Сергей Кулаков - Курильская обойма Страница 46

Из кабинета вышли два человека, не глядя на посетителя, быстро покинули приемную.

«Они уже все знают, – пронеслось в голове, – оттого и не смотрят. Этого второго я знаю, видел в посольстве раза три, но он мне даже не кивнул. Для них я уже вне закона».

– Прошу вас, – сказала секретарша.

Оторвав от стула залипшее тело, Сергей Ильич вошел в кабинет. Дверь с легким щелчком закрылась. Он вздрогнул.

– Здравствуйте, Сергей Ильич, – поспешил к нему навстречу невысокий, лысоватый начальник отдела Рюмин, протягивая руку. – Какими судьбами?

– Вот… – беспомощно выдохнул Демидов.

– Да вы проходите, – изображал радушного хозяина Рюмин, – располагайтесь. Чаю, кофе? Или – коньячку?

В другой раз Сергей Ильич благодушно пошутил бы, что в рабочее время не полагается, и с удовольствием выпил бы рюмочку, а то и две. И от кофе не отказался бы. Но сейчас, боком сев на стул, он лишь отрицательно помотал головой.

– Что-то случилось?

Рюмин сел за свой стол, напротив гостя, и сразу принял тот вид, который и должен иметь начальник отдела разведки. Глаза настороженно уставились на преступного депутата, пальцы рук крепко сцепились между собой.

«Вот и меня так, – глядя на эти пальцы, подумал Сергей Ильич, – в бараний рог…»

– Да вам нехорошо. Может, валидольчику?

– Не помешает…

Рюмин дал ему таблетку, посоветовал, как лучше держать. Смотрел он вроде сочувственно, но желваки под скулами прыгали нетерпеливо.

– Ну, Сергей Ильич, что стряслось-то?

– Д-диверсия, – протолкнул сквозь зубы шершавое слово Демидов.

– Та-ак, – пригнул плечи Рюмин, как бы собираясь через стол броситься на гостя. – Слушаю вас.

Он сделал, не глядя, какое-то быстрое движение.

Включил магнитофон, понял Сергей Ильич. Но ему было уже все равно. Сказав первое, самое страшное слово, он вдруг почувствовал несказанное облегчение. Как будто доктор удалил ему нарыв, мучивший безумной болью. Боль еще не прошла, еще саднило и кровоточило, но кошмар остался позади.

Глядя в серые, требовательные глаза, он заговорил сначала медленно, затем все быстрее и быстрее и вскоре уже не мог остановиться.

16 октября, полночь, г. Сибецу, Япония

Роман шагал с Митей по широкой улице, залитой светом фонарей и неоновых вывесок. Несмотря на глубокую осеннюю ночь, было светло как днем. Кафе, рестораны забиты до отказа, на тротуарах – кучки смазливых девиц азиатской и славянской внешности. Встречались и мулатки, и даже негритянки, и вот про них-то Митя и говорил с пылким энтузиазмом.

– Это вот, что зады у них оттопыренные, это, конечно, супер. Ни одной шоколадки плоскозадой не видел. У них это в природе заложено, я в «Плейбое» читал. Чтобы откладывать жиры про запас. Как горбы у верблюда. У наших тоже система такая же, только у негритянок покруче… Но зады – это не главное в них!

Митя многозначительно, как человек, знающий тайну, посмотрел на Романа.

– А что же? – спросил тот, понимая, что просто обязан задать этот вопрос.

– Запах! – торжествующе выпалил Митя. – Вот от чего мне башню сносит. У них кожа пахнет так, что аж в голове мутит. Никакие другие телки так не пахнут, как черные. Черт его знает, отчего у них так.

– А что писали по этому поводу в «Плейбое»?

– Да ни хрена! – возмутился Митя. – Я вот тоже хотел почитать, но не было. А интересно же! Вот наши по сравнению с ними – как маленькие дети. От некоторых вообще никакого запаха, даже неинтересно. Азиатки – те пахнут по-своему, но как-то противно, мне не по кайфу. А вот черные – это да. Я как нюхну, потом могу хоть всю ночь ее пилить…

Он толкнул Романа локтем:

– Смотри, смотри! Вон та, длинная! Вишь, хаер, как у Анджелы Девис? Это у них сейчас фишка такая новая. И ты знаешь, действует! Что-то в этом есть такое. Я счас ее брать не буду, надо вмазать хорошенько. А потом, если ее еще не заберут, вернусь.

– По-моему, их везде хватает, – заметил Роман.

– Не скажи, – возразил Митя, обмениваясь салютами с высокой негритянкой, стоящей на другой стороне улицы. – Самый верный выбор – когда сразу глянулась. Телки везде вроде одинаковые, но самая первая – самая лучшая. Желание, значит, возбудила, с ней, значит, и оторвешься лучше всех…

Роман, вежливо поддерживая светскую беседу, думал о своем.

