Андрей Таманцев - Угол атаки Страница 46

Впрочем, а с чего ему быть здоровым?

«Центр — Пастухову. За успешное выполнение задания…»

Со слова «Центр» подполковник Тимашук заставил себя переключить внимание на слово «задание».

«Задание». Какое задание? Они успешно выполнили только одно задание: взорвали «Мрию». «Мрию»! Засадили ракету в самолет стоимостью пятьдесят миллионов долларов и объявили: «Мы сдаемся». Тимашук был ошеломлен. На секунды утратил всякую способность соображать. Все происходило как в тяжелом сне, когда силишься нажать на спусковой крючок автомата, но вместо очереди пули начинают выкатываться из ствола и повисать в воздухе. В полном ступоре, окаменевший и онемевший, он смотрел, как ракета выписывает дымную медленную дугу, как вспухает от взрыва фюзеляж «Мрии», как проседает и рушится на бетон то, что еще мгновение назад было самым большим самолетом в мире.

Онемел и генерал армии Г. Выслушав доклад Тимашука, он молчал не меньше минуты.

Потом начал выспрашивать о подробностях, записал фамилии захваченных, серийные номера оружия, обещал заняться, но все это так, будто не понимал, что произошло, не врубился. А когда наконец въехал, разразился очередью крупнокалиберного мата и приказал:

— Вытряси из них все. Понял? Все!

— Как быть с отправкой? — спросил Тимашук. — «Мрии» нет.

— Срать на «Мрию»! Сейчас нужно понять, что происходит. Выверни их наизнанку. Мы должны знать все. Что они успели узнать. Что успели передать. Кому. Сразу доложи. И не разводи там. Понял? Не разводи!

Тимашук понял.

— Что с ними делать? — спросил он. И уточнил:

— Потом.

— Не задавай мудацких вопросов! — прикрикнул Г.

И это Тимашук тоже понял. Третий допрос он провел нормально. С каждым отдельно.

Но это был, строго говоря, не допрос. Опрос. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, семейное положение, место жительства семьи, воинское звание, место службы. Какое получили задание, когда, от кого, при каких обстоятельствах. Как добирались в район операции, на чем, сколько времени.

Допрос шел под магнитофонную запись. Но подполковнику Тимашуку не пришлось делать расшифровку и сравнивать показания, вылавливая нестыковки. Не было нестыковок. Это было видно навскидку. Показания совпадали до мельчайших деталей.

Только в одном они гнали откровенную липу. Но гнали так слаженно и так равнодушно, что при других обстоятельствах Тимашук, возможно, и поверил бы.

Воинское звание: рядовой запаса. Да, служили. Да, были офицерами, вместе воевали в Чечне. В 96-м разжалованы и уволены из армии. С тех пор на гражданке. Пастухов — владелец индивидуального частного предприятия по изготовлению столярки.

Перегудов работает в реабилитационном центре для бывших «афганцев» и участников чеченской войны. Мухин и Хохлов — совладельцы детективно-охранного агентства.

Злотников — безработный актер. За что разжалованы? За невыполнение боевого приказа. Какого приказа? Долгая история, подполковник. Долгая и темная.

Запросите кадры Минобороны, они лучше знают.

У подполковника Тимашука не было времени на запросы. И необходимости тратить на это время он не видел. Легенда была нелепая, но сшита крепко.

Да, в их показаниях не было мелких нестыковок. Была одна — большая. Легенда о том, что они — рядовые запаса, вызванные на переподготовку, не сочеталась с изъятым у них новейшим вооружением, которого с лихвой хватило бы не на одну, а на две таких группы. Гранатометы РГ-6. «Иглы». А «каштаны»? Их даже в серию еще не запустили, делают малыми партиями по заказам спецслужб.

Шифрограмма из таинственного Центра снимала все вопросы. Это был сильный козырь.

Туз козырный.

«За успешное выполнение задания…»

В этом тексте был и другой смысл. Откуда в Центре узнали, что они выполнили задание? Сами доложить не могли. Его разговор с Г. перехватить не могли — канал связи был защищен ФАПСИ. Спутники. Да, только с них могли зафиксировать взрыв «Мрии».

Да с чем же мы имеем дело?! Что за сила вдруг обнаружила себя?

«Центр — Пастухову. За успешное выполнение задания представлены к очередным воинским званиям…»

Еще минута-другая — и текст исчезнет. Навсегда. Оборвется выход на этот проклятый Центр.

«Думай! — приказывал себе Тимашук. — Думай, думай!»

