Валерий Горшков - Принц воров Страница 50

Ярослав увидел Свету.

Застигнутая врасплох, она испуганно прикрыла Леньку, что лежал на ее коленях…

Над ней потрудились лучшие сотрудники ведомства на Невском. Яркое дорогое платье — предмет мечтаний всех ленинградских модниц, изящные туфли, легкий макияж… И эти немного испуганные глаза, огромные и оттого невероятно красивые.

И золотая, растрепанная макушка Леньки, выглядывающая из-под ее руки.

Это была картина, достойная кисти лучшего художника. Но сколько бы таких картин не было написано, следующая всегда будет лучше.

— Дом велик. В нем, помимо бильярдной и библиотеки, есть зрительный зал и гостиница класса люкс на тридцать человек. Один из трехместных номеров — ваш. До получения жилья, разумеется. О коммунальной квартире с этой… как ее… Медузой! — не может идти и речи. Сотрудники моего ведомства на подселении не живут. Запрещено инструкцией, подписанной лично товарищем Сталиным.

Слава нес сына на руках, и глаза его застилала пелена. Ему казалось — случись ему упасть, он упадет обязательно так, чтобы разбиться самому от пяток до затылка, но сына он удержит, чтобы тот даже не проснулся. Светлана шла рядом с ним, наповал сражая своим видом всех, кто встречался им в коридоре. Пережитая опасность сделала ее еще неотразимее, любовь к мужу — еще сильнее. Она шла, держа мужа под руку, как первая леди, а сзади, довольно улыбаясь, двигался замначальника военной разведки страны. Это чтобы всем было понятно, какого уровня новый сотрудник принят нынче в штат.

Они прошли через все здание, спустились вниз, поднялись наверх («Обратно я одна не дойду», — заметила Света), снова прошли через весь коридор, свернули и оказались в самой уютной части дома. Корсаку показалось, что здесь попахивает загнивающим капитализмом. Если он действительно загнивал, то делал это весьма впечатляюще. Загнивать так, как загнивал этот трехместный трехкомнатный (а не трехкоечный) номер с напольными вазами и картинами на стенах, дай бог каждому! — как сказал бы портной Ицхак Яковлевич, дай бог ему здоровья…

— Ну, вот, кажется, и все, — произнес стандартное русское клише Шелестов, как человек, проделавший огромную работу. Остановив Корнеева за рукав, точно так же, как тот совсем недавно придерживал самого Шелестова, задерживать же надолго не стал. — Капитан Корнеев, вас вызовут к начальнику Ленинградского отделения разведки в восемь часов вечера. Сейчас два, так что в вашем распоряжении ровно шесть часов. Очень советую выкроить из этого времени хотя бы два часа для сна. Хотя… — он махнул, развернулся и пошел прочь. — Руководствоваться такими советами — это как если бы лошадь запрягать посреди Сенатской площади. Если всех слушать…

Около семи на столе Шелестова зазвонил телефон. Не отрываясь от писанины, он протянул руку и снял трубку, безошибочно выбрав нужную из десятка стоящих на соседнем столике телефонов.

— Шелестов.

— Я тут подумал…

— Я тебя туда думать отвел, что ли?! — сняв очки, полковник бросил их на чтиво.

— Кажется, я знаю, где найти Червонца.

— Вот как… — потеребив мочку уха, Шелестов недоверчиво вздохнул.

— Мне Света помогла догадаться.

— А-а, так, значит, вы там по обоюдному согласию этим занимаетесь…

— Червонец там, где экспонаты Дрезденской галереи.

Поджав губы, полковник пожал и плечами.

— Разумеется. Жаль, я сам до этого не додумался. И вы знаете, Корнеев, мне как-то сразу стало легче жить после этого разговора с вами!

— Но дело в том, что я, кажется, знаю, где находятся экспонаты.

Посерьезнев, Шелестов немного подумал, погрыз дужку очков.

— Ну, если до назначенного мною времени вам перестанет казаться… заходите, — разрешил он. — Вы хоть и в краткосрочном отпуске…

— Ага, так я в отпуске?..

— Работа, Корнеев, она никогда не стоит! И если не хочешь, чтобы дело занялось тобой, займись им сам. А первым делом, Корнеев…

— Самолеты.

— Да, самолеты. Лети. Я пока на столе посадочную полосу подготовлю… Рита!

Через несколько минут они сидели в кабинете Шелестова, пили чай со скромным гастрономовским печеньем (не чета французскому, находящемуся в гостиничном номере), принесенным секретаршей Ритой. Рита оказалась невероятно симпатичной девушкой с прической каре и в обтягивающем изящную фигуру платье. Она уже расстреляла длинными очередями взглядов Корнеева, находясь в кабинете и разливая чай по стаканам, и теперь добивала его одиночными выстрелами в затылок из приемной.

