезней. Если кто-нибудь поблизости чихал, то Груша задерживал дыхание и отворачивался в сторону. Никогда не пил с кем-нибудь из одного стакана и на всякий случай не целовал женщин. У Афанасия Груши была заветная мечта – дожить до восьмидесяти трех лет в полном здравии и при ясной памяти. В таком возрасте умер его отец, всю жизнь проработавший на теплостанции монтером. Жил он скромно, чтобы не сказать бедно. Ничего в жизни, кроме поллитровки по банным дням, не видел и вид имел необыкновенно скучный. Когда отца соседи похоронили, Груша, сидя под следствием, дал себе зарок никогда в жизни ни одного дня не жить в бедности и прожить столько же, сколько и папаша, только богатым и веселым. Неизвестно, сыграл ли какую-нибудь роль в уголовном деле, только дело закрыли за недоказанностью, и Груша оказался на свободе. С тех пор и был всегда веселый, богатый и блюдущий здоровье.

– Откуда тебе известно? – механически задал вопрос Цунами, понимая, что тот и под пытками не расскажет. Если, конечно, не больно пытать.

Груша прислонил холодное стекло ко лбу и пропустил вопрос мимо ушей. Зато заладил свое:

– Никого лишнего. Ты, я, Унгури, Батя, Кишлак, ну, разве что Рваный. Он крепко «встал на бабки», и из Питера – Вейко. Человек надежный, всегда нашу сторону держит. Да ты сам знаешь. Потом еще…

– Хватит, – остановил его Цунами. – Ты никак колхоз решил организовать?

– Так ведь сумма-то какая, Толя, дух захватывает!

– Ничего. Возьмем в банках кредиты на подставных лиц. Справимся. Увидишь Вейко, передай, что интересуюсь контактом с ним. А откуда возник Рваный?

Груша снова сделал вид, что не расслышал, и попросил еще воды.

На крик Цунами появилась Галина с целым графином, который поставила на мраморный низкий стол и скрылась за пальмами. Груша пил, пил и одним глазом наблюдал за Цунами. Он знал, что с Рваным недавно произошел конфликт, и хоть тот и был вором в законе, отношение к нему резко изменилось. Он ушел в политику и стал постоянно маячить на телеэкране. Когда же ему намекнули, что нехорошее это дело – светиться как какому-нибудь певцу-петуху, Рваный послал всех и еще по «ящику» выступил как ярый борец с преступностью. Рот ему не решились заткнуть, но перестали приглашать на сходки, а последний раз, когда выяснилось, что он участвовал в короновании не по заслугам, а за бабки, и вовсе едва до стрельбы не дошло. Цунами, чтивший неписаный закон, перестал поддерживать с ним отношения.

– Я тебя про Рваного спрашиваю.

– Ну, Толя, что значит, откуда возник? Включи телевизор – и сам увидишь.

– Что, прямо из «ящика» о своем участии сообщил? Груша мялся. Не потому, что боялся признаться, а потому, что знал – Цунами все равно не поверит.

– Заезжал я в «Розентол», а он там на какой-то презентации верховодил…

Цунами ничего не ответил. Понял, откуда до Груши долетели сведения. Их сообщил Рваный. Что ж, стало быть, даже такие киты – и те пасти разинули.

– Коли случайно с ним встретишься, так и передай, что лично я не возражаю. А что скажут остальные – не мое дело.

Груша расплылся в улыбке. Дело, ради которого он притащился через весь город, улажено, можно и в бассейн залезть.

– Воду в бассейне хлорируешь?

– Нет. Я ионизирую, – серьезно ответил Цунами.

– Ну, тогда, пожалуй, нырну.

Груша встал и пошел в другую сторону. Поблуждал между пальм в бронзовых кадках, прошел через несколько арок и вернулся к дивану, на котором сидел Цунами.