Даниил Корецкий - Спасти посольство Страница 47

Подполковник и старший лейтенант встали. Они были ошеломлены столь неожиданной информацией. И понимали, что жизнь резко изменилась: вместо воскресного отдыха ближайшие тридцать шесть часов окажутся насыщенными сотнями дел и забот, а последующая их судьба и вовсе приобретает туманную неопределенность…

Комдив рассматривал их в упор.

— Готовы ли вы выполнить боевое задание командования?

— Так точно, — не задумываясь, ответили оба. Ничего другого в этой ситуации они, естественно, ответить и не могли.

— Хорошо! — кивнул комдив. — Тогда немедленно приступаем к подготовке операции. Матвеев формирует особую роту в составе тридцати шести бойцов. Мои заместители обеспечивают личный состав всем необходимым. Обмундирование — не нашего рода войск, без знаков различия. Документы оставить в части. Оружие, боекомплект, сухие пайки, медикаменты…

— Кстати, МИД настаивает, чтобы оружие не применялось, — сказал генерал Скобликов. — Говорят: в крайнем случае пара выстрелов в воздух.

— Простите, товарищ генерал-майор, — поднялся подполковник Ветров. — А если обстановка потребует…

— А вот если потребует, — перебил его Скобликов, — то принимайте решение по собственному усмотрению. Тех, кто дает такие советы, там не будет, и выстрелы считать будет некому… Впрочем, сейчас мы отпустим всех офицеров, чтобы они смогли немедленно заняться подготовкой личного состава, а мы с комдивом и полковником Бобровым останемся с вами, товарищи Ветров и Матвеев, для детальной проработки операции. Товарищи офицеры, все переводятся на казарменное положение. Покидать часть запрещается. Любые контакты с друзьями и членами семьи — тоже. До завершения операции. Спасибо за внимание. Все свободны!

После проработки операции с исполнителями генерал отдал приказ готовить самолет.

— Может, пообедаете, Александр Петрович? — спросил комдив.

— Некогда! — отмахнулся генерал. — Лечу в сто шестую, прослежу за передислокацией. И проинструктирую экипажи исполнителей.

Азербайджанская ССР. 106-я дивизия ВДВ

Инструктаж командиров экипажей проходил в кабинете командира 106-й дивизии ВДВ. В связи с секретностью сам комдив его покинул, оставив московских представителей наедине с летчиками.

— В Кабуле сейчас идет самая настоящая гражданская война: стрельба, артобстрелы, мародерство, — ровным голосом говорил генерал-майор Скобликов. — Вооруженные отряды окружили город, сломили сопротивление правительственных сил, точнее, эти силы стали на путь предательства… Сейчас они сражаются между собой, город занял Шах Масуд, он контролирует обстановку. В МИДе считают, что это положительный момент. Он, конечно, не наш парень, но все же настроен более лояльно, чем все остальные банды… Однако персонал нашего посольства находится в серьезной опасности. В городе хаос и анархия, международные законы попираются. Посольство обстреливали, есть убитые и раненые.

— Таким образом, вы входите в состав летной группы для выполнения специального задания командования, старший группы полковник Золотов! Боевая задача сводится к вывозу из Афганистана нашего посольства и посольств некоторых дружественных нам стран. Ориентировочное количество триста — триста пятьдесят человек, — закончил инструктаж Скобликов. — Какие есть вопросы?

— Ну что, я считаю, задача вполне реальная, товарищ генерал, — сказал полковник Золотов и оглядел двух других командиров.

Копытин и Мельник кивнули.

— Перелететь в Кабул и вернуться — дело привычное, мы это много раз делали. Вот только детали… В каком состоянии ВПП и рулежные дорожки? Кто будет нас наводить на посадку? Как будет организована погрузка людей? Как нас встретят моджахеды?

Скобликов задумчиво постучал ручкой по столу.

— ВПП лучше не стала, скорей всего, только хуже. Диспетчеров там нет, так что наводить вас никто не будет, придется садиться самим. Погрузку организуют ответственные лица на месте, это не ваш вопрос. Насчет моджахедов… — Генерал помолчал. — Обстановка очень сложная. Но дипломаты вроде бы договорились с Дустумом и Шах Масудом, они там вроде рулят… И вроде обещали прекращение огня на два часа… Я говорю «вроде» да «вроде», потому что точно ничего сказать не могу. Там полная неопределенность, непредсказуемая обстановка и неуправляемые люди. Каждый полевой командир мнит себя первым лицом страны и ведет себя соответственно. И у них у всех есть орудия и минометы…

Летчики переглянулись.

