Конрад Граф - Рэмбо под Южным Крестом Страница 5

— Это из Киншасы, Альбер, — сказала она, отдышавшись. — Негр и метис Очень черный негр и смуглый метис.

— И кто их встречал?

— Управляющий алмазным синдикатом.

— Сам? — удивился Шаве.

— А почему бы и нет? — спросила Жанна. — Это могут быть геологи, инженеры. Во всяком случае, управляющий был с ними очень почтителен и увез их в своей машине.

— И много у них было вещей?

— У негра — оранжевая сумка, у метиса — темная сумка через плечо.

— Значит, они ненадолго, — сделал вывод Шаве.

— Это ни о чем не говорит, — возразила Жанна. Вещи могут прийти потом.

— Ага! — словно обрадовался Шаве. — Значит, они торопились? А насколько мне известно, у соседей на руднике никакой аварии не произошло. Так что не болтай языком. Все сказала?

Жанна подумала, вспоминая, что могла упустить из своего короткого наблюдения, но больше она и в самом деле ничего не видела. Разве что…

— Мне показалось, — сказала она, — что на берегу был Мьонге. Я не ошиблась?

Шаве молча кивнул, достал из нагрудного кармана рубашки сигару и снова закурил.

— И все-таки плюнь мне за пазуху, если это не связано с полицейским патрулем, — сказал он наконец и тяжело засопел. — Идиоты! — добавил он зло.

За долгие годы суровой жизни в тропиках Жанна научилась понимать мужа с полуслова и даже с одного взгляда. Иона подтвердила:

— Недоумки. У меня тоже предчувствие, Альбер, что…

— Заткнись, — устало отмахнулся Шаве. — Пойдем лучше выпьем. Я хочу сегодня отдохнуть.

— Напиться?

— Я сказал — отдохнуть, — повысил голос Шаве.

Он тяжело поднялся с бревна и медленно, ссутулившись, пошел к дому. Жанна посмотрела ему вслед и будто только что заметила, как постарел и сдал ее Альбер. Шею его изрезали глубокие морщины, лысина на макушке расползлась, и сам он стал похож на старую, с трудом сохраняющую былую силу гориллу. Жанна вздохнула и покорно пошла вслед за ним.

Глава 4

Начальник полиции района капитан Сандерс был крещеный мулат. Но он плохо понимал христианского Бога, у которого надо было все время что-то просить только лишь потому, что он был всемогущ, и скептически относился к местному, тоже всемогущему, Богу Ньямбе, которого, напротив, просить ни о чем не следовало, — он не имел власти ни над духами, ни над жизнью людей и держал связь со смертными через своих бестелесных посредников — мокиссо. Поэтому капитан Сандерс верил только в удачу. И когда он увидел перед собой двух могучих красавцев, один из которых представлял министерство внутренних дел республики, а другой прибыл из самих Штатов, он понял — удача будет.

Сандерс объяснил, что не встретил гостей из чисто конспиративных соображений: поселок небольшой, и через час всем было бы известно, что капитан что-то затевает, если к нему прибыло подкрепление из самой столицы. А теперь пусть все думают, что приезжие, которых встретил сам управляющий, — новые служащие синдиката. И в будущем ему, капитану Сандерсу, будет очень удобно, не привлекая ничьего внимания, встречаться с гостями здесь, в синдикате — в кабинете шефа «алмазной полиции» господина Артура Бирса.

— Как видите, — заключил он, довольный сам собой, — мы с господином Бирсом предусмотрели все, чтобы исключить малейшие подозрения в ваших отношениях с нами. И в связи с этим у меня к вам вопрос, сержант: вам доводилось раньше бывать в наших краях?

— Я впервые на Луалабе, капитан.

Прекрасно! А встречались ли вы когда-нибудь с бельгийцем Альбером Шаве или же с его супругой мадам Жанной Шаве?

— Впервые слышу эти имена, — пожал плечами Гвари.

— Превосходно! — капитан Сандерс заговорщицки посмотрел на Бирса и, кажется, даже подмигнул ему, довольный. — Нам были нужны как раз такие люди, которых бы никто не знал из местных жителей. Вы меня поняли? Рэмбо, вам все понятно?

— Говорите чуть помедленнее, — попросил Рэмбо, не успевавший следить за французской скороговоркой капитана.

— Простите, — и Сандерс стал говорить так, будто читал лекцию студентам-первокурсникам, придавая значение каждому своему слову. Альбер Шаве разрабатывает небольшое месторождение алмазов, которое он приобрел еще при колониальных властях. Его рудничок находится между краалем панамолей, где произошло нападение на полицейский патруль, и разработками алмазного синдиката. Это рядом с нами. Так вот, мы подозреваем, что рудничок Шаве, который он разрабатывает уже четверть века, давно стал нерентабельным, и если там что и есть, то только змеи и лягушки.

