Михаил Март - Погашено кровью Страница 49

На карточке значился четвертый подъезд. Они нашли нужную дверь с другой стороны здания, где не мелькали неоновые огни, а горел красный фонарь над железной дверью и сбоку торчала кнопка звонка.

Белый надавил на кнопку, и вскоре щелкнул засов. Дверь приоткрылась, и они увидели бритого мужика с серьгой в ухе. По ширине он не уступал двери. Перемалывая челюстями жвачку, он невнятно спросил:

– Чего надо?

Белый протянул визитную карточку.

– Мы друзья Рахмана. Он нас ждет.

Дверь открылась. Гостей обыскали у входа, и в сопровождении кожаных бритых мальчиков они спустились вниз. Вся обстановка и ее обитатели походили на съемочную площадку. Кирпичные стены лабиринта освещались торчащими в гнездах факелами. Отдельные помещения не имели дверей, а выглядели тупиками в катакомбах. Не зная точного маршрута, здесь нетрудно заблудиться. Белый обратил внимание на то, что они шли по зеленой ковровой дорожке и проходили мимо тех поворотов, где шли стыки с покрытиями другого цвета. Кожаная униформа, бритые головы, оловянные бляхи, грубые сапоги, факелы, закопченный кирпич – все вместе взятое могло произвести впечатление, если к этой игре относиться серьезно.

Белый и Чижов вышли из тайги и, подобно волкам, уходили от охотников. Они не принимали ряженых за силу.

Компания в десяток человек веселилась в кирпичной комнате с железной дверью. Среди пьющих не было людей в коже. Эти ребята имели те же лица, что часто попадаются в зоне. Белый тут же понял, в какую малину они попали. На столе были водка, капуста, грибы, «Беломор». Никаких излишеств и форса.

Когда гостей ввели в помещение, шум затих. Рахман встал из-за стола и воскликнул:

– Вот мои орлы! Молодцы, что пришли.

– Кто это? – спросила хмурая личность, сидевшая рядом с Рахманом.

– Мои друзья, Глухарь. Они Хана с коня срезали. Такие люди дорогого стоят. С армией не поладили. Обеспечь их корочками и пригрей на груди. Каждый из них кучи твоих фраеров стоит.

– Посмотрим, – кивнул Глухарь. – Горбатый! – Из-за стола встал сутулый мужичок с колючими глазками. – Отправь одного к Князю, а второго в «похоронку». Там сегодня недобор. А вечером я подумаю, куда их пристроить.

Горбатый вывел гостей в коридор и захлопнул железную дверь.

– Ладно, кореша. Для начала каждый из вас по одному поручению выполнит, а когда вернетесь, поговорим.

– Послушай, мужичок, – скрипнул зубами Чиж, – мы в вашу малину не суемся. Сделай нам ксивы, и разошлись.

Белый протянул фотографии сутулому распорядителю. Тот криво усмехнулся и сунул снимки в карман.

– На это уйдет два-три дня. А пока подле меня походите.

Он достал пухлый конверт и ручку, надписал его и передал Белому.

– Отвезешь в Сокольники. Москву знаешь?

– Знаю.

– У дома остановят, скажешь, что весточку несешь Князю от хозяина. Они пропустят. А ты, коротышка, поработаешь в «похоронке». В сегодняшней бригаде недочет. Приболел один мальчонка, заменишь его. – Горбатый повернулся к кожаному конвоиру. – Проводи коротышку к Няньке. Пора им в смену заступать.

Впервые за последние дни Чижова и Белого разделили. Человек по кличке Нянька был чем-то похож на Чижова. Невысокий, широкоплечий, с быстрыми нетерпеливыми движениями.

Он встретил новичка с безразличием.

– Надолго тебя к нам? – спросил Нянька, выйдя из лабиринта на улицу.

– Черт его знает.

– Как звать?

– Чиж.

– Не могильное у тебя имя. Ничего, если в нашей бригаде оставят, то назовут Лопатой или Копалой, либо Ломом. Всем уборщикам дают имена инструментов.

Они сели в старенький «жигуленок» и выехали на улицу

– Ну а какие еще бригады есть?

Нянька усмехнулся.

– Я не знаю. Тут любопытным быстро рога обламывают.

– А Глухарь кем командует?

– Быками. Одни стреляют, другие копают, третьи деньги делят. А мы с тобой мусор убираем.

– Хорошо бы в казино попасть.

– Угу! И еще кучу зеленых выиграть. В казино избранные трудятся.

Впрочем, каждый дворник метит в министры. Мне и здесь живется нормально. Я без амбиций. Деньги платят, а чего еще надо? Если попадешь в передрягу, то тебя откупят. Чужим не сдадут, но и свои похоронить могут, если много вопросов задавать будешь.

Машина остановилась у въезда в автобусный парк. Сторож поднял шлагбаум и кивнул водителю.