Что может ответить на такую шифровку военный человек? Только одно. Но больно уж очевидно. Слишком просто. А если нет? Если нормально? Они же не журналюги, чтобы играть словами. И не умники с «западного» и «восточного» факультетов «консерватории», смотревшие сверху вниз на курсантов третьего факультета, которым, в их числе и Тимашуку, предстояло не кайфовать в Лондонах и Кайрах под дипломатическим прикрытием, а пахать, как Карлы, в разведуправлениях военных округов и флотов.

Десантники. Рабочая сила. Офицеры-десантники. Были, как следовало из шифрограммы: капитан, старший лейтенант, лейтенант. Стали: майор, капитан, старлей. Для старшего, Перегудова, майор — нормально. Для остальных — много.

Особенно для Пастухова. Майор в двадцать восемь лет — очень неслабо. Сам Тимашук стал майором только в тридцать два года. И помнил, какой сатанинской гордостью обожгло душу.

Должны ответить. Не могут не ответить.

И Тимашук решился. Быстро набрал:

«Пастухов — Центру. Служим России».

Нажал кнопку шифратора и отошел от рации в дальний угол бокса, за станину сверлильного станка. На случай, если сработает самоликвидатор. Черт его знает, сколько там взрывчатки. Может, пшикнет. А может и рвануть.

Минута.

Две.

Четыре.

Секундная стрелка двигалась по дымчатому циферблату сверхточных швейцарских часов «Радо», скрытому за сапфировым стеклом.

Упругими толчками.

Как кровь в виске.

Как бы преодолевая сопротивление времени.

Шесть.

Обманчивый круговорот жизни. Время идет по кругу. А жизнь идет по прямой.

Семь.

От старта к финишу. Но выигрывает не тот, кто достигает финиша раньше.

Восемь.

А тот, кто позже.

«Селена» пискнула. На дисплее появилось:

«Центр — Пастухову. Выходить на связь только в крайнем случае. Могут запеленговать. Ждите дальнейших распоряжений».

Подполковник Тимашук перевел дух. Получилось. Сумел не спугнуть удачу. Сумел!

Этот раунд он выиграл. Теперь Центр подвязан. Открыта возможность для функельшпиля. И он сыграет с ними в эту старую игру. Как только получит информацию, необходимую для результативного функельшпиля. А он ее получит.

Заглянул Сивопляс, доложил:

— Полковник Тулин. К вам. Пустить или одно из двух?

Тимашук кивнул:

— Пусть войдет.

Вид у полковника Тулина был пришибленный. От шквала событий, обрушившихся на вверенный ему объект, он как втянул голову в плечи, да так и остался. И еще больше стал похож на перестоявший гриб-боровик. Перед встречей с Тимашуком он накручивал себя, накачивался решимостью и теперь выпалил заранее приготовленные фразы, будто боялся, что решимость исчезнет:

— Олег Николаевич, все. Больше тянуть не могу. Ни минуты. Обязан доложить в округ. Иду и докладываю. Не обессудьте.

— Вы доложите тогда, когда я вам об этом скажу, — сухо ответил Тимашук.

— Я понимаю. Все понимаю. У вас свои проблемы. Понимаю. Но вы и меня поймите.

Такое ЧП! Командующий шкуру с меня спустит! Я обязан был доложить еще… — Он посмотрел на часы и ужаснулся:

— Еще восемь часов назад!

— Успокойтесь, полковник. Всю ответственность я беру на себя.

— Вы не знаете командующего! У него всегда на первом месте: «Почему не доложили немедленно?» Все, Олег Николаевич. Иду и докладываю. И будь что будет.

Тимашук нахмурился. Это был очень опасный момент. Прилетят люди из контрразведки округа и заберут арестованных. Их тут же переправят в Москву, закрутится машина следствия. Или не закрутится, если успеет вмешаться их Центр. Судьба диверсантов не волновала Тимашука. Волновало другое: он останется ни с чем. С взорванной «Мрией». С невыполненным приказом. Ни с чем. И главное: только он будет виноват в том, что произойдет утечка информации. Этого ему не простят. И тут пахнет не понижением в должности. Тут пахнет случайным дорожно-транспортным происшествием со смертельным исходом или внезапным инфарктом.

— Сказать вам, что будет? — спросил Тимашук. Полковник обреченно махнул рукой.

— Сам знаю. Кончилась моя служба. Пойду на пенсию. Что делать. Рано или поздно это должно было случиться. И так полтора года переслужил.

— Вы не на пенсию пойдете, — возразил Тимашук. — Вас вышибут из армии без всякой пенсии. И это в лучшем случае. А скорей всего — пойдете под трибунал. А как вы хотели? Чем должна заниматься ваша часть? Охранять объект. Так вы его охраняете?

Пять сопляков парализуют огромный аэродром. Пять! А у вас целый полк!

— Они не сопляки, — хмуро сказал полковник. — Они диверсанты. И не просто диверсанты. И еще не известно, пять их или не пять.