Виталий Гладкий - Ликвидатор Страница 48

Она была сварена из тонких железных прутьев, и отогнуть их так, чтобы образовалась дыра, куда я бы мог пролезть, оказалось легко. Очутившись на другой стороне, я, как мог, подровнял искореженные прутки и, оправив одежду, спокойно вошел через настежь распахнутую дверь в номер моих соотечественниц.

– Мамочки! Кого я вижу?! Совсем не узнать… Раджа сам к нам припрыгал! Ну и денек сегодня клевый, а, Маш? Богатенького негритоса обули, как последнего фраера, а теперь этот… а он ничего-о… очень даже ничего… Садись, чурка, чего глаза вылупил? Бабки есть? Если есть, то оформим по высшему классу. Так сказать, по-соседски. С шампанским.

– Зинка, а где это он свои цветастые штанишки посеял? Вот спросить бы…

– На хрен тебе это нужно? Лучше пусть покажет свой кошелек.

Глядя прямо в шальные глаза Зизи, я вытащил из кармана три сотенные и положил на стол, рядом с открытой коробкой шоколадных конфет.

– Понимает… – Машка всплеснула от удивления руками. – Йо-пэ-рэ-сэ-тэ… понимает!

– Чего тут не понять, – отмахнулась Зинка. – Он что, слепой? Нас за версту видать, что мы курвы. Тебе как, красавчик ты наш восточный, изобразить медленный стриптиз или сразу в постель? Понимаешь? – ля-ля-ля… ля-ля-ля… Аль, может, шведский вариант? Машка, скидывай штанцы!

– Кончайте, девки, выдрючиваться… – Я закрыл балконную дверь и задернул шторы.

После моих слов вдруг стало так тихо, что было слышно, как где-то в ванной зудит одинокий комар.

– Зи-и… З-зинка, он… Он – наш?! – Фигуристая Машка плюхнулась в кресло.

– Ваш, – коротко подтвердил я. – И не поднимайте, пожалуйста, шум. Я к вам по делу.

– Во, блин… – наконец прорвало и Зинку. – Ну ты даешь… Хиппуешь, что ли?

– Не без этого, – согласился я, чтобы не разводить лишние разговоры. – У меня к вам просьба. Не бесплатная. – Я кивком указал на деньги.

– А-а… – протянула, облегченно вздыхая, Зизи.

– Нет, не такого рода, – поспешил я развеять ее иллюзии. – Я думаю, вам можно доверять? – Я строго посмотрел на обеих.

– Ну, начинается… – У Машки от негодования глаза полезли на лоб. – Мы, дружок, не занимаемся ничем иным, кроме… сам понимаешь. Не хватало нам влипнуть в какую-нибудь неприятную историю. Тогда двадцать четыре часа – и здравствуй, зачуханная и голодная Расея.

– Вы уже в нее влипли, – угрюмо огрызнулся я.

– Это как понимать? – встревожилась Зинка.

– Мне надо побыть у вас некоторое время. – Я решил идти напропалую. – В моем номере скоро будут шуровать очень нехорошие ребята. Если они доберутся до меня, то здесь будет ровно три трупа. – Я решил их немного припугнуть. – Им лишние свидетели не нужны.

Девушки оцепенели. Они даже перестали дышать: кому-кому, а им были хорошо известны истории о разборках среди криминальной братвы. И в моих словах они не усомнились ни на йоту.

– Господи… – наконец прорвало Зинаиду. – И здесь достали… Думала, хоть в Греции спокойно потрахаюсь, чтобы не дрожать под каждым крутым козлом в ожидании, что вот-вот ему, а заодно и мне, задницу отстрелят.

– Так договорились? – безжалостно прервал я ее горестный монолог.

– Куда денешься… – Зизи одним глотком осушила бокал с шампанским. – А вдруг они сюда заявятся? Что тогда?

– Я спрячусь в спальне. А вы не дайте им туда зайти.

– Хо-хо-хо… Нехилая задачка. Да у меня уже дрожат поджилки, а когда они войдут… Блин! – Зинаида вздрогнула.

– Тихо! – предупреждающе поднял я руку.

Надо отдать должное девицам – они повиновались, как хорошо вымуштрованные солдаты.

Мои преследователи наконец вошли в номер. Зная, что их там ждет, я мысленно рассмеялся. Теперь ликвидаторы будут пребывать в растерянности и недоумении, а мое отсутствие в номере несомненно наведет их на мысль, что я уже далеко от гостиницы.

– Может, выключить свет и приемник? – прошептала, едва шевеля губами, Зинаида.

– Не нужно, – ответил я тоже шепотом. – Это покажется подозрительным.

Потянулись томительные минуты тревожного ожидания. Я слышал осторожные шаги, тихие восклицания… опять шаги, негромкий разговор – похоже, ликвидаторы совещались.

И вдруг… Нет, черт возьми, нет! Мерзавцы… Сукины дети…

Наверное, я настолько изменился в лице, что Машка, не спускающая с меня глаз, сначала открыла рот, будто намереваясь закричать, и тут же закрыла его ладонью. Зинаида недовольно зыркнула в ее сторону и опять погрузилась в свои невеселые мысли.

