Михаил Серегин - Пациент мафии Страница 54

Мы медленно ехали по асфальтированной аллее лесопарка, напряженно всматриваясь в зеленую мешанину листвы, окружавшей нас с обеих сторон. Мы надеялись найти какой-то указатель. Однако ничего похожего на глаза не попадалось.

– Ты скорее всего опять что-то перепутал, – сказала Марина.

– Нет, Васильев нарисовал мне именно эту аллею, – возразил я.

– Во всяком случае, мы уже опаздываем, – заметила Марина. – И вообще, не понимаю, для чего он назначил тебе встречу на пейнтбольной площадке?

– Секретная служба! – вздохнул я. – В их поведении много загадочного. Нам не дано расшифровать их замыслов.

– По-моему, это просто глупость! – раздраженно заключила Марина.

Последние два дня мы жили исключительно на нервах. Начиная с ночного погрома, у нас не было ни одной спокойной минуты. Чего стоило мне устроить в больницу Казарину! Свой протест выразили мне все, от охранников до заведующего психиатрическим отделением, которого телефонным звонком подняли с постели. Отчасти я их понимал. Действительно, ситуация выглядела достаточно дико – грязный, взбудораженный человек привозит ночью безумную женщину без документов и качает права. Но я уперся рогом, что называется, и добился своего. Для пущей убедительности я намекнул на свои знакомства в ФСБ. Это подействовало. Хотя со мной пообещали серьезно разобраться утром.

Кстати, все продолжалось почти до утра, но я еще успел съездить домой к Марине и немного привести себя в порядок. При этом она взяла с меня клятву, что после работы я опять вернусь к ней. Я был потрясен. Но Марина хладнокровно заявила, что просто опасается за мою безопасность и что я не должен строить никаких беспочвенных фантазий.

Однако эти самые фантазии сами начали роиться в моей голове, которая и без того была переполнена впечатлениями. Придя на работу, я прежде всего связался с Васильевым. Он приехал тотчас же. Встреча наша была короткой – условия больницы не позволяли. Чему я был рад. Будь разговор подольше, мне бы не удалось отмолчаться, скрыть кое-что. Например, разговор с редактором и налет на загородный дом. Но в целом картина получилась довольно полной. Вдобавок я передал Александру Федоровичу фотопленки.

По его лицу невозможно было ничего понять – оно оставалось внимательным и слегка сумрачным. Однако пленки он взял и пообещал разобраться. Настроение у него вообще-то несколько улучшилось, потому что состояние сына больше не внушало опасений. Он собирался идти к нашему начальству договариваться, чтобы сына определили на лечение у психиатра, и я обратил его внимание на то, что главная свидетельница находится на лечении в том же отделении, но от нее хотят отделаться. Я попросил Васильева замолвить за нее словечко. О могуществе спецслужб я был самого высокого мнения.

Несомненно, Васильев повлиял на нашу администрацию, и в итоге я избежал разноса.

Уладив свои дела, Васильев разыскал меня и предложил встретиться на следующий день, в воскресенье, на открытой пейнтбольной площадке Битцевского лесопарка.

– Там будет один человек, с которым я хочу вас познакомить, – объяснил Александр Федорович. – Да и вообще это довольно забавное зрелище.

Он имел в виду пейнтбол. Об этой элитной игре я знал только понаслышке и, откровенно говоря, не испытывал сейчас никакого желания познакомиться с ней поближе. Но, чтобы как-то развязаться со своей собственной игрой, я пошел бы хоть на край света.

Закончив работу, я покинул больницу в состоянии, близком к нервному срыву. Казалось, что все более-менее наладилось – мне удалось обезопасить Казарину, вверить свою судьбу могущественному ведомству и даже покуда скрыть многие не красящие меня факты. Но меня не покидало ощущение, что худшее еще впереди.

Несмотря на предостережения Марины, я отправился к себе домой и пробыл там до пяти часов вечера. Однако пустая неприбранная квартира ввергла меня в такое уныние, что я не выдержал и поехал к Марине.

Здесь меня опять ожидал сюрприз – вместо романтического вечера при свечах, который я нарисовал в своем воображении, Марина предложила поездку на дачу к своей старой подруге. Дача оказалась у черта на куличках, за Кольцевой автодорогой. К тому же выяснилось, что у подруги день рождения и загородная вилла полна шумного и незнакомого мне народа. За всю ночь мне не удалось перекинуться с Мариной и парой слов – я был вынужден что-то пить, танцевать с чужими женами и выслушивать непонятные мне шутки. Только под утро мне удалось ненадолго вздремнуть в кресле на веранде.

