Петр Катериничев - Иллюзия отражения Страница 46

– А потом?

– Потом – «Весь мир смеется над тобой!».

– Не так плохо.

– Но истина оказалась не в этом.

– Да?

– Однажды я поняла: миру я совершенно безразлична. Он самодостаточен и равнодушен. А люди таковы, что постоянно используют тебя. Словно тряпку – для стирания пыли с заплесневелых душ.

– Как-то фатально это у тебя прозвучало. И пафосно.

– Это правда, Дронов. Правда.

– И ты живешь с такой правдой?

– А ты? Разве с другой?

Что я мог ответить? Ничего.

Глава 68

Дорога, уходящая в сторону от шоссе, под тень густых деревьев, была обозначена строгой надписью: «Частное владение». На Саратоне это означало то же самое, что на родной земле «кирпич». Автомобиль Люси Карлсон нырнул на эту дорогу; Бетти бестрепетной рукой свернула туда же.

– Сейчас, – коротко произнесла она, увеличила скорость, обходя и подрезая «ситроен» Кузнецовой.

Людмила резко ударила по тормозам, выскочила из машины, хлопнув дверцей.

– Какого черта! – начала она, увидела меня, посуровела. – Что тебе еще от меня нужно, Дрон?

– Только поговорить.

– Не наговорился?

– Разговор будет нелицеприятным, Люси. – В руке у Бетти появился «глок», да и держала она его хорошо: плоско, на уровне пояса. Ствол его был направлен Людмиле в живот.

– А без дешевых трюков? – бросила та, побледнев.

– Бетти, ты бы... – начал я, и ствол переместился на меня.

– Не дергайся, Дрон. Стрелять я умею.

Нас разделял капот автомобиля. Можно, конечно, нырнуть под него, но... Обезьяньи прыжки хороши только в кино. Остается подождать продолжения.

– А что до дешевых трюков, Люси, так они – в твоем бордельном балагане, – добавила Бетти. – У меня – исключительно дорогие.

– Что это за профурсетка, Дрон?

– Бетти Кински. Спасатель.

– И от чего она решила меня спасти?

– От смерти, – жестко отчеканила Кински. – Если ты будешь откровенна в ответах. А теперь – ты сядешь за руль своей машины, ты, Дрон, – рядом, а я – на заднее и буду спрашивать.

– Это и есть партнерство, Бетти?

– От вас, русских, можно ждать чего угодно.

– Послушай, Кински, а что мешало тебе...

– Заткнись, Дронов. Ты сидел в этом кабачке – не объехать. Вот и пришлось... разыграть единство и взаимопонимание. Садись на переднее и веди себя пристойно. Если не хочешь схлопотать пулю.

– Дронов, я считала тебя умнее, – бросила Кузнецова.

– Я тоже так считал, – согласно кивнул я. – От природы очень доверчив.

– Пошевеливайтесь, оба! – скомандовала Бетти, чуть двинула пистолетом, ствол дважды дернулся, и оба колеса «ситроена» Кузнецовой жалобно сплющились.

– А у дамы серьезные намерения, – печально констатировал я.

Признаться, поведение Бетти Кински меня озадачило. И ладно бы оно было вероломным – игра такая, что и слово сие неуместно, а если в эту игру влезла нервная впечатлительная особа, сдававшая в соответствующей службе все зачеты по стрельбе или, скажем, рукопашке с оценкой «отлично», но притом никогда не бывавшая в реальных боевых ситуациях... Это нервирует. И напрягает.

– Пошевеливайтесь! – жестко выдохнула Кински.

Кузнецова глянула на меня зло и немного растерянно, распахнула дверцу, плюхнулась за руль, я уселся рядом. Бетти устроилась сзади.

Пистолет она в затылки нам не упирала, но от того было не легче: девятимиллиметровая пуля легко пробьет сиденье и закрутится в бренном теле волчком. Паскудная перспектива.

Вообще-то любой, кто скажет, что спокойно стоял «под стволом», да если еще и ствол этот в руке завзятой стервы – солжет. Если он не скрытый самоубийца. Нет, как и всякому другому, мне порою приходят в голову мысли от лукавого... Но, как писал классик: «Когда б не неизвестность после смерти... Боязнь страны, откуда нет возврата...»

А вообще-то терпеть не могу оружия. Наверное, оттого, что раньше чтил. Еще будучи совсем ребенком, мечтал найти клад. Но не золото и камни – хорошенький такой ящик с «парабеллумами», «вальтерами», наганами, «шмайссерами»... И не с тем, чтобы в кого-то стрелять: просто оружие тогда представлялось мне символом мужественности и силы. Как теперь – слабости. Если не можешь решить вопрос иначе, как направленным на кого-то – или на себя – стволом, значит, ты – слабак. Ум твой примитивен, дух – тщетен.

– Терпеть не могу женщин с оружием. Это настолько противу природы, что...

– Помолчи, Дронов. Твоих речей я наслушалась с избытком. Теперь хочу послушать Люси.

– Про природу?

– И про погоду. – Бетти бросила на переднее сиденье фото Сен-Клера с подругой. – Узнаешь? – спросила она Кузнецову.

– Сен-Клер.

– Меня интересует та, что рядом. Из твоих девочек?