Девушки ничего не поняли. Но мне происходящее за стеной виделось как на экране телевизора. Негромкие хлопки, ничего не говорящие для непосвященного, могли обозначать только одно – ликвидаторы расстреляли обеспамятевших грабителей.

Я мгновенно понял их жестокий и коварный замысел – теперь убийцу с непальским паспортом будет разыскивать вся полиция Греции. А если учесть, что оружие грабителей они заберут, а портье представит вездесущим журналистам убитых как достойных и законопослушных сограждан, то слух о маньяке с Востока заставит обывателей включить все свои "локаторы", и можно представить, что ждет в ближайшем будущем эмигрантов и туристов со смуглым цветом кожи.

Хотя это меня касалось меньше всего. Другое буквально впрыснуло в кровь изрядную порцию бешенства – теперь я, со своей ставшей смертельно опасной ксивой, нигде не смогу найти пристанища. И вместо того, чтобы планомерно разыскивать Сеитова, буду сам скрываться от его псов и от греческого правосудия, как бездомный кобель от будки живодера.

Ликвидаторы ушли. Надо отдать им должное – они сработали лихо. Но если бы они знали, какого дьявола благодаря своей жестокости спустили с цепи…

Я успокоился. Безвыходных положений не бывает, а человеческая жизнь – всего лишь песчинка на дне океана бесконечности, как учил Юнь Чунь. И стоит ли сокрушаться, что ею играют, как заблагорассудится, волны судьбы?

Я посмотрел на часы.

Что же, и мне пора. И видит Бог, не я первым обнажил меч. Теперь я начинаю свою охоту. Настоящую охоту, без дураков. Око за око, зуб за зуб.

– Ладно, девчата, я пошел. Спасибо за помощь. И мой вам совет – вы меня никогда не видели. Иначе вам каюк.

– Мама-а… – Машка и вовсе помертвела. – Что теперь будет?

– Сваливать надо отсюда! – резко сказала пришедшая в себя Зинка. – И побыстрее.

– Ни в коем случае. По крайней мере, до тех пор, пока вас не допросят в полиции.

– В полиции?! – По щекам Машки вдруг потекли крупные слезинки. – З-за что-о?

– Да ну его! – окрысилась Зизи. – У нас свои головы на плечах. Документы в порядке, гостевые визы в кармане, законов мы не нарушали…

– За стеной три трупа, – буднично сказал я, направляясь к двери.

– Три… чего?! – теперь побледнела уже Зинаида.

– Повторить?

– Это… это ты?!. – Зизи смотрела на меня с нескрываемым ужасом.

– Успокойтесь. Нет, не я. Те, кто приходили. Я не буду объяснять суть происходящего, вам эти знания могут быть только во вред. Но еще раз повторяю – мы незнакомы, я здесь не был, вы понятия не имеете, что случилось в соседнем номере. Если будете держаться уверенно и твердо, вас быстро оставят в покое. Как полиция, так и… так и те, кто за мной охотятся. И не дай вам Бог проговориться! Этим вы подпишете себе приговор – в таком деле свидетелей в живых не оставляют. Даже если им ничего и не известно – на всякий случай. Постарайтесь к утру прийти в себя. А сейчас тушите свет и ложитесь спать.

– Господи-и-и… – простонала Машка. – Ой, что будет…

– Простите, девочки, так получилось. Не держите на меня зла. В жизни все бывает. Держите язык за зубами – и потом сегодняшняя ночь будет казаться вам всего лишь неприятным сном. Прощайте…

Я ушел через тот же черный ход, что и ликвидаторы. Они даже не потрудились его закрыть.

Волкодав

Афины, Афины… Ах, древняя цивилизация, ах, очаровательный шарм южных весталок…

Видал бы я эти Афины!

Я сидел в затрапезной пивнушке, громко наименованной таверной, и ждал связника. Людей в несколько мрачноватом помещении было не много, в основном пьянь-рвань подзаборная, но, в отличие от наших хануриков, одетая достаточно прилично.

На этом различия и заканчивались – те же мятые рожи, та же хмельная оживленность, нередко переходящая в истерию, особенно во время спора, тот же отвратный запах потных тел и давно не стиранной одежды.

Все хлестали дрянное винишко, закусывая маслинами и еще чем-то, с виду неудобоваримым. Чтобы не отличаться, так сказать, от масс, я тоже заказал себе кувшин красного пойла и теперь страдал, с отвращением процеживая его сквозь зубы.

Неподалеку от меня, за деревянным столом с въевшимися намертво винными разводами, сидели две растрепанные шалавы из местных, обе черные и носатые, как выкрашенные тушью попугаи. Они покуривали, судя по запаху, "косячки" с какой-то дрянью наподобие гашиша.

Иногда шлендры бросали в мою сторону любопытные взгляды, но, похоже, мужики, посещавшие это непотребное заведение, у них не котировались – кроме нескольких монет, где-то зашакаленных на хип-хап, у пьянчужек не водилось больше ничего, а услуги даже таких страхолюдин, как эти две чувырлы, стоили гораздо дороже.