— Так почему он не бросит его, — усмехнулся Гвари, — или не продаст?

— А-а, вот в этом все и дело! — Сандерс ткнул пальцем в грудь сержанта. — Он ему нужен!

— Синдикат, — сказал Бирс, — если я не ошибаюсь, пять раз предлагал ему уступить участок. И каждый раз довольно значительно увеличивал сумму. Шаве и слушать об этом не хочет.

— Но почему? — ничего не мог понять Рэмбо.

— Видите ли, — стал осторожно подбирать слова Бирс, — я ничего не смею утверждать определенно, но на этом несчастном участке Шаве было добыто в последнее время несколько крупных алмазов, удивительно схожих с нашими.

— А разве можно определить, из какого месторождения алмаз? — недоверчиво спросил Рэмбо.

— Так же, как и золото, — сухо ответил Бирс. Ему было не понятно, как люди могут не знать таких простых вещей.

— Но ведь не шарит же у вас Шаве по ночам на разработках! — не выдержал Гвари.

— Нет, сержант, не шарит, — мягко ответил Сандерс, сдерживая горячность африканца. — Он скупает краденые алмазы у шахтеров синдиката.

— Значит, плохо работает «алмазная полиция», если позволяет шахтерам воровать алмазы! — снова не сдержался Гвари.

Бирс от такого оскорбления даже поднялся со стула. Маленький, толстенький, с добродушной круглой физиономией, он хотел изобразить на своем лице чувство глубокого негодования, но вместо этого оно приняло жалкое, растерянное выражение.

— Плохо работает «алмазная полиция»? — переспросил он, чуть не плача. — А вы знаете, что у нас каждый человек, выходящий с территории разработок, проходит через самую современную специальную аппаратуру? При малейшем подозрении мы пичкаем шахтеров слабительным. Мы проверяем у них даже свежие раны, в которые можно запихнуть алмаз. Мы оплачиваем десятки осведомителей, в которых, впрочем, тоже не уверены. Мы… — Бирс сел и устало махнул рукой. — Да что там говорить. И тем не менее в последние годы наши алмазы регулярно появляются на черных рынках Африки, Европы и Америки. Мало того, что они украдены у синдиката, они еще и подрывают твердые цены на мировом рынке. Кстати, — перебил вдруг сам себя Бирс, — синдикат назначал очень высокое вознаграждение тому или тем, кто обнаружит, наконец-то, пути утечки алмазов.

Наступила пауза. Потом Гвари, тяжело вздохнув, повернулся всем корпусом к Бирсу, чуть не развалив стул.

— Передайте управлению синдиката нашу самую глубокую признательность, — сказал он, не скрывая насмешки. — Но я не понимаю, какое отношение ко всему этому имею, например, я? Повторяю, следить за тем, кто ворует и кто скупает камни, — дело «алмазной полиции», которая состоит на службе синдиката. Я на его службе не состою. Министерство поручило мне заняться тайным союзом людей-крокодилов, которые посягнули на жизнь представителей власти. И я не пойму, что может быть общего между воровством алмазов и изуверами, которые до сих пор морочат головы темным и запуганным крестьянам?

— А заодно уж, господа, — подхватил мысль сержанта Рэмбо, объясните и мне: почему вы только и говорите о воровстве алмазов и ни слова не сказали о вымогательстве? Ведь сэра Джеймса Пери, думаю, похитили не для того, чтобы сделать из него святого.

Сандерс спокойно посмотрел на Рэмбо, потом перевел взгляд на Гвари и спросил:

— У вас все?

— Все, сэр, — буркнул Гвари.

Тогда успокойтесь и слушайте дальше, ведь разговор еще не окончен. Мы уверены, что утечка алмазов, союз людей-крокодилов, похищение сэра Джеймса — все это связано между собой. И узел завязал Альбер Шаве.

— И на чем основана ваше уверенность? — спросил Гвари.

— На интуиции, — улыбнулся Сандерс.

— Капитан шутит, — Бирс тоже позволил себе улыбнуться. — А если серьезно, то обратите внимание на одно странное обстоятельство: во всех последних преступлениях людей-крокодилов их жертвами были только горняки нашего синдиката — люди совершенно разных племен. А это уже, согласитесь, не ритуальные убийства.

— А полицейский патруль? — спросил ехидно Гвари.

— Это исключение, — даже не задумался Бирс, — которое лишь подтверждает правило.

— Я считаю, — сказал Сандерс, — полицейский капрал Нголле, который умер от ран, мог кое-что знать о них, и они решили убрать его, — он помолчал и добавил: Последними его словами были: «Тал танцует ночью». И вот я все думаю: ведь что-то он хотел этим сказать!