– Нет.

– Не темни, Люси. Я совсем не шучу.

– Послушай, девушка, мне тоже не до шуток! – огрызнулась Кузнецова.

– Люся, кто у тебя непосредственно занимался работой с клиентами? – спросил я.

– Сама я занималась. Больше никто.

– Помощники, консультанты?

– Дрон, так вы все же с этой стервочкой на одну руку работаете? А мне тут концерт устроили в «доброго» и «злую»?

– Отвечать! – рявкнула с заднего Бетти.

– Ни у кого я не консультировалась.

– Сен-Клер-младший у тебя бывал? – спросила Кински.

– Раньше – да.

– И ты прогнала его «по полной программе» снов и их материализации? – быстро спросил я.

– Тебе что за дело?! Я же сказала тебе еще вчера: ни на какие вопросы относительно клиентов я отвечать не стану.

– Теперь станешь. – В запале Бетти схватила Кузнецову за волосы и ударила рукоятью по уху, сдирая кожу...

Одним движением я захватил кисть девушки, вывернул так, что пистолет упал между сиденьями, отпустил ее руку и ударил костяшками в переносицу. Бетти откинулась на сиденье, потом завалилась на него. Я выскочил из автомобиля, открыл заднюю дверцу, провел вдоль туловища Бетти: больше оружия у нее не было, только портативный цифровой диктофон с выведенными на лацкан и в рукав микрофонами.

Недолго думая выдернул из ее же кроссовок шнурки и спеленал руки мадемуазель Кински. Потом достал из сумочки платок и приложил к разбитому носу. Посоветовал:

– Голову запрокинь. Пройдет.

– Сволочь, – прошипела Бетти.

– На это есть разные мнения, – сказал я.

– И ни одно не соответствует истине, – произнесла Кузнецова. На меня смотрел зрачок пистолета, только что выбитого мною у Бетти. В глазах Люси Кузнецовой тлела ярость.

– Да ладно, не ссорьтесь, горячие шведские девчонки... Она тебе по уху, я ей – по носу, считайте – квиты.

– Это ты так «мосты наводишь»? – спросила Кузнецова.

– Стремлюсь разрядить накаленную атмосферу. Лучше ее, чем пистолет.

– Порой слушаю я тебя, Дронов, и думаю: ну гений, и все! А порой – ну просто идиот!

– И какая мысль случается чаще?

– Догадайся.

Глава 69

Люся помолчала, спросила:

– Что вам от меня надо?

– Что нужно Бетти – не знаю. А мне пока – чтобы ты кого не грохнула ненароком.

– А намерение ты исключаешь?

– Ты же добрая, Люська. Если и выстрелишь – так только со страху. Или по общей впечатлительности натуры.

– Моя впечатлительность закончилась двадцать лет назад, ты понял, Дронов? Совсем. Жизнь заставила.

– А я думаю – нет. На самом деле ты – белая и пушистая.

– Что тебе нужно? И почему ты в такой компании?

– И Бетти, и я предполагаем, что в твоем особняке кодировали клиентов на самоубийство.

– И вы думаете – я? Тогда зачем ты мне это говоришь? Ведь стоит мне дважды спустить курок, и все ваши догадки и домыслы так с вами и останутся!

– То, что знают двое, знает и свинья.

– Кто будет слушать мнение свиней? Особенно на здешнем фешенебельном фрегате?

– Люся, давай сделаем так: ты аккуратно убираешь ствол...

– И – что дальше? Хватит с меня ваших бредней, Дронов! Я никого и ни на что не кодировала! У меня и без того профессия рискованная!

– Чем?

– Знаю слишком много интимных тайн. Очень высокопоставленных клиентов. Но никому и никогда их не поверяла. Так что эту информацию никто для кодирования использовать не мог!

– А прослушка?..

– У меня был специалист...

– Любого специалиста могли перекупить. Или – изначально подставить тебе человека, какой будет качать информацию налево. Ты это исключаешь?

– Ничего я не исключаю, Дронов! Ничего! Просто сейчас для меня пришла пора даже не сворачивать бизнес, нет – валить отсюда на все четыре стороны! И я свалю, будь уверен! Что это за девица?

– Я же тебе сказал: спасатель.

– Какого черта она мотается по мирному острову с пистолетом?

– Денег хочет.

– Каких денег?

– Три миллиона британских фунтов. Премия Сен-Клера-старшего за расследование гибели Эдгара.

– Ты тоже на это подписался?

Я пожал плечами, спросил:

– Не хочешь приобщиться?

– Нет. Мертвым деньги не нужны. Прощай, Дронов. Надеюсь, больше меня никто и никогда не найдет. И хотя эта бикса вокзальная и назвала мой бизнес дешевым... За то, чтобы реализовать свои сны, люди платили очень дорого. Очень. Деньги у меня есть. Да, я всегда полагала свою профессию рисковой: в мире больших денег и дутых репутаций чужие тайны – и товар, и взрывчатая смесь, способная разнести их обладателя в клочья. Я подготовилась к уходу. И вовсе не в иной мир. Стану из Карлсон какой-нибудь Шнайдер. Или Винтер. Или Смит. Так что – good bye. Желаю всем вам перегрызться до смерти.