— Во всяком случае, мы имеем обещание о прекращении огня на два часа, — ободряющим тоном подвел итог генерал. — Возможно, моджахеды его сдержат. Надо надеяться на лучшее. Хотя… Разве год назад мы могли подумать, что в нашей стране начнется такое?

Он встал и кивнул на окно, за которым шла подготовка к передислокации. Десантники грузили на «Уралы» и «КамАЗы» ящики с оружием и снаряжением, наиболее ценное и секретное оборудование. Грузовики тут же отвозили все на аэродром, где груз переносили в самолеты. В нескольких местах к небу поднимались столбы дыма — там жгли документацию. Палаточный лагерь опустел — российских граждан отправили на родину.

— Это самая настоящая эвакуация! — сказал Скобликов. — Только не из чужой страны, а из бывшей братской республики СССР…

Генерал с горечью махнул рукой и сел на место.

— С вами полетит рота десантников, — деловым тоном продолжил замкомандующего. — Вчера я провел инструктаж с их командирами. Ребята хорошие, опытные и четко понимают поставленную задачу. В случае осложнения обстановки они вас прикроют. Вопросы?

— Все ясно, товарищ генерал, — сказал Золотов, хотя по его тону можно было понять, что «ясно» только одно: надо надеяться на самих себя и уповать на помощь Господа Бога.

— Хорошо! — кивнул замкомандующего. — Я дал команду тщательнейшим образом проверить ваши машины и подготовить их к перелету. В девятнадцать ноль-ноль вылетаете в Чкаловский, берете на борт десантников и приступаете к выполнению боевой задачи. Все ясно?

— Ясно, товарищ генерал, — повторил Золотов. — Только один вопрос, не по теме: когда дивизия уйдет, что будет с местными беженцами? Вокруг них бушует толпа, если убрать оцепление и БМД, их просто растерзают.

— Пожалуй, что так, — кивнул генерал. — Только что мы можем сделать?

— Я могу их взять на свой борт и вывезти в Чкаловский. В конце концов, у них паспорта граждан Советского Союза, а их пока никто не отменял!

Генерал задумался.

— Такой команды я отдать не могу, — наконец сказал он. — Но если они сами проникнут в самолет, то не выкидывать же их на руки погромщикам?

— Я вас понял, товарищ генерал! — молодцевато сказал повеселевший Золотов.

Когда командиры вышли на территорию, все встречные офицеры расспрашивали их о том, что происходит. Они отвечали коротко, в соответствии с полученной инструкцией: готовимся к перелету. Но в это объяснение никто не верил. Тем более, что к трем Илам были стянуты почти все технари, которые под личным руководством зампотеха полка чуть ли не вылизывали каждый узел огромных машин. Всем, даже самым молодым офицерам, стало ясно, что готовится какая-то ответственнейшая операция. Но какая?

Командирам было положено отдыхать, но они, не сговариваясь, вышли на полосу, к своим самолетам. Три мощных красавца Ила были расчехлены, вокруг каждого копошились с десяток техников, стояли машины обслуживания, связанные с серебристыми фюзеляжами толстыми черными кабелями. Подзаряжались аккумуляторы, доливались жидкости, проверялись системы и отдельные узлы. Двигались рули и элероны, запускались двигатели, тестировалась радиосвязь.

От техники зависели сотни жизней, но пилоты считают, что техникой дело не ограничивается: у каждого самолета есть душа, чувства, привязанность к хозяину… И казалось, что стальные птицы понимают, какое ответственное и сложное задание им предстоит выполнить. Их мощные и вместительные тела сохраняли стремительность линий и обводов — высоко поднятые стреловидные плоскости с подвешенными четырьмя турбовинтовыми двигателями ассоциировались со скоростью и дальностью. Машины лишь ждали команды «На взлет!» А пока подошли топливозаправщики, подключили шланги, и транспортники принялись жадно пить, набирая в баки свыше ста тысяч литров.

Командиры с одинаковыми чувствами рассматривали свои борта. Потом Золотов подозвал Копытина с Мельниковым, обнял за плечи.

— Я вот о чем подумал, друзья… Мы-то люди обстрелянные — и в Афгане были, и в Анголе, во всякие переделки попадали… А в экипажах есть совсем зеленые ребятишки… Этот твой Тромбачев, — он повернулся к Мельнику. — Да и Липов со Звонаревым…

Потом полковник обратился к Копытину:

— А у тебя Измайлов, Соляной…