До порта доплыли за два часа. Проверками больше не тревожили, море было относительно спокойным. Шхуну покачивало, порой довольно сильно, но моряки только крепче от этого спали.

Что характерно, никто не задал Роману ни единого вопроса, кто он, да откуда, да почему сел в поселке. Капитан кратко объявил команде о новом члене экипажа, и этого представления вполне хватило. Народ был тертый, битый, сам немало пострадавший от властей и принял Романа как своего.

В порту Роман на всякий случай поучаствовал в разгрузке. Японские таможенники мельком посмотрели документы, но, похоже, самодельная ксива Романа с вырезанной из поляроидного снимка небритой физиономией их мало смутила. Благоденствие города и всего острова в целом напрямую зависело от поставок контрабандного морепродукта российскими моряками. Некогда бедный край теперь процветал и жирел. Не боявшиеся ни бога, ни черта, ни уж тем более своих хромоногих законов россияне ежедневно сотнями тонн поставляли в порта Хоккайдо дефицитнейшего краба, трепанга, гребешка, тунца и всего того, чем так богаты воды Тихого океана. А взамен местные власти закрывали глаза на сомнительные документы моряков. Пусть себе плавают, как хотят. Это проблема российской стороны. Дальше порта моряки все равно не уходили и здесь же, кстати говоря, спускали в кабаках и публичных домах почти все, что зарабатывали своим рискованным промыслом. Таким образом, японская сторона была в двойном выигрыше.

Разгрузка прошла как по маслу. Отдохнувшая команда весело перекидывала в японские контейнеры рыбу и отборного, голенастого краба, которого аборигены готовы были пожирать в неисчислимых количествах. Митя, скаля зубы, вкалывал за троих. Все работали споро, привычно. Роман только делал вид, что помогает, на самом деле старался не мешать. Его и не трогали, вполне справляясь своими силами. Об истинном статусе новичка если и догадались, то помалкивали. Цену длинному языку в этом пиратском мире знали хорошо.

Когда разгрузка подходила к концу, Роман поднялся в рубку, откуда капитан следил за ходом работ.

– Мне сказали, десять тысяч иен, – сказал Роман в костистую спину капитана.

Тот не ответил, лишь коротко кивнул.

– Вот, – сказал Роман, положив деньги ему под локоть.

Тот покосился, не меняя положения, снова кивнул.

– Вы на Сахалин не идете?

Отрицательное движение затылка.

– Тогда всего хорошего. Спасибо.

Короткий кивок. Диалог более чем приятный.

Роман вышел из рубки. Палубу уже поливали из шланга, очищая от остатков груза. Капитан вышел следом, спустился на причал, к японцам, вместе с нагруженными контейнерами поехал к огромным весам.

Чуть дальше тоже шла разгрузка, сновали автокары, жужжали краны. Причал сразу же переходил в громадный склад, где шел прием товара и его последующий сбыт. В Японии особенно ценился свежий продукт, поэтому купля и продажа проходили в спринтерском темпе.

– Ну все, – закричал Митя, – дело сделано! Аванс в кармане, так что можно оттянуться. Ты как, не против?

– Не против, – отозвался Роман.

– А то с этими не разгуляешься, – Митя презрительно кивнул на своих подельников. – Запрячут бабки по сундукам и будут сидеть в кубрике, пузырь водки один на всех давить.

– Хорошо тебе, – огрызнулся Щерба. – Сам себе хозяин. А у меня четверо на шее.

– А кто просил столько строгать? – захохотал Митя. – Тебе Путин за это спасибо не скажет. А женка еще и плешь проест, скажет, мало привез.

– Отвали, – хмуро сказал Щерба.

– Ладно, сидите. А мы с Вованом гульнем. Я уже трое суток по волнам болтаюсь, имею право культурно отдохнуть.

Он объявил, что есть один классный кабак, недавно открытый, и потащил Романа в город, развлекая по дороге занимательным разговором.

Роману нужно было срочно добраться до телефона. Но он не хотел терять своего шумного напарника. Парень он отзывчивый и, что самое главное, бывалый. Знает город как свои пять пальцев. Наверняка среди местной, то есть русской, братвы имеет массу знакомых. Роману еще нужно было договориться с кем-нибудь о доставке его на Сахалин. Лучшего посредника в этом деле, чем Митя, трудно сыскать.

Поэтому Роман от него не отставал, решив, что, если задержится со звонком на полчаса, Родина его не осудит. Следовало сначала отдать якорь в том самом кабаке, куда так неудержимо стремился Митя, а затем уже налаживать связь с Конторой. Она-то, в отличие от Мити, никуда не денется.

– Во! – ткнул Митя пальцем в окна ресторана, ничем, по мнению Романа, не отличающиеся от других.

«Погудим» – название провокационное, но, в принципе, невыдающееся для этой части города. Тут такие перлы встречались на каждом шагу. Чего только стоила вывеска «Хоть залейся!».