Альберт Байкалов - Нас учили рисковать Страница 49

– Как это? – ужаснулась Зарема.

– Просто. Показывали по телевизору. Ваш народ сам не принимает таких людей. А они все равно находят дурочек.

– Кто «они»? – Зарема подалась вперед.

– Да ваххабиты эти, – женщина подперла рукой подбородок. – Это такой же бизнес, как продавать помидоры или наркотик.

– Я не понимаю, вот все говорят, что это бизнес. – Зарема часто заморгала. – А кто получает деньги, если все умирают?

– Это сложный вопрос, – Анна Николаевна стала водить по столу пальцем. – Вообще, главный бонус идет англичанам и американцам. Как ни крути, а нестабильность в России очень выгодна этим государствам. Такие теракты снижают темпы роста экономики, бизнесмены боятся вкладывать в Россию деньги. Зачем, например, та же Англия пригрела на своей территории подонков типа Березинского? – задала Анна Николаевна вопрос и сразу сама на него и ответила: – Просто через него финансирует террористов, и все.

– Березинский, – одними губами повторила Зарема фамилию человека, которую уже не раз слышала.

– Еще чаю?

– Нет, спасибо, – Зарема встала. – Мне в аптеку надо зайти.

Ей окончательно расхотелось взрывать себя, чтобы убить таких вот людей. Но как быть? Последнее время было хорошо с Андреем. Она незаметно стала чаще думать о нем, старалась оказаться рядом. Ей не давало покоя его письмо неизвестной девушке, и она поняла, что это уже ревность. Он тоже стал по-другому относиться к ней. Был нежен и ласков. Зарема была на седьмом небе от счастья, когда прокрадывалась в его комнату. Однако утром чувствовала себя опустошенной и уставшей. Ей становилось стыдно и страшно. Ведь за месяц это уже пятый мужчина, который прикасается к ее телу. Наверное, она одна такая во всей Чечне…

– Почему так долго? – Нурпат оглядела Зарему с головы до ног. – И откуда все это?

– Я попала под машину, – стала рассказывать Зарема. – Одежда пришла в негодность. Женщина, которая меня сбила, настояла, чтобы я пошла с ней в магазин.

Едва Зарема успела переодеться, как из коридора раздался шум. Сначала женщины подумали, что вернулись Саловди и Алхазур. Однако в квартиру вошли Хаджибекар, Джамал и чеченец, который приходил утром.

Хаджибекар приказал всем собраться в комнате Саловди. Когда женщины, покорно опустив головы, встали вдоль стены, он показал взглядом на этого мужчину:

– С этого момента у вас будет новый командир. Его зовут Зубаир Шаохолов. Все приказы выполнять, как раньше вы выполняли указания Саловди и Алхазура.

«Выходит, Андрея и Саловди убили!» – осенило Зарему. Она готова была разрыдаться, чего с ней раньше никогда не было.

– Завтра с утра каждая из вас поедет туда, где вскоре станет шахидом, – продолжал между тем Хаджибекар. – Задачи поменялись. Вам не придется взрывать поезда. Зубаир расскажет все подробнее.

С этими словами он вышел.

«Я убью тебя сегодня, шакал, – думала Зарема, глядя на крепко сложенного чеченца, к которому, наверняка, одна из них должна будет сегодня ночью прийти, чтобы ублажать. – Потом убегу. Сначала спрячусь у Анны Николаевны, а там видно будет, что делать дальше».

Проводив Хаджибекара, их новый командир вернулся в комнату. С минуту он стоял, молча вглядываясь в их лица, словно пытаясь запомнить каждую деталь. Потом потер ладони:

– Кто готовит ужин?

– Зарема, – ответила Нурпат.

– Я буду жить в комнате Алхазура. – Он показал пальцем на двери. – Без стука не заходить. Кровать застелить чистым бельем и прибраться. Кто этим будет заниматься?

– Кемиса, – снова ответила Нурпат.

– Тогда начинайте работать.

Шаман не спеша обошел двор, остановился у огромной сосны, провел по шершавому, немного влажному стволу ладонью и с удовольствием втянул носом наполненный ароматами осеннего леса воздух. Сладковатый запах прелых листьев, грибов и хвои действовал как легкий наркотик. Немного постоял, приводя мысли в порядок. Еще раз оглядел погрузившийся в сумерки двор и направился в дом. Небольшое деревянное строение, состоявшее из двух этажей и мансарды, по слухам, принадлежало вдове какого-то академика. Ее сын сдал дом двум чеченцам. Его не смутило, что кавказец, решавший с ним вопросы заселения, не имел в Москве регистрации. Не вызвало у него никаких подозрений и то, что он, внезапно заявившись за какой-то вещью, обнаружил в доме сразу четырех женщин и двоих мужчин. Мужчина поверил, а может, сделал вид будто поверил, что это родственники, которые приехали только утром и лишь утроил и так огромную цену за проживание. Больше его не видели. Шаман знал, хозяин не появится здесь, пока чеченцы не съедут. Он боится, что его попросту убьют, а тело спрячут. Деньги ему исправно завозили домой, а большего хозяину не требовалось.