— Закрой ты дверь, к чертовой матери, — поморщившись, тихо попросил Шелестов. — Этот мой специалист по разведению мостов, Рита… Она мне одного почти развела уже. Так развела, что пришлось военным атташе в Монголию направить.

— Риту?

— Какую, к черту, Риту!.. Каширина Федора Николаевича. Отца троих детей. Востоковеда высшей категории. И что они все находят в ней?

— Ноги.

— Что — ноги? — стакан замер у губ Шелестова. — Ну, раз их на плечи закинул, ну, два, три. Но когда-то ведь и поговорить придется! А она ведь — во! — И Шелестов в сердцах громко постучал костяшками пальцев по столу.

Дверь распахнулась, на пороге, во всей своей красе, появилась секретарь.

— Вызывали, товарищ полковник?

— Да, — устало бросил Шелестов. — Позвони сантехникам, скажи, чтобы раковину в женском туалете заменили. Треснула, женщины жалуются — вода на ноги течет.

Рита ушла звонить сантехникам.

— Серьга у кого-то с уха свалилась? — посочувствовал Корнеев.

— Приходится и такие проблемы разруливать… Командовал «Стерхом», две головных боли было: чтобы все вернулись и чтобы было что в Кремль докладывать. Сейчас вот писсуарами еще приходится заниматься…

Ярослав вспомнил о минувших годах и грустно улыбнулся.

— Да, был «Стерх»… И нет «Стерха». А что за ребята банду резали?

— Группа специального назначения военной разведки «Ураган». Командир вчера погиб… Думал тебя поставить, да потом решил, что хватит тебе уже коньком скакать. Пора на индивидуальную работу переходить. Так и появилась мысль об академии. А пока все равно с ними бегать будешь. У нас в соответствии с функциональными обязанностями начальник физподготовки является советником командира «Урагана». Но подчиняются мне оба, не находясь в отношениях подчиненности между собой. Так что там тебе за мысль в голову пришла?

— Я хочу проверить свою догадку. Мне кажется, что я знаю, куда Полонский перепрятал сокровища Святого. Но прежде чем говорить, я бы хотел сам получить ответ. Вы контактировали после перестрелки с человеком из НКВД по фамилии Весников или с кем-либо из руководства комиссариата?

— Да, у меня был разговор.

— Этот человек влиятельный в своем ведомстве?

— Ну, как тебе сказать… — Шелестов глотнул чаю и посмотрел в глаза собеседнику. — Лаврентий Павлович — влиятельный человек в НКВД?

— Вы ему звонили или он вам?

— Он. Сразу после операции.

Корнеев некоторое время сидел, уставясь в портрет Ленина за спиной полковника, а потом вдруг забредил:

— Машины со светомаскировочными устройствами… Берия на проводе сразу после операции… Крюк не мог связаться со своими сразу. Значит, связался сразу после того, как вышел из окружения на Пулковской дороге. — Вскинув взгляд на Шелестова, Ярослав сказал: — Я боюсь, что мы можем не успеть. Моя догадка о местонахождении золота и раритетов основана на событиях, свидетелем которых был Весников, человек Берии. Он дал мне возможность уйти, но уйти Червонцу с экспонатами Дрезденской галереи он вряд ли позволит. Мы можем опоздать, товарищ замначальника военной разведки страны…

— Опоздать куда?

— Весников — умнейший из всех сыщиков, которых я встречал. Он может догадаться о новом адресе сокровищ Святого быстрее, чем я. И Полонского будут там ждать люди с малиновыми петлицами. Черт возьми!..

— Подожди-ка, подожди-ка… — неловко выбравшись из-за стола, Шелестов начал свой марш по кабинету. Пройдя мимо стеллажа с книгами, среди которых первые позиции занимали тома полного собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма, он вернулся обратно, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу, стоявшую на столе. Потом прошелся вдоль цветочных горшков, расположившихся на широком подоконнике. И снова вернулся… При третьем своем возвращении он вдруг решительно вмял папиросу в хрусталь и посмотрел на Корнеева: — У меня как-то премерзко получается, Слава… Может, поможешь домыслить?

— А вы начните, — попросил Ярослав. — А там видно будет.

Поразмыслив, полковник заговорил:

— В нескольких километрах от засады, организованной Червонцем, появляются машины со СМУ. В том, что ты видел именно фары со светомаскировкой, я не сомневаюсь, потому что ты не просто войсковой разведчик. Ты — мой разведчик. И если мой разведчик думает, что на такой машине можно выехать за город за грибами или перепихнуться на природе с любимой, то он заблуждается. Перемещение этих машин находится на таком же жестком учете в НКВД, на каком находятся мои машины. Значит, это был плановый выезд. Но странно, не правда ли, что запланированное НКВД мероприятие происходит в то же время и практически в том же месте, где банда собирается нападать на грузовик с деньгами. Слава, на каком расстоянии в осеннем лесу слышны звуки выстрелов?