Клубок со змеями - Павел Сергеевич Марков Страница 5

Высокомерный взгляд из-под темных густых бровей мигом оценил обстановку.

Достав из-за пояса, на котором красовался короткий меч с лазуритовой рукояткой, глиняную табличку, всадник произнес:

— По приказу Верховного жреца Эсагилы[7] Кашшура, велено доставить этого человека, — тут он указал на меня длинным тонким пальцем, — в храмовую тюрьму, где он будет ожидать суда.

— Верховный жрец? — судя по тону командира стражи, он явно был удивлен, однако вида не подал. Лишь приподнял левую бровь. — Я думал, что он рассматривает исключительно преступления государственной важности. Здесь же рядовое дело. Им займется местный рабианум[8].

Всадник резко возразил:

— Этот человек обвиняется в преступлении государственного уровня.

— Что? — не выдержал я, чувствуя, как глаза вылезают из орбит.

Даже Этеру слегка ослабил хватку, откровенно не понимая, что происходит.

— Как обрушение крыши халупы может быть делом государственного уровня?!

Однако на мои недоумевающие крики никто не обратил внимания.

— Досточтимый посланник Эсагилы, — начал командир, — мне кажется, здесь произошла ошибка.

— Никакой ошибки нет, — властно перебил гонец. — Доставьте его в тюрьму немедленно. За неподчинение вас ждет наказание. Все ясно?

Мне показалось, что глаза начальника отряда еще больше оледенели. Думаю, это говорило о, с трудом сдерживаемой, ярости. Но, как и раньше, он не подал вида.

— Я повинуюсь, досточтимый, — ответил командир, слегка склонив голову, а затем повернулся к своим воинам, — Этеру и Тиридат. Вы доставите обвиняемого в указанную темницу и проследите, чтобы воля Верховного жреца Эсагилы Кашшура была исполнена в точности.

Стоявший возле носилок стражник, стройный малый с красивым и серьезным лицом, подошел ближе ко мне. Видимо, это и был Тиридат.

— Слушаюсь, командир! — отчеканил Этеру.

Я повернулся к воину с голубыми глазами и в отчаянии спросил:

— Так, из-за чего же обрушилась эта балка? Она была гнилая? Оказалась плохо закреплена? Как все произошло? — однако все вопросы уходили в пустоту. — Прошу вас, скажите, господин! Умоляю, во имя богов!

Но в ответ я получил лишь молчание. Холодные невыразительные глаза продолжали пронизывать меня ледяным взглядом с каменного лица.

В последней надежде я упал на колени:

— Найдите хотя бы Сему!

Командир смотрел на мое распростертое тело сверху вниз, как немая статуя древнего бога.

Наконец, спустя секундную паузу, он произнес, но совсем не то, что я хотел услышать:

— Кандалы на него.

[1] Шишак — шлем с высоким навершьем, которое имело вид длинной трубки и оканчивалось яблоком или украшалось репьем.

[2] Шамаш — бог Солнца и справедливости.

[3] Мушкену — лично свободное, но ограниченное в правах сословие вавилонского общества. Ниже в иерархии располагались только рабы.

[4] В Древнем Вавилоне ремесло считалось низшим делом. Земледелие и торговля носили более почетный характер среди населения.

[5] Имеется в виду ордалия — Божий суд. Связанного обвиняемого в совершении преступления бросали в водоем и признавали невиновным, если вода не принимала его.

[6] Иштар — богиня плодородия и плотской любви.

[7] Эсагила — храмовый комплекс, посвященный Мардуку.

[8] Рабианум — председатель суда старейшин.

3

Я хотел.

Много чего.

Я хотел обдумать свое незавидное положение, однако, как ни старался, ничего путного из этих попыток не выходило. Мысли разбегались, подобно глупым цыплятам.

Я хотел пить, ибо солнце, достигшее зенита, нещадно палило голову. А ведь с прошлого вечера мне так и не удалось промочить горло. В результате во рту все пересохло. В глотке сильно першило. При кашле раздирало гортань.

Однако самым сильным было желание облегчить желудок — все эти события, что вмиг свалились на мою, уже основательно побитую, голову заставили отодвинуть естественные нужды на второй план. Но вот сейчас, когда я, закованный в кандалы, плелся в сопровождении двух стражей в сторону Западных ворот Вавилона, они дали о себе знать с удвоенной силой. Я украдкой оглянулся и, несмотря на то, что окружающим было глубоко плевать на очередного осужденного, решил терпеть, старательно сдерживая подступающую к горлу тошноту.

«И, правда, с чего вдруг они должны обращать на меня внимание? У них своих дел хватает. Вон, глянь, коренастый торговец едет на двухколесной телеге и везет рыбу на местный рынок. Его не заботит моя судьба. Для него главное продать улов подороже, да чтобы осел тащил повозку быстрее. Или вот молодая женщина, напротив, через дорогу, вывешивает сушиться на веревке выстиранное белье. Обнаженная по пояс, она аккуратно прикрепляет белоснежные простыни, которые приятно хлопают на слабом ветру. Никому до меня нет дела… все потому, что кандалы на мне, а не на них!».

Про себя досадно хмыкнув, я тряхнул головой и постарался сосредоточиться на более важных вещах. Например, попытаться обдумать то, что со мной произошло. Однако палящее солнце, жажда и тошнота не давали хорошенько обмозговать эту передрягу, наполняя разум легким подобием тумана.

«В тюрьме порассуждаю. Говорят, там время течет медленно. Вот и поглядим, так ли это на самом деле. А еще в ней должно быть не так жарко».

Бряцание металлических цепей вернуло в реальность. Оба стражника, Этеру и Тиридат, шли впереди. Первый держал в левой руке два конца цепей, тянувшихся к кандалам. Они сковывали мои кисти и ступни. В правой руке стражник нес копье, которое он обещал «засадить мне в задницу, если цепи натянутся слишком сильно». И тон произнесенных слов не давал усомниться, что воин непременно воплотит угрозу в жизнь, дай только повод. Щит Этеру вынужден был оставить возле хижины корзинщика, предварительно выслушав от командира наставление о необходимости вернуться за ним позже и не разбрасываться казенным имуществом. Тиридат шел налегке, если не считать