Женщин было четверо. Старшая, Саида Алхастова, уже многое повидавшая на своем веку чеченка, овдовела совсем недавно. Ее мужа застрелили в Дагестане во время нападения на милицейский пост. Она была выше других. Широкое лицо, черные, дугообразные брови, уставший взгляд и тонкие, словно сжатые губы создавали о ней впечатление убитого горем человека. Вторая – Лемма, хрупкое с большими глазами создание, почти не говорила. Выходя замуж, она скрыла, что уже была с мужчиной, чем опозорила сразу две семьи. Ей с большим трудом пришлось бежать. В селении жила женщина, которая поддерживала связь с боевиками. О ней все знали, но молчали. Боялись. Она спрятала Лемму у себя дома. Потом ее забрали в горы. Она стала женой одного из боевиков. Прошло немного времени, и его убили. Третья – Хазбика – была полновата. У нее было белое рыхлое тело и слегка припухшие глаза. Эту девушку просто изнасиловали в общежитии медицинского колледжа в Ростове, куда она поехала учиться. А дальше – по известной схеме. Зезаг, последняя, юная и веселая чеченка влюбилась в русского и переспала с ним. Парень был сержантом-контрактником. Попытка убежать не удалась. Эта была единственной из всех, кто постоянно улыбался.

На втором этаже, в комнате без окон, поселили ученого из Узбекистана, который продал чеченцам несколько ампул с какой-то жидкостью. Он утверждал, в этом растворе споры сибирской язвы. Если не обманул – договорятся о постоянных поставках; соврал – умрет. Он сказал, что на родине у него их еще с десяток. Звали его Нурали Уразбеков.

Вместе с Шаманом охраной дома занимались еще два чеченца – Асхаб и Янарса. Оба встретили своего земляка сдержанно. Было понятно: теперь их беспокоил вопрос, останется ли у них прежняя зарплата или теперь сумма уменьшится на треть. Асхаб был родом из Шатоя. Худощавый, с тоненькими усиками, он походил больше на француза. Янарса среднего роста, крепкий. Высокий лоб, черные с проседью волосы, морщины вокруг рта и глубоко посаженные глаза выдавали в нем жестокого и озлобленного на весь мир человека. Он почти не разговаривал.

Когда Шаман вошел в фойе, Янарса сидел на диване, у стены, не имеющей окон, и, перебирая четки, о чем-то размышлял.

Шаман задвинул металлический засов и направился наверх.

– Скоро твоя очередь дежурить, – напомнил Янарса.

Шаман посмотрел на часы. Действительно, осталось чуть больше двадцати минут.

– Давай я сразу останусь, – Шаман шагнул на одну ступеньку вниз.

– Нет, – покачал головой Янарса. – Порядок должен быть. Что, если через пять минут что-то случится? Хаджибекар спросит: «Кто дежурил?» Я отвечу, что время было мое, но ты заступил раньше. Это непорядок. Тогда у нас обоих будут проблемы.

Логика была железной, и Шаман поднялся на второй этаж. Асхаб сидел на кровати и смотрел установленный в углу небольшой телевизор. Шаман уселся на раскладушку, которую разыскал в чулане.

– Давай в нарды? – предложил Асхаб.

– Скоро дежурить, – покачал головой Шаман. – Что смотришь?

– Боевик какой-то. Опять про то, как нас ловят. Смешно смотреть, но я люблю.

– Чего же там хорошего? – удивился Шаман. – Русские выдают нас за людей, которые совсем не умеют воевать. А на самом деле мы у них под носом сколько живем?

– Весело по той причине, что если все фильмы собрать и сложить вместе убитых в них моджахедов, то получится, будто все мужское население Чечни уже в раю, – пояснил Асхаб.

– Ты американские фильмы смотришь? – спросил Шаман.

– Сейчас нет. Раньше, в то время, когда учился в школе, появились видики, у меня много кассет было, – он цокнул языком.

– Так они тоже в своем кино такое показывают, – Шаман выдержал паузу, силясь вспомнить название увиденного в юности фильма с участием Арнольда Шварценеггера. – «Коммандо», видел?

– Это как он там дочь свою спасал? – Асхаб выдержал паузу. – Шварц. Ну, видел.

– В этом кино он на острове один целый полк убивает, – усмехнулся Шаман. – Разве можно носить с собой столько патронов?

– Не знаю я… – Асхаб потер ладонями колени. – Ты, Сатар, я слышал, много воевал?

– Ну, – кивнул Шаман.

– Есть у русских спецназ ГРУ, – продолжил Асхаб. – Не тот, где солдаты служат, а из одних офицеров. Они где-то в России живут, а к нам на Кавказ прилетают, когда нужно провернуть серьезное дело. Аллахом клянусь, нет людей страшнее. Говорят, их у матерей забирают, едва они родились, и начинают тренировать… – он бросил наполненный страхом взгляд на двери, потом посмотрел на окно. – Других по детдомам ищут. Совсем еще малышей – главное, чтобы крепким был и умным. Эти, как Шайтан, сквозь стены ходят. Шварц по сравнению с ними ребенок.