Данил Корецкий - «Сандал» пахнет порохом Страница 5

Валерий Павлович встал.

– От источника «Миша» мною получена оперативная информация о прибытии в Тиходонск представителя незаконных вооруженных формирований по имени Султан, который требовал активизировать сбор дани с местных чеченцев, и сообщил о готовящихся в нашем городе террористических актах, которые произойдут в ближайшее время…

Коллеги вновь оторвались от блокнотов – на этот раз, с профессиональным интересом.

– По описанию и особым приметам в наших базах я нашел подходящего фигуранта: Султан Альбакаев, прозвище «Гвоздь», – активный член НВФ, – упреждая вопрос начальника, сказал Романов и показал всем снимок худощавого парня явно уголовного вида. Потом показал еще один снимок: сильно увеличенные пять точек – четыре по краям и одна в середине.

– Он был судим в несовершеннолетнем возрасте, там такие колют – четыре вышки и правильный пацан посередине…

Майор положил снимки перед начальником отдела. Тот одобрительно хмыкнул:

– Молодец, хорошая работа! Главное – конкретный результат.

– Кроме того, Султан принес фотографии антикварных предметов, которые попросил оценить и определить стоимость…

Майор вынул из ежедневника снимки и тоже положил перед начальником.

– Источник полагает, что эти раритеты принадлежат командиру Султана…

– Интересно, интересно, – Зиборов рассматривал фотографии и передавал их по кругу подчиненным.

– Султан просил подобрать богатого покупателя, хотя, по мнению «Миши», не для продажи, а для ограбления подходящего фигуранта. И хотя это не наша линия, но можно использовать ее в своих целях, или поделиться информацией с милицией…

– Ты вначале собери эту информацию, а потом делись, – буркнул начальник, но для порядка: было видно, что доклад Романова его заинтересовал.

– Разрешите, товарищ полковник? – неожиданно для всех поднялся молодой оперативник капитан Паршуков – резкий верткий парень, любитель боевых единоборств. Он недавно вернулся из командировки в Чечню.

– Да, Игорь, слушаю!

Паршуков поднял и показал всем фотографию.

– Это кинжал Имрана Актумаева!

– Волка?!

– Ну, да, Борз по-ихнему… Он им демонстративно головы отрезает – пленным, заложникам, мирным жителям… Показательные казни устраивает, мерзота!

По рядам контрразведчиков прошел шумок.

– Ничего себе! Это серьезный зверь!

Действительно, Борз командовал большим бандформированием, участвовал в нападении на Будённовск, пользовался авторитетом у моджахедов и по рангу стоял немногим ниже Басаева. Эксперты предсказывали его дальнейшее продвижение в бандитской иерархии.

– Да-а-а, – озадаченно протянул начальник отдела. – А ты не ошибаешься? Похожих кинжалов много…

Паршуков решительно покачал головой.

– Нет, товарищ полковник, такой кинжал один. Его описывали свидетели, на чьих глазах убивали их родственников и друзей, а им самим Борз приставлял клинок к горлу. В такие моменты каждая мелочь навсегда врезается в сознание. Они его рисовали, и все рисунки совпали в крошечных деталях… К тому же, этот гад делал много видеозаписей казней… Хотите, я принесу кассету, посмотрим?

– Тут просмотром не обойдешься, надо будет экспертизу проводить, – задумчиво проговорил Зиборов. И продолжил:

– Но тогда получается, что этот Султан близкая связь Борза!

– Так и есть, товарищ полковник! – кивнул Паршуков. – «Гвоздь» его порученец. А вообще-то, он классный минер! И любит участвовать в казнях!

– Значит, товарищ Романов зацепил крупную рыбину! – одобрительно кивнул Зиборов.

Романов был ошарашен. Он сам не ожидал подобного результата.

Полковник кивнул. И продолжил:

– Предъявите фото Альбакаева «Мише» на опознание!

– Да, я с ним уже договорился.

– И все переключаемся на эту линию! – сказал полковник, уже без задумчивости. – Надо попробовать через связника выйти на этого бешеного волка!

И добавил:

– Подводим итог! Товарищ Романов, вы показываете фотографии кинжала специалистам, фотографии Альбакаева «Мише», затем вместе с Паршуковым разрабатываете план операции по нейтрализации Борза. Все остальные готовят свои предложения. А я доложу обстановку генералу. Совещание окончено.

Загремели отодвигаемые стулья.