Эта карусель утомила нас обоих. Я же вдобавок испытал горькое чувство безнадежности, поняв, что Марина намеренно избегает возможности остаться со мной наедине. Понимая, что в таком состоянии могу наговорить любых глупостей, я решил сосредоточиться исключительно на криминальном аспекте.

Но для этого нужно было сначала разыскать Васильева. Мы же пока безуспешно плутали между двух сосен, видимо, растеряв от усталости способность ориентироваться.

Наконец мы увидели на аллее человека в камуфляже, который не спеша и уверенно двигался в том же направлении, что и мы. Остановив машину, мы спросили, не знает ли он, где находится пейнтбольная площадка.

– А вам открытая или закрытая нужна? – уточнил человек.

– Открытая.

– Тогда вы правильно едете. Сейчас до первого поворота и свернете направо. Там увидите – машины стоят.

Мы поблагодарили и поехали дальше. За поворотом действительно оказалась площадка, заставленная автомобилями, и невысокий забор. У ворот стоял контролер, проверявший билеты. О том, что могут понадобиться какие-то билеты, я совершенно не подумал. Потом я увидел цену билетов, и у меня сама собой отвисла челюсть.

Но ко мне вдруг подошел незнакомый человек в темном костюме, тихий и неприметный, и спросил, не Ладыгин ли я. Узнав, что не ошибся, человек удовлетворенно улыбнулся и предложил мне следовать за ним.

– Это со мной, – предупредил он контролеров у входа.

– Но со мной дама! – возразил я.

– Ах, извините! – воскликнул неприметный человек и поклонился Марине. – Ну разумеется! Пойдемте, Александр Федорович вас ждет. К сожалению, вы чуть-чуть опоздали, первая игра уже заканчивается…

Больших сожалений его сообщение не вызвало. Меня заботило совсем другое. Мы попали в толпу людей, окружавших площадку размерами чуть меньше футбольного поля. Площадка огорожена проволочной сеткой, через которую можно было разглядеть небольшую группу мужчин в пятнистой униформе и шлемах, напоминающих полицейских. Мужчины бегали и ползали среди ярких надувных укрытий, разбросанных по площадке, и азартно палили друг в друга из каких-то странных автоматов. Зрители подбадривали игроков громкими возгласами и смехом.

Провожатый уверенно протолкался сквозь толпу и подвел нас к наблюдающему за игрой крепкому мужчине, одетому в джинсовый костюм. Тот обернулся, и я узнал Васильева. Он скупо улыбнулся мне и протянул руку.

– Здравствуйте, Владимир Сергеевич! – произнес он. – Если не возражаете, давайте досмотрим? Это не займет много времени.

Я остановился рядом и посмотрел на поле. За какую-то минуту там произошли значительные изменения. Большинство игроков уже выбыли из борьбы и были удалены с площадки. Оставался один человек в зеленой униформе и двое в синей. «Синие», прячась за яркими надувными укрытиями, перебегали с места на место, стараясь обойти «зеленого» с двух сторон.

– В зеленом – наш, – добродушно хохотнув, пояснил Васильев. – А «голубые» – команда МВД. Дело идет к концу.

«Зеленый» это тоже почувствовал. Внезапно выскочив из-за весело сверкающего ярко-желтого надувного куба, он на какое-то мгновение оказался на виду, и боец из МВД, соблазнившись такой подставкой, выпалил в него из своего автомата. «Зеленый» успел упасть на землю и, перекатившись, оказался рядом с укрытием, из-за которого стрелял противник. Легко вскочив на ноги, он метнулся вперед и, на долю секунды опередив «голубого», влепил заряд ему в живот. Синяя униформа окрасилась ярким красным пятном.

Однако второй игрок из команды МВД уже выбежал ему в тыл, беспорядочно стреляя перед собой, пока несколько красящих шариков не настигли последнего «зеленого» воина. «Голубой» победно вскинул руки и с большим облегчением стянул с головы шлем. Лицо его было мокрым, но счастливым. Часть зрителей приветствовала его удачу восторженным воплем.

– Ну что, Федорыч! – рявкнул кто-то прямо над ухом. – Утерли вам нос?

Я увидел толстого краснолицего мужика, который навис над Васильевым с выражением восторженного торжества на лице. Он был в «гражданке», но воображение легко дорисовывало к его грандиозной фигуре сизую форму и милицейские погончики.

Васильев слегка улыбнулся и развел руками. Милицейский начальник попытался продолжить развитие благодатной для него темы, гогоча и размахивая ручищами. Но Васильев уже отвернулся и, кивнув мне, пошел прочь.