Никита Воронов - Сафари для покойника Страница 5

– Ага! – торжествующе донеслось оттуда, и старшина протиснулся обратно, по пути задев ногой пирамиду бывавших в употреблении резиновых дубинок. – Черт, коз-злы…

На газете возникли бутылка «Московской» кизлярского разлива, стаканы, нож и три корочки хлеба. Подумав, хозяин присовокупил к натюрморту помятую банку, оказавшуюся при вскрытии скумбрией в собственном соку.

Водка была гнусная, так что порцию свою майор одолел с напряжением, в три приема. И набросился на консервы.

– Спасибо… ух!

– Давай рубай – не стесняйся. Потом там вон в углу накидаем шмоток, и спи себе, пока то-се. Утром разбужу, когда наряды придут со смены.

– Думаешь, будут разоружаться? Как обычно?

– Не знаю. Посмотрим… Хорошо бы!

В это верилось слабо. Размеренные будни кончились, опять начиналась война.

– Когда вам заменяться?

– Должны через одиннадцать дней.

– Да-а… Гуляева жалко. Мужик был стоящий.

– Да и Михалыч тоже…

– Я его не застал. Он позже перевелся.

– Да, дела… – Оба подумали, что дай Боже, если все ограничится только двумя погибшими. В осенних боях за неделю отряд потерял столько же, сколько за всю историю борьбы с доморощенными рэкетирами и самолетным террором.

– Идти надо. Доложиться на всякий случай. Чтоб не искали!

– Тоже верно. Зажуй, на! – Старшина протянул четвертинку луковицы.

– Спасибо. Кстати! – Владимир Александрович почти привел себя и форму в порядок. – Кстати… У меня в «макаре» меньше чем пол-обоймы осталось. Выручишь?

– Господи, какие могут быть вопросы… Давай не задерживайся! И не дыши там особо. Хотя, собственно, ты теперь человек большой, начальству нашему не подчиняешься…

…Прежде чем попасть в помещение штаба, Владимир Александрович выслушал версию гибели Гуляева.

– Когда насчет пальбы на трассе доложили, командир, конечно, с замом наружу вылез – резерв отправить, распорядиться, что куда. – Дежурный связист темпераментно сплюнул и покосился на дверь, отделявшую личный состав от прибывшего руководства. – Как водится, словом… И – бац, бац! Никто, бля, понять ничего не успел: оба рухнули моментом. Шум-гам, машины ревут, мы, конечно, ответный огонь открыли…

Из-за тоненькой стенки раздался командирский рев:

– Я сказал – врезать им, ясно?! Ты понял, блин, как тебя? Наших тут, мать-перемать, стреляют, как зайцев… Делай!

Безносова в регионе знала каждая собака: герой, скандалист и отец солдатам. Глупых потерь у него не было, хотя полком затыкали все дыры-смомента вторжения. Разумеется, не обошлось без легенд: и про то, как мародеров лично расстреливал, и насчет министра обороны, которому Звезду Героя в морду кинул… Во всяком случае бригаду ему дали только недавно.

– Это кого так?

– Летчиков. Опять связались, просят подтверждения, – прокомментировал, по обычаю, лучше всех осведомленный связист.

– Бомбить станут?

– Обяз-зательно! – кровожадно усмехнулся десантник.

Владимир Александрович представил себе, как за перевалом появляются несколько «сушек», разворачиваются, перестраиваются поудобнее и с космическим ревом обрушивают силу своих ракет и пушек на четко очерченные приборами сельские улицы. Грохот, пламя, смерть…

– Вы авиация или говно?! – прорычал из-за стенки полковник. – Мир-ро-твор-рцы…

В его исполнении это прозвучало куда оскорбительнее, чем матерное ругательство.

– Не, я, пожалуй, сейчас к нему не пойду…

– И правильно! Целее будете, товарищ майор.

Очевидно, откуда-нибудь из Гималаев все это смотрится как игровая суперкассета с «Денди» или «Сегой»: петляют по лабиринтам крохотные танки, кто-то стреляет, кто-то кого-то разносит в куски, наступая на минное поле, исчезают мосты, города, государства, и зловеще хохочут нестрашные монстры… А чего волноваться? У каждого по десятку «жизней», если же надоест, просто выключи телевизор.

Виноградов перекрестился и пошел спать.

И никаких тебе кошмаров…

– Эй, Саныч! Войну проспишь.

– О-ох… – Виноградов хотел ответить, что это было бы, в сущности, неплохо, но язык не ворочался. Немножко ныла голова, и ноги, одна расцарапанная, а другая потертая, напоминали о вчерашних приключениях на свежем воздухе.

Хотя в целом организм функционировал.

Владимир Александрович поскреб не мытую с прошлой пятницы макушку и приоткрыл один глаз.