Люди науки чем-то сродни служителям божьим: в толпе они легко различимы, а между собой – нет. Узнать среди выходивших из главного корпуса Тиходонского университета доктора исторических наук, профессора Куницына было не просто. Майор Романов, сидя в ожидании профессора на скамейке под деревьями сквера, расположенного через дорогу, всматривался в фигуры и лица выходивших, пытаясь угадать, кто из них тот, кого он ждет. Делал он это незаметно, сохраняя рассеянно-безразличный вид отдыхающего прохожего.

Романов умел легко выделять из толпы военных, с типичной для них подтянутостью, более того – оценив на взгляд физические параметры и манеру держаться, мог с достаточной степенью вероятности отличить летчика от танкиста, моряка от ракетчика. Как и любой опер легко вычислял коллег из различных правоохранительных структур – по цепкому взгляду, уверенным манерам, интересу к деталям, на которые обычные люди внимания не обращают.

Но отличить кандидата наук от доктора, доцента от профессора, историка от юриста, не мог даже майор с двенадцатилетним опытом работы. Все ученые мужи были для него практически одинаковы: недорогие костюмы, заменяющие униформу, не слишком отглаженные обязательные галстуки, иногда испачканные мелом обшлага, очки и залысины, портфели и папки… А главное – интеллигентные манеры, солидность в движениях и отрешенность от окружающего мира, вызванная погружением в собственные мысли.

Куницына майор все же распознал без особого труда. Дело в том, что его фотография имелась в архивном профилактическом деле 1983 года, связанном с антисоветскими анекдотами. Выйдя из массивных дубовых дверей, профессор перешел через дорогу и остановился, всматриваясь в сидящих вдоль аллеи людей и пустые скамейки с таким видом, как будто забыл на одной из них что-то жизненно важное. Так мог смотреть профессор-технарь, потерявший папку с незапатентованным изобретением, или профессор-историк, посеявший кандидатскую диссертацию аспиранта.

Но Куницын столь наглядно искал глазами назначившего ему встречу человека и… не находил подходящего. Справа, на соседней с майором скамье, расположились двое студентов-старшекурсников, напротив присел отдохнуть пожилой мужчина с таксой на поводке, слева мило беседовали молодой человек с девушкой. Словом, задача была простой, как дважды два, но профессору не поддавалась. Правда, он не математик, да и не оперативник, что его в данном случае извиняло. Романов поднялся и пошел ему навстречу.

– Здравствуйте, Сталинслав Андреевич! Это я вам звонил.

Профессор прищурил глаза, сфокусировал взгляд на подошедшем, и подал для приветствия руку. Очками он старался пользоваться лишь при чтении.

– Здравствуйте! Вы один из немногих, кто с первого раза правильно произнес мое имя. Отец назвал в честь Сталина – думал, это поможет мне в жизни.

– Помогло?

– Нет, естественно! Наоборот, одни хлопоты: постоянно ошибки в документах допускают. И отцу не помогло: в тридцать седьмом его расстреляли. Потом, правда, реабилитировали…

– А почему имя не поменяли? – спросил Романов. Не потому, что это его интересовало – просто с собеседником надо установить контакт, а ничто так не располагает человека, как интерес к деталям его жизни.

– Зачем? – Куницын махнул рукой. – Бумажная карусель, волокита… Меня и так все называют Станиславом. И потом, память об отце все-таки…

– Значит, поэтому вы не согласились приехать в Управление?! Недолюбливаете нашу службу?

– Перестаньте! Меня и самого когда-то за анекдоты к вам вызывали, так что? Кого недолюбливать? Уже и страны той нет… Просто у меня действительно мало времени.

Сталинслав Андреевич вздохнул, достал из бокового кармана потертого коричневого пиджака очки, надел.

– Позвольте взглянуть на ваше удостоверение?!

– Конечно!

Романов раскрыл перед профессором красную книжечку. Куницын внимательно прочел текст, сравнил фотографию с оригиналом и, кивнув, вернул очки на место.

– Чем могу быть полезен? – со старомодной учтивостью спросил он.

– Нам нужна консультация по некоторым предметам… Присядем?

Романов учтиво взял профессора под руку, подвел к пустой скамейке, помог сесть. Затем вынул из папки конверт с фотографиями и передал его профессору.

– Сколько времени вам нужно, чтобы определить происхождение этих предметов? И их стоимость?

Куницын снова надел очки, бегло просмотрел, покачал головой.

– Нисколько! Я уже делал им оценку. И не по фотографиям, а по оригиналам. Это статуэтка буддистской богини Тары, ориентировочно, второй-третий век нашей эры. А про кинжал известно больше: шестой-седьмой век, предположительно, принадлежал охраннику из личной стражи сельджукского султана Ахмада Санджара…