Лев Соколов - Проект «Гамаюн» Страница 5

Под вещами лежало оружие. Артем вытащил три матово-серых небликующих обоюдоострых ножа с коротким лезвием, и обвязанной шнуром рукоятью с петлей на конце. За ними последовали три автомата АМД-65, и магазины в старых матерчатых подсумках серого сукна, с ремнями портупейного типа. Потом на свет появились три кобуры, одна поменьше и две крупные. В маленькой оказался восьмизарядный пистолет «Ванад», со стволом удлиненным резьбой под глушитель. Сам глушитель обнаружился здесь же, в кобуре, в отдельном кармашке. В больших кобурах лежали два брата-близнеца — пистолеты-пулеметы «Скорпион», под тот же патрон что и «Ванад». К ним тоже были глушители, и два вида магазинов — короткие, на десять патронов, специально, что бы с ними Скорпион мог влезть в кобуру, и длинные на двадцать, — для них имелись отдельные подсумки. С самого дна опустевшего ящика Артем вытащил ящик гранат РГО-78, и полутораметровую здоровенную бандуру — снайперскую винтовку «Фэлкон» пятидесятого калибра с громадным дульным тормозом на толстом стволе, и несколько пачек патронов к ней, с серебристой и голубой окрасками на носиках пуль.

Артем оглядел разложенный на полу арсенал. Это было далеко не самое совершенное оружие по современным меркам. Но его отбирали по другому признаку: Ни одно из оружий разложенных на полу не было произведено в России, или СССР. Пистолет был польским, автоматы венгерскими, гранаты болгарскими, и так далее. Снаряжение было куда более современным, но и оно все сплошь иностранное, что бы в случае провала группы государство могло все отрицать, делать честные глаза и удивленно спрашивать — какие еще диверсанты? Оставались правда еще сами люди, но тут уж действовало неписанное правило: «Не сумел уйти, — уйди иначе». Попадать в руки противника живым агент не имел права…

В салон поднялись Глеб и Сабир.

— Дельтаплан готов, — сообщил Глеб.

— Отлично. Переодевайся пилот, — сказал Артем и сам подал пример.

Через полчаса совсем стемнело. За это время Артем и Глеб успели подогнать на себе костюмы и намазать лицо маскировочной черной пастой, а Сабир развернул приемо-передающий чемоданчик и наладил на него сигнал с камеры закрепленной на головной гарнитуре Артема.

— Погляди на меня — сказал он Артему. — Отлично… вижу себя твоими глазами. Психоделическая картина…

Артем проверил, легко ли выходит их ножен нож на поясе, и поплотнее подогнал нагрудною кобуру с пистолетом.

— Другого оружия не возьмешь? — спросил Глеб — подвешивая себе на пояс «Скорпион»..

— Нет. — Артем покачал головой. — В идеале все вообще должно пройти без единого выстрела. Мне еще прыгать. Чем меньше будет навешано, — тем лучше… Ладно, пойдем потихоньку заводить твой агрегат. Сабир, — ты наша связь и глаза со спутника. Не подкачай.

Сабир поднял большой палец, — мол все будет как надо. Глеб позвал за собой Ветута и вышел из салона, Артем двинулся за ними. В темноте после хоть и тускло но освещенного салона, глаза не сразу отыскали очертания дельтаплана.

— Садись на заднее место, — сказал Глеб Артему. — Когда я выключу мотор, — это тебе сигнало. Потихоньку выберись из гондолы и приготовься к прыжку. Времени у тебя хватит, я довольно долго буду планировать на снижение. Только выбирайся из гондолы медленно. Это меняет развесовку аппарата, я должен буду на ходу компенсировать твои передвижения. Скорость будет небольшая, тебя не сдует. Но все равно, держись крепче. Постараюсь пройти над крышей насколько можно медленно, но там у тебя все равно будут только доли секунды. Понял?

— Да, — кивнул Артем.

— Тогда садись. — Глеб сам уместился в первой ячейке гондолы и обернулся к шоферу:

— Ветут, помогите нам винт раскрутить. Толкните по часовой. Только отскочите потом сразу…

Ветут подошел к аппарату сзади и хорошенько приложился к лопасти. Глеб нажал кнопку на приборной доске и винт начал набирать обороты. Работал сам мотор на удивление негромко, но вот свист разрубаемого воздуха через некоторое время стал ощутимым. Дельтоплан медленно покатился вперед.

— Удачи. — Крикнул на прощанье Ветут.

— Скоро увидимся, — махнул рукой Глеб, опустил на глаза ПНВ, и машина начала прибавлять, разбегаясь между холмов.

Артем сидел крепко вцепившись в скобу закрепленную в передней стенке ячейки. Чем большую скорость набирал дельтаплан по земле на своих маленьких колесиках, тем больше его трясло. Аппарат так бодро подпрыгивал на кочках, что Артем чуть не прикусил себе язык и теперь сидел плотно сжав зубы.

