Леший в погонах - Александр Александрович Тамоников Страница 52

молодец, он перешел линию фронта, он втерся в доверие к немцам, и он здесь, всего в дне пути до того места, где находится злополучный архив. Ну, теперь будет легче и ему, и мне. Они встретились глазами. Сосновский ничем себя не выдал, холодно глянув на связанного человека в телеге, и прошел дальше. Теперь Коган увидел и ручные пулеметы. Всего в двух группах он насчитал около тридцати человек. Видимо, Сосновский, действующий по легенде как майор Вальтер Штибер, как опытный фронтовик, отвечает в этой группе за охрану и боевые действия. Гестаповцы толком не умеют воевать, тем более в такой специфической обстановке, в лесу. Значит, ему поверили, значит, это он убедил немцев, что здесь для поисков нужна не рота и не батальон, а три десятка бойцов. И незаметно пройти лесом, и, если придется, можно отбиться от партизан.

Искали немцы умело. Основная группа шла на телегах, а другие небольшие группы по два или три человека прочесывали лес, искали следы. И двигались они в направлении женского лагеря. А Сосновский ничего не знает про этот лагерь. А если немцы с ходу начнут там всех убивать? И он не сумеет остановить бойню? Как ему сказать, как поговорить с ним?

Прибежавшие из леса немцы стали что-то активно говорить командиру, а потом Сосновский вместе с ними убежал. Коган огляделся. Кажется, это то самое место, где в лесу стоит легковая машина, из которой он достал портфель. Через несколько минут немцы вернулись и Сосновский бросил в телегу, где держали Когана, мятый номерной знак. КН140093. Да, тот самый, узнал Борис. Значит, они нашли машину отдела гестапо.

В середине следующего дня Коган, лежа в телеге после еще одной ночи в плену, услышал женский визг, крики и детский плач. Он встрепенулся, выдав свое волнение, и два немца, сидевшие возле него в телеге, ударили его в бок и наставили оружие. Опасения не оправдались. Не было стрельбы, не били автоматы или пулеметы. Группа переодетых в гражданскую одежду немцев вошла в женский лагерь. Лежа на боку в телеге, Борис Михайлович видел, как немцы, отталкивая женщин, перешагивая через маленьких детей, совали головы в землянки, осматривали сарай, сам большой дом, обходили поляну. Марфа Ивановна, прижимая к себе двух девочек, стояла у дерева и с болью смотрела на Когана. Он только улыбнулся ей и пожал плечами. Мол, ничего не поделаешь. Превратности судьбы.

Но все-таки Коган больше беспокоился о мальчишках. Он так и не увидел в лагере Прохора и Митяя. Очевидно, успели спрятаться в лесу. Только бы не выдали себя. С теми, кто прячется, немцы могут и не церемониться, а просто начнут стрелять. Мальчишек так и не было. Он ждал, что будет, когда немцы найдут Анну. Он не знал, что Анна сама подбежала к Марфе Ивановне, когда вооруженные люди только вошли в лагерь, и сама ей шепнула, что это немцы, гестаповцы. Он не видел, как к немке подошел Йозеф Боэр, взял ее кисть и, склонив голову, галантно поцеловал женщине руку. Он потрепал по головам малолетних Рудольфа и Карла и сказал, что все будет хорошо, что он должен организовать охрану лагеря и все обыскать, а потом вернется. Задержавшись у дверей землянки, в которой жила Анна, он спросил:

– Скажите, фрау Анна, а в машине был портфель? Или, может быть, какой-то чемодан, саквояж с документами?

– Нет, Йозеф, там только мои вещи и вещи детей и мужа, – ответила она, а потом, помедлив, спросила: – Боже мой, при чем тут чемоданы и портфели! Йозеф, что с Николасом? Вы знаете? Мы потерялись во время бомбежки. И несчастный раненый Отто завез нас в лес, спасаясь от русских самолетов. Это был сущий ад на дороге, но Отто нас спас. Но он умер от ран, и мы его похоронили.

– Я скоро вернусь, – натянуто улыбнулся Боэр и вышел из землянки.

Всех женщин с детьми немцы согнали на дальний край поляны. Теперь они методично обыскивали вообще все землянки, переворачивали все кучи дров, разбрасывали вязанки с хворостом, обследовали все печки. Анна подошла к Марфе Ивановне и зашептала ей на ухо по-немецки, что нужно бежать, нужно спасать детей. Хоть кто-то спасется, а она будет приказывать, просить, умолять, чтобы гестаповцы не стреляли. Ведь эти дети не виноваты ни в чем. Она пыталась объяснить, что оберштурмфюрер Боэр страшный человек, он садист. Он прикажет всех убить, потому что они что-то ищут из документов ее мужа, но не могут найти. Это секретная операция, никто не должен знать о поисках. Она не знает, что они ищут.

Марфа Ивановна слушала, но не понимала немецкого языка, однако страх, испытываемый немкой, передавался и ей. Анна продолжала говорить со слезами на глазах, она хватала русских детей, прижимала к себе, целовала их в волосы, а потом снова тянула к себе своих мальчиков. А те, насупившись, смотрели на нехороших дядек, прижимая к груди самодельные лошадки и машинки. И тут Марфа испугалась. Проша и Митя не вернулись, и женщина молила Бога, чтобы мальчики увидели чужих в лагере и не стали приходить. Лишь бы их не нашли. Ведь надеяться не на кого больше. Мужчин нет совсем! И Бориса привезли на телеге связанным. Что же будет… что же будет…

К ночи женщин заперли в землянках, набив туда с детьми их так, что негде было толком и лечь. Анне предоставили отдельную землянку, хотя она рассчитывала, что подчиненный ее мужа, немецкий офицер поселит ее в доме. Что это значило? Что и ее жизни, и жизни детей Николаса угрожает опасность? Что с Николасом, почему Йозеф так себя ведет?

Сосновский весь день старался не подходить к Когану, чтобы не выдать себя хотя бы взглядом. Но необходимо было что-то предпринять, нужно было поговорить с Борисом. И тогда Сосновский, используя право командира солдат, обеспечивающих охрану гестапо и готовых к бою с возможными партизанами, распорядился запереть пленника на ночь в пустой землянке, которая за зиму обвалилась и которую жители поселка готовились чинить. Ночью он выставил четверых постовых по периметру поселка и одного в самом поселке, чтобы он наблюдал за женщинами, не давал никому выходить из землянок. Остальные немцы в отряде повалились спать. Определив порядок смены караула назначенному ефрейтору, Сосновский стал обходить территорию. За этим занятием его и застал Боэр, вышедший из дома. Он кивнул майору и подошел к землянке Анны. Сосновский дорого бы дал за то, чтобы узнать, о чем оберштурмфюрер будет говорить с женой своего начальника.