– А здесь мы что забыли? – спросил Чиж.

– Наш катафалк.

Их ждал старый потрепанный «уазик» с надписью вдоль борта «Ветеринарная помощь на дому». Рядом с водителем имелось второе сиденье, остальное пространство пустовало. В салоне машины пахло хвоей и гнилью.

– И этот шарабан еще бегает? – удивился Чижов, усаживаясь в машину.

– Не машина, а реликвия. Сам утверждать не берусь, но старожилы говорят, что катафалку больше десяти лет и его ни разу не останавливали. Заговоренный!

Нянька сплюнул через левое плечо и включил двигатель. Машина проехала через Марьину рощу в Останкино и к девяти вечера подкатила к подъезду в полутемном дворе, где их поджидал какой-то ханыга в телогрейке и сбитых набок сапогах. Бросив окурок, он подошел к дверце водителя и оголил наполовину пустой рот.

– В бригаде замена. Новичок?

– Хватит болтать, Метла. Сколько?

– Всего один. Хило работают. Упаковал как надо. Целлофанчик постелил и на два мешочка разделил. Интеллигентно и без грязи.

– Тащи. Твоя работа.

Нянька и не думал выходить из машины. Ханыга открыл задние дверцы и ушел в подъезд. Теперь Чиж увидел застеленный еловыми ветками пол салона.

Через минуту на лапник упал первый мешок с чем-то мягким и тяжелым, следом упал второй. Дверцы захлопнулись.

Ханыга что-то хотел сказать, но Нянька тронул машину с места.

– А этого Метлой кличут? – спросил Чиж.

– Слышал ведь. Аккуратный, гад. Ему бы в мясники идти, да не берут. Коровьи туши от его вида шарахаются.

Нянька сунул папиросу в зубы и замолк. Машина, набирая скорость, шла в сторону Ярославского шоссе на выезд из Москвы.

Белый хорошо знал город и легко ориентировался в любом районе. За восемь лет Москва не очень изменилась, вот только все русские названия сменились на иностранные. Магазины назывались шопами или супермаркетами, а по сути оставались тем же самым. Реклама на столбах, афиши и ни малейшей заинтересованности в усталых глазах прохожих.

Старый, привычный плюшевый десант с мешками за плечами переоделся в кожу и волок за собой тележки с клетчатыми сумками. Невиданное количество нищих с вытянутыми руками и бескрайнее море автомобилей с неизвестными именами.

Но Белому все нравилось. Он шел по указанному адресу, словно вырвался на прогулку после долгого постельного режима. Белый нашел нужный дом, будто приходил сюда ежедневно. У подъезда его остановили двое мужичков с широкими плечами и поинтересовались:

– В гости идешь, дружок?

– Угадали. Но не к вам. Конверт к Князю от хозяина несу.

Пришлось показать послание. Курьера передали на попечение следующему охраннику, который поднял его на лифте к нужной квартире. Здесь у подоконника скучала парочка головорезов. Белого обыскали и только после всех формальностей позволили позвонить в дверь.

В квартиру Белого впустил человек рангом выше своих собратьев, такое заключение сделал курьер, заметив след интеллекта, оставленный на его лице по странной случайности. В швейцаре чувствовалась военная выправка, как в породистом адъютанте из министерских кабинетов.

Все двери комнат в богатой квартире оставались открытыми. Белому указали на помещение, где стеной стоял сигаретный дым.

За столом сидел видный мужчина с красивым лицом, но мелкими чертами, будто видишь его с обратной стороны бинокля. В гостевом кресле устроился тип с бульдожьей рожей и мрачным взглядом исподлобья. Белому показалось, что мужик с собачьей мордой ходит с камнем за пазухой и удара от него можно ждать, как только станешь к нему спиной.

Хозяин встал из-за стола и оказался ростом ниже среднего. Обман зрения. «Лучше бы оставался на месте», – подумал курьер.

– У вас конверт? – спросил хозяин. Белый протянул депешу и получил взамен талон, похожий на железнодорожный билет.

– Это подтверждение, – добавил хозяин, видя удивленный взгляд новичка. – Отдайте хозяину.

Белый кивнул и сунул бумажку в карман.

– Вот еще одна заявка, – сказал красивый бодрячок, передавая конверт бульдогомордому. – Уже вторая за сегодняшний день.

– Руководство не терпит простоев, – ответил мужик, не отрывая взгляда от курьера, будто намеревался его укусить.

Белый повернулся к двери, но не смог сделать ни одного шага. Она вошла с подносом в руках, с невозможными апельсиновыми волосами, с изумрудным взглядом, белой кожей и легкими, как у бабочки, движениями. Белый хотел зажмуриться. Такое явление в таком месте. Он не мог оторвать от девушки взгляда, а она даже не посмотрела в его сторону.

Кто-то постучал его по плечу.