«Я думал, что у меня будет шанс угробится при прыжке — думал он подпрыгивая вместе с кабиной, которая дробно колотила его доской сиденья по мягкому месту — а оказывается даже попытка взлета — уже самоубийство».

Занятый такими мыслями он чуть было не пропустил сам взлет. Просто в какой-то момент земля по бокам гондолы вдруг ушла, будто кто-то дернул ее вниз, и аппарат спокойно поплыл в ночном небе.

Набегавший воздух плотно прижимал балаклаву и очки к лицу, но особого беспокойства не доставлял. А вот то что воздух в ночной степи быстро остывал, чувствовалось весьма явственно. Довольно долго они летели молча.

— Все в порядке? — Наконец спросил Артем у Глеба, сложив ладонь лодочкой и закрыв ей от набегающего воздуха гарнитуру.

— Нормально, — отозвался в наушнике Глеб. — Сейчас поднимемся, я лягу на курс, и увидишь объект… Прямо по курсу, — через некоторое время сказал он.

Но Артем и сам уже видел: Прямоугольная огороженная территория, забетонированная взлетно-посадочная полоса и рулежные дорожки, огромные ангары, вышки охранения с прожекторами и комплекс зданий, на одно из которых ему предстояло сверзится в самом ближайшем будущем.

— Выключаю мотор — снова раздался в наушнике голос Глеба. — Хорошо, ветра почти нет. Не будет сносить с курса…

Мотор за спиной Артема сбился с ритма, и отбарабанив еще пару тактов, замолк. Наступила какая-то нереальная тишина, нарушаемая только свистом воздуха. Он оглянулся назад. Лопасти винта по-прежнему вращались, но теперь уже медленно и лениво, в режиме авторотации. А впереди неумолимо приближались огни базы. Артем собрался, очень осторожно приподнялся со скамеечки и не отпуская руками перекладину для удержания, забрался на скамеечку ногами. «Сижу на корточках как в деревенском сортире, — подумал он. — впрочем нет, так еще иногда ездят наездники-циркачи на лошадях. Так что лучше я буду гордый джигит»… Он оглянулся что бы посмотреть насколько далеко в сторону ему нужно будет отпрыгнуть, при прыжке, чтобы его не зацепило винтом.

— Готовься, — напряженным голосом сказал Глеб.

Внизу пронеслись столбы ограждения колючей проволоки и крыша сторожевой вышки. Миновав периметр Глеб сразу пошел на снижение, что бы пройти крышу здания впритык. Впрочем, это снижение добавило машине скорость и теперь здание приближалось с такой скоростью, что Артем понял — если он будет прыгать в таких условиях, то расшибется вдребезги. Крыша летела навстречу, но Глеб оказался пилотом от Бога, — в точно выверенный момент он приподнял нос машины и она начала подтормаживать плоскостью крыла, сбрасывая скорость. Артем понял что до прыжка ему остаются какие-то доли секунды.

И тогда он сказал Слово.

Впрочем сказал — это была неточная формулировка. Он и в самом деле произнес его, мысленно, про себя, — слово на давно мертвом языке. Но само по себе слово еще не было ключом. Кроме него была важна интонация, и дыхание, и настрой. Только в таком случае Слово могло сработать, так как ему было предназначено.

Мир вокруг осветился белой вспышкой, рассыпался хрупкими зеркальными осколками, и собрался вновь, уже в совсем другом своем отражении. Темнота почти исчезла, уступив место различным оттенкам серого. Медленно-медленно наплывала снизу крыша. С бритвенной четкостью он мог видеть каждую выщерблину на ее залитой гудроном поверхности. Артем изогнулся и распрямив ноги вылетел из гондолы в сторону уходя от пропеллера. Крыша притянула его, и неумолимая сила инерции, потащила, перекатывая и швыряя по поверхности. В круговерти неба и земли он успел увидеть уходящий на возвышение дельтаплан. Приложился плечом, боком, спиной. При очередном кувырке крыша вынесла на него антенну. Он изогнулся и чудом избежал ее. Кувырком докатился до края крыши, и по инерции перевалившись через парапет вылетел с края. Его опять спасло Слово, потому что в этом иначе текущем времени и пространстве он успел вытянуть руки и ухватится за край, и повис. Он подтянулся, забрался обратно на крышу, лег плашмя и осмотрелся. Тот самый парапет по краю крыши, в который он так лихо влетел, сейчас защищал его от посторонних взглядов со стороны. Это была крохотная передышка.

Артем выдохнул, собрался и отпустил Слово.

И Слово отпустило его.

Артем не знал, есть ли у инструктора звание. Сам инструктор попросил называть его по имени — Ярослав. На вид около сорока, с небольшой бородкой обрамлявший классическую русскую физиономию с чуть вздернутым носом и внимательными глазами. Дисциплина которую преподавал инструктор, пока что так же ничего не говорила Артему. Словосочетание «специальные пограничные навыки» могло иметь отношение к чему угодно. Это было первое занятие, и Артем очень внимательно слушал инструктора, пытаясь понять, к чему тот клонит.