– Уже утро?

– Ага! – подтвердил старшина с превосходством уже опохмелившегося человека. – Утро, так сказать, стрелецкой казни. Холст, масло… Художник Безносов-Закавказский.

– Водички бы?

– Имеем чего покрепче… не желаете?

– Нет, любезный, на фиг!

В соответствии с рекомендациями лучших собаково… диетологов, прием пищи Виноградов начал со стакана холодной кипяченой воды. Затем, несколько оживившись, проследовал в отрядную столовую, где получил миску пшенной каши с маслом и средней паршивости чай. Доедая в компании разговорчивых милиционеров положенную порцию, он попытался представить себе еще раз череду событий прошедшей ночи, но картинка получилась немного стертой, утратившей цвет и то, что называют эмоциональным наполнением. Даже мертвый Батенин мелькнул запрокинутым подбородком, тревожа не более, чем какой-нибудь персонаж голливудской премьеры.

– Что там новенького?

– Оцепили, говорят, село. Блокировали…

Тема собеседников интересовала, и они не прочь были поделиться информацией с посторонним майором.

– Слышали, товарищ майор? Говорят, того снайпера взяли, который наших подстрелил.

– Да ну? Живой? – сделал удивленное лицо Владимир Александрович. Его всегда интересовало прихотливое и непредсказуемое функционирование «солдатского телеграфа»: бывали слухи далее достовернее официальных источников, но чаще всего они напоминали метеопрогноз в изложении Нострадамуса.

– Был живой!

– К двум танкам привязали – и тю-тю! В клочья.

– Да-а…

– Вы сейчас с нами? – поинтересовались милиционеры.

– А почему нет?

Это была последняя партия, отправлявшаяся на трассу с базы, – и меньше чем через час Виноградов уже спрыгивал с брони:

– Приветствую!

– Ага, приехал, – кивнул, пожимая руку, замполит. – С добрым утром!

– Здорово! Серьезно тут у вас.

По пути Виноградов со спутниками миновали продвигавшуюся по трассе колонну тяжелых танков. Чуть в сторонке, за брошенной мельницей, притаилась позиция «Градов», ближе к мосту торопливо выравнивали задранные хоботки стволов боевые машины десанта.

– Понагна-али…

Вообще народу вокруг села копошилось множество – и пехота внутренних войск, и армейцы, и «парашютисты»… Воздух, по-утреннему прозрачный, попахивал сизым дымком отработанного топлива, повсюду мелькали береты различных цветов: краповые, голубые, черные. Помчался, выделяясь асфальтовым камуфляжем и вязаными шапочками-презервативами, питерский СОБР – специальный отряд быстрого реагирования, личная охрана генерала.

Федеральные силы готовились к драке.

– А что эти? – Владимир Александрович показал на темнеющие вдали очертания сельской окраины. Чувствовалось, что летчики потрудились, – два черных клуба, один помощнее, другой совсем уже истончившийся, уходили в небо откуда-то из района жилых построек.

– Приезжал их главарь с муллой… Глянь!

Виноградов принял из лапищи ротного бинокль и подстроил его, крутанув колесико. Сначала в поле зрения оказались развалины уничтоженного прямым попаданием ракеты поста ГАИ, в новое время служившего укрепленной огневой точкой отряда самообороны. Затем Владимир Александрович увидел «уазик», нырнувший за каменную ограду.

– Ага, понял. Ну и что?

– Приехали, уверяли, что это не их рук дело. Что чужие, не местные.

– Может, не врут?

– Кто его знает! Безносову по фигу. Сказал, что если не могут порядок обеспечить – пусть разоружаются. Время – до полудня, двенадцати ноль-ноль. Никаких нейтральных зон: сдать оружие, обеспечить ввод и размещение гарнизона. Всех, кто сейчас в селе и не местный, – на фильтрационные пункты…

– Верно! Давно пора, – кивнул оказавшийся рядом офицер.

– А если не согласятся? – На часах уже было столько, что выполнить условия ультиматума можно было только чудом.

– Безносов сюда не кофейничать прислан… Тем более ему лампасы скоро получать.

– А твоя задача?

– Слава Богу! Обеспечиваем оцепление, перекрываем возможные пути отхода… Потом – разборки с задержанными.

– С пленными…

– Если они будут.

…Ровно в одну минуту первого над объектом появились самолеты. Наверное, это были «Су-27», а может быть, и нет – Виноградов встречал их красивые, хищные силуэты практически в каждой «горячей точке», куда заносила его судьба, но как-то все не удосуживался уточнить у людей сведущих.

Впрочем, значения это не имело.

Задрожала земля и продолжала вибрировать еще некоторое время после того, как ушли, развернувшись открытым бутоном, реактивные штурмовики.