Андрей Дышев - Зеркало для героя Страница 52

– У него есть доказательства, что на острове производится наркотик?

– Будут! – кивнул Влад.

– И его не остановит, что остров продан физическому лицу и является объектом частной собственности?

Влад как-то нехорошо усмехнулся:

– В общем, так, дружище, я тебе скажу все. Твоя Анна прокололась на одном маленьком пустячке. Я подал иск в суд и проконсультировался у юристов. Местные законы однозначно стоят на моей стороне. Соглашение, которое я подписал в Москве, имеет юридическое преимущество над ее договором о купле-продаже, потому что подписано на несколько дней раньше. Мне ответили так: в течение года я являюсь полноправным арендатором острова, и только по истечении этого срока к Анне переходит право на собственность. Значит, пока остров мой. И я, на правах арендатора, даю все карты в руки антитеррористическому комитету.

Если раньше у меня и была некоторая власть над Владом, то я, кажется, упустил ее безнадежно. Орать, махать руками было бесполезно. Он слишком глубоко заехал в свою идею. Он уже вжился в нее, сроднился с ней, и вывести его на мою позицию можно было только долгим и кропотливым убеждением.

– Влад, – сказал я, опуская руку ему на плечо и глядя в глаза. – Что с нами случилось? Почему мы перестали понимать друг друга?

– Я не знаю, почему ты встал на сторону бабы и предал меня, – резко ответил Влад, скидывая с плеча мою руку.

– Это не так, Влад. Мы просто не разобрались в том, что происходит.

– Разобрались! – взмахнул рукой Влад. – Очень даже разобрались! Все уже ясно как днем! Твоя возлюбленная принимает меня за полного идиота, который будет с умным видом чесать затылок и ковыряться в носу. Черта с два! На должность комиссара наконец пришел человек, который не берет взяток и никого не боится. А на место хозяина острова наконец пришел я. И мы с ним наведем порядок, можешь в этом не сомневаться!

– Не впутывай в это дело комиссара, – пытался убедить я Влада. – Мы с тобой всегда решали все проблемы сами. Давай поплывем на Комайо, встретимся с Анной и во всем разберемся. Зачем тебе Маттос? Он чужой для нас человек, а с Анной мы не один пуд соли съели.

– Дрянь твоя Анна, – процедил Влад.

– Зря ты так, – упавшим голосом ответил я и ударил Влада ладонью по лицу.

Он даже не увернулся и не закрылся рукой. Половина его и без того красной физиономии запылала ветреным закатом. Он криво усмехнулся, и глаза его стали холодными и жестокими. Он ничего не ответил, многообещающе кивнул и вышел из номера.

Глава 30

Я с трудом представлял, как найду яхту «Пилигрим» по координатам, которые дал в своей телеграмме Дик. Видимо, вакуэро здорово страдал филологическим кретинизмом, и даже с учетом того, что его текст наверняка выправила телеграфистка, выглядел он так:

«ПРОДУКТЫ ОСТАЛЬНОЕ ЗАГРУЖЕНО ТЧК ОБО ВСЕМ ДОГОВОРИЛСЯ ТЧК КАПИТАН НОРМАЛЬНЫЙ ПРАВДА ПЛОХО ДЕРЕТСЯ ТЧК РОМ ОДИН ЯЩИК ТУШЕНКА ДВЕ КОРОБКИ И ПРОЧ ТЧК НАЗЫВАЕТСЯ «ПИЛИГРИМ» ТЧК ПОЙДЕШЬ ПРАВЫЙ БЕРЕГ ГУАЯС УВИДИШЬ БУХТУ ЭСТЕРО-САЛАДО ЗАХВАТИ ТАБАК ИДИ СТОЯНКА СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН ТЧК ЖДУ НЕТЕРПЕНИЕМ ДИК».

Сидя на жесткой, отполированной задницами скамейке вагона и прикрыв лицо широкополой шляпой, я внимательно изучал телеграмму. Времени у меня было навалом. Поезду предстояло тащиться по выжженной степи вдоль предгорий туманных Анд без малого восемь часов, и за это время я надеялся навести порядок в своей голове и разложить мысли, доводы, подозрения и гипотезы по виртуальным файлам и директориям.

Я расстелил на коленях карту Гуаякиля, включающую схему порта. Крупнейший морской порт Эквадора, оказывается, размещался не на берегу океана и даже не в заливе, как я предполагал, а на берегах реки Гуаяс, километрах в пятидесяти от того места, где река впадала в залив. Значит, Дик ориентировал меня на правый берег реки, который шлюзовым каналом был связан с бухтой Эстеро-Саладо. В этой бухте мне и следовало искать гавань для маломерных судов и сто шестьдесят первую стоянку.

