Посылка для генерала - Александр Александрович Тамоников Страница 47

«Куда это они?» – удивился Косович.

Но девочки не побежали далеко. Метрах в трехстах от деревушки было что-то вроде погоста. По крайней мере, теперь Олег разглядел там несколько покосившихся крестов. Чтобы не напугать девочек, Косович не спеша двинулся вниз.

Черная «эмка» свернула с шоссе и, петляя между лужами, двинулась к деревушке. Не наши ли? Косович прибавил шаг, глядя, как машина, миновав несколько домов, остановилась посреди улицы. Из нее вышли Кирилл Митьков и какой-то молодой офицер.

«Вот это новость!» – удивился Косович и быстрым шагом пошел навстречу гостям. Митьков заметил его и остановился.

– Ты чего здесь? Новости есть? – Косович небрежно отдал честь в ответ на приветствие лейтенанта, приехавшего с Кириллом.

– Да вот, обследовал я вчера посадки, говорил с разными воинскими начальниками. Кто что нашел, кто что узнал. Одним словом, тут машину сожгли два дня назад. Примерно в то же время, когда подбросили труп с документами Аганесяна.

– Я знаю. Сейчас только оттуда. Сожгли машину полностью. А вон за деревушкой, похоже, местное кладбище, и там свежая могила.

– Совершенно верно, – обрадованно ответил Митьков. – Там похоронили тех, кто был в машине. Вот лейтенант Урусов как раз с бойцами эту машину и нашел. И начальство вызвал.

– Так точно, – кивнул лейтенант. – Мы и тела вытаскивали. Старику тут местному дали кое-что из провизии. Ну, чтобы они их похоронили. Там же ни документов, ничего не осталось. Как будто полный бензобак был или бензином их облили.

– Сколько человек было в машине?

– В машине двое и возле машины еще один. Этот с огнестрельными ранениями. Его почему-то не сожгли. Он лежал без гимнастерки в нательной рубахе. У него тоже документов не было. По виду вроде армянин.

– Ты понял теперь? – вздохнул Митьков. – Скорее всего, это был Аганесян. А его гимнастерка и документы – на другом теле, у дороги. Надо эксгумировать трупы и убедиться, что это Аганесян. Если это он, тогда все понятно.

– Нет, Кирилл, не все. Непонятно, зачем было снимать гимнастерку, забирать документы у убитого Аганесяна и одевать в его форму другого, чтобы выдать за него. Убили, дело сделали. Чего еще?

Когда три офицера вошли во двор крайнего дома, старик сразу узнал лейтенанта, который давал ему продукты и просил похоронить солдат. Он странно смутился, а потом затараторил, что и лекарств нет, и на бинты пришлось наволочку разорвать, и отвары делать надо, и обтирания…

– Старик, ты о чем? – перебил его лейтенант и удивленно переглянулся с офицерами Смерша.

– Так я про то, что вы или давайте помогайте, или забирайте его. Один ведь живой оказался. Вот и выхаживаем его со старухой. А какие из нас лекари?

Все трое бросились к занавеске, отгораживающей дальний угол. За занавеской на постели, разложенной прямо на полу, лежал человек с перевязанной грудью, черными как смоль волосами и большим носом.

– Аганесян, – выдохнул Митьков. – Ребята, это же майор Аганесян! Я его по фото узнал. Я теперь совсем ничего не понимаю!

– Я понимаю, – вдруг вставил лейтенант. – Мы им помешали. Я только теперь понял, все связалось, товарищи. Они не успели в машину положить вашего майора. А так бы всех сожгли. Думали, что добили. Они капот открыли, бензопровод отсоединили и подожгли. И убежали. Машина быстро занялась, бак взорвался. А майор ваш, значит, живой еще был. Ничего они не успели больше сделать.

Буров встретил Косовича и Митькова в штабе корпуса.

– Ну что, отвезли в госпиталь Аганесяна?

– Нет, медики сказали, нельзя его сейчас транспортировать. Там дежурят врач и медсестра. Лекарства привезли. Пока останется у старика в деревне. Охрану там тоже оставили.

– Ну и хорошо, – вздохнул Буров. – Хоть тут решилось. Там данные пришли на наш запрос по капитану Осокину. Совпадений много, все точно. Капитан Осокин и правда проходил службу в той самой части, которая указана в настоящих документах. Они настоящие, вот только Осокин не настоящий. Настоящий Осокин не ехал тем поездом, который попал под бомбежку. Он уехал, как следует из записей военного коменданта вокзала, на следующий день. Тело, кстати, нашли на насыпи и тоже без гимнастерки и без документов. Будут проводить опознание. Многое не совпадает из личной жизни настоящего капитана Осокина и того, что самозванец наплел Варе Мухиной.

– Мне вот интересно, – сказал Косович. – А как бы агент действовал, если бы не бомбежка? Какую он придумал бы причину испорченного удостоверения? Точнее, фотографии на нем. Я не думаю, что бомбежка входила в план операции. Скорее всего, совпадение, которым агент и воспользовался.

– Возьмем его, вот тогда и спросим! – ответил Буров. – Собирайтесь, автоматы с собой, сухой паек на три дня в комнате.

– Что? – напрягся, как охотничий пес, Косович. – Нашли «коровье вымя»?

– Нашли, Олег, нашли. Чудом нашли!

– А корпус полковника Халова, который вместо Максимова пошел в рейд?

– Корпус выходит к нашей передовой с большим потерями. Свою задачу он, можно сказать, не выполнил. Тут немцам удалось добиться своего. Но мы хотя бы генерала Максимова оправдаем и его офицеров. Правда, погибших уже не вернуть.

Буров со своими офицерами пробрался кустарником к передовому посту пограничников. Те спали по очереди и вели наблюдение даже ночью. Эта ночь, светлая, лунная, абсолютно безоблачная, как будто хотела помочь советским бойцам.

– Докладывай, старшина! – потребовал Буров, опускаясь на брезент рядом с пограничником.

– Три раза фиксировали, товарищ майор. Дважды с этой стороны, один раз со стороны шоссе. Здесь четверо вошли в лес, потом еще трое, и оттуда двое. Никто не выходил, никакой транспорт не появлялся. Есть ощущение, что они стягивают силы в одном месте. Либо отсидеться хотят, либо к прорыву готовятся.

– Одеты как были?

– Обычно, в гражданском. Как все тут одеваются – не по-городскому. Умеют маскироваться, сволочи.

– А если это не немцы, а как раз местные? – подал голос из темноты второй пограничник.

– Что-то многовато мужиков призывного возраста собирается в лесу, – возразил Буров. – Оружие на виду держали? Как вели себя – осторожно или свободно? Не было ли среди них раненых?

– Шли свободно, но в бинокль было видно, что проверялись, по сторонам зыркали. Оружия не видели. Кобурное, может, на ремнях, а автоматов не было. Один прихрамывал, может, ногу натер, а может, раненый. Походка у них у каждого, я вам скажу, товарищ майор, приметная больно. Так ходят люди, каждое мгновение готовые к нападению. Они как сжатая пружина. Это точно. Я диверсантов насмотрелся с самого 1941 года.