Я сложил карту, засунул телеграмму между страниц журнала, положил все это рядом и, откинувшись на жесткую спинку, уставился в окно. Ожидание предстоящего путешествия на Комайо несколько сгладило тягостное впечатление от пребывания в Кито. В этом городе произошла рокировка, которую ни я, ни Влад не могли предвидеть. Когда мы чудесным образом спаслись от Гонсалеса, зарываясь на джипе в сельву, нам казалось, что наш союз представляет собой крепко сжатый кулак и ничто не сделает нас врагами.

Но получилось все по-другому. Как это часто бывает, нас разлучила женщина. Каюсь, я не был до конца искренним с Владом, я долгое время лгал ему, невольно заставлял его рисковать собой ради чемодана, набитого старыми журналами, но видит бог, моя ложь была святой, но Влад этого не понял и не захотел понимать.

Об Анне мне было еще труднее думать. Я знал ее лучше, чем Влад, и у меня было намного меньше оснований говорить и думать о ней плохо. В нашем затянувшемся поединке за ее сердце победителем не стал никто. Был период, когда Анна увлеклась Владом, она жила с ним в лагере археологов на Карадаге, ныряла за амфорами и читала старинные манускрипты периода генуэзского правления в Крыму. Ей там нравилось, как нравилось все новое, таящее в себе риск, тайны и приключения. И все же она вернулась ко мне, как к своему берегу, к которому всегда, в любой шторм, можно пристать. Мы с ней были родными людьми, но Влад этого не понимал и не придал значения уходу Анны; он думал, что это всего лишь очередной каприз богатой, умной и своенравной женщины. Он с легкостью простил ей, что она все лето жила у меня в Крыму и вкладывала свои деньги в ремонт моей гостиницы, словно был уверен, что нас связывают только деловые отношения. Он не придал значения тому, что Анна доверила ключ от своей квартиры и домашнего сейфа мне, а не ему. Он совершенно не понимал намеков, которыми Анна показывала ему, что он третий, а значит – лишний, не умел читать ее взглядов и никогда не задумывался о ее будущем. И потому он был просто потрясен и убит наповал, когда Анна открыто показала ему на дверь, оставив у себя на ночь меня.

Влад мог простить нам все, что угодно, но не унижение поверженного самца. Но Анне он был настолько безразличен, что она не увидела в нем врага и, естественно, не могла предположить, что от Влада может исходить какая-либо угроза для нее. Она вершила свои дела, не посвящая в них ни отвергнутого Влада, ни приближенного к себе меня. Следить за делами Анны и делать выводы, не дождавшись завершения, – смешное занятие. Мы, со своими кулаками и меткими револьверами, безнадежно отстали от ее незаметного и стремительного движения к цели. Настолько отстали, что Анна впервые отказалась от нас как от компаньонов.

Что она делает? О чем сейчас думает? Знает ли, что человек, к которому она относилась с симпатией, готовит страшный удар по острову и по ней самой?..

– Прохладительные напитки, господин!

Я вздрогнул и оторвал взгляд от окна. По проходу, заваленному чемоданами и сумками, шел мужчина в белой рубашке навыпуск, имитирующей халат, и с трудом проталкивал впереди себя тележку, заставленную бутылками с газировкой.

Я достал из кармана какую-то мелочь и попросил бутылку фанты.

– Вам открыть? – услужливо предложил продавец и с ловкостью фокусника достал откуда-то металлический крючок, похожий на вопросительный знак.

Я не успел ничего ответить. По проходу, нервно отстранив рукой продавца, прошла дама с тонким лисьим лицом и черными волосами, уложенными сбоку в крендель, в кожаной безрукавке и коротких, чуть ниже колен, обтягивающих джинсах. На ее шее лунным блеском сверкало жемчужное ожерелье. Элиза Дориа!

Машинально вернув продавцу бутылку, я встал и, не сводя глаз с грациозной спины кошки, пошел за ней, не слишком аккуратно обходя чемоданы и сумки. Элиза словно плыла по проходу, раскачиваясь от движения вагона, но, несмотря на риск свалиться кому-нибудь на колени, не прикасалась к отполированным и засаленным ручкам, брезгливо отдергивая руки и даже поднимая их над головой. Перед дверью, ведущей в тамбур, она остановилась и выжидающе посмотрела на старика в дырявой соломенной шляпе, который, опершись о палку, курил трубку, выдувая дым в открытое окно. Старик с поклоном открыл перед ней дверь.

Тут я, пренебрегая осторожностью, кинулся за Элизой, прыгая по вещам пассажиров, как по болотным кочкам. Вежливый старик вовремя успел раскрыть передо мной дверь, иначе от нее остались бы щепки. Я ввалился в тамбур и схватил Элизу за плечо в тот момент, когда она уже шагнула на переходной мостик между вагонами.

Кошка пискнула, обернулась и, когда я увидел в ее глазах свое отражение, громко закричала:

– Что вы от меня хотите?! Немедленно отпустите меня, или я позову полицию!!

– Вот тебе раз! – печальным голосом сказал я, продолжая между тем крепко сжимать запястье Элизы. – Мы провели такую незабываемую ночь, а ты не хочешь меня узнавать. Как дела, кошка? Куда это ты собралась?