Михаил Серегин - Закон блатного мира Страница 54

– Это «маслокрад» твой? – хмыкнул Колыма. – Я уже про него знаю. Скажи, Сашка, а как ты на него вышел? Я его секретаря взял, он мне сдал тот телефон, по которому ты ответил. Я думал заставить его шефа на стрелку вытащить, но ты, выходит, меня опередил. Как?

– Как и собирался. Я кума выпасал, он меня на Туманова и вывел.

– Ты что, его... – Колыма не договорил, но сделал красноречивый жест, проведя указательным пальцем себе по шее.

– Еще нет. Он сейчас тоже там, – Филин снова кивнул на свою машину. – Я решил так: пусть он сначала с Батей побазарит. Ведь тот наезд-то на вас, считай, на нем, да и самого смотрящего он, кажись, пером ткнул.

– Это ты правильно сделал, – кивнул Колыма и сделал небольшую паузу. Его мысли приняли новое направление. Теперь оставалась только одна непонятка, которую надо было разрешить. Колыма спросил:

– А где же...

Глава 52

Маневренная яхта смотрящего, управляемая опытным рулевым, ловко лавировала между затопленными судами. Новейшие японские приборы давали полную гарантию того, что яхта не врежется в какой-нибудь затонувший сейнер или баржу. На одном из полузатонувших кораблей в серых сумерках виднелись две фигуры.

– Кто это, пахан? – спросил у стоявшего на носу яхты смотрящего кто-то из боевиков.

– Коля Колыма с братом, – ответил Батя. И, не дожидаясь дальнейших вопросов, продолжил: – Я дам им возможность оправдаться. Колыма это заслужил.

Через несколько минут яхта пришвартовалась к полузатопленному траулеру, и оба ждавших этого блатных ловко перебрались на нее.

– Руки на виду держите, пацаны, – негромко, но решительно сказал один из охранников Бати, направляя на Колыму и Филина ствол. Он не очень-то верил в их невиновность. Суки иной раз чего только не придумают, только бы отмазаться.

Колыма показал открытые ладони и шагнул к смотрящему. Следом за ним к Бате подошел Филин.

– Здравствуй, пахан, – спокойно сказал Колыма. – Видишь, мне даже трех дней не понадобилось, быстрее справился.

– Я тебе еще не поверил, – негромко отозвался смотрящий.

– Проверь, здесь ли «Алазань».

– Это я уже проверил. На моей яхте много разных приборов есть, Колян. Ты на китобое ходил, лучше меня, поди, их знаешь. А с минуты на минуту должны вертолеты из Магадана подлететь, мои люди будут «Алазань» поднимать. Но ты мне должен доказать, что не вы с Филином меня на стрелке подставили, а потом ментам сдали. Куда твой брат делся, когда нас менты заластали?

– Сашка, расскажи, – кивнул Колыма брату.

Филин шагнул вперед и, спокойно глядя смотрящему в глаза, пересказал ему все то, что совсем недавно говорил Колыме.

– Значит, эти двое сейчас там, на берегу? И тот, что на стрелку приезжал? – спросил смотрящий уже более доброжелательно.

– Да, пахан, – кивнул Колыма. – В тачке Филина, связанные. Кстати, тот, что тебя пером ткнул, – бывший сусуманский кум, я его еще тогда узнал, да времени сказать не было. Если хочешь, пойдем на берег, сам их допросишь.

Секунду Батя колебался, и Колыма добавил:

– Пахан, ну сам посуди: неужели я тебя для того со стрелки вывез, чтобы ментам сдать?

Мысль об этом уже давно тревожила Батю, и он кивнул:

– Пойдем!

Смотрящий махнул рукой охранникам и вслед за братьями перешел на полузатопленный траулер, а с него на берег.

– О, кажется, вертолеты летят, сейчас будут «Алазань» поднимать, – неожиданно сказал смотрящий, остановившись и подняв голову.

Колыма кивнул. В воздухе и правда уже слышался едва различимый, но постепенно приближающийся гул.

– Вот они, пахан, – сказал Филин, подведя всех к своей «Хонде» и распахивая заднюю дверцу.

При виде смотрящего на бледных лицах Туманова и Решетова, сидевших на заднем сиденье, отразился совершенно дикий, животный ужас. И одно это убедило Батю в том, что Колыма с Филином говорят правду, едва ли не больше, чем все их слова.

– Кляпы у них выньте, – сказал он.

Приказ смотрящего был выполнен мгновенно.

– Вот он тебя и сдал, пахан, – сказал Колыма, показывая на Туманова. – А с ним вместе это дело Свердлов вертел.

– Прокурор, что ли? – Батя недоверчиво поднял брови.

– Он, – кивнул Колыма.

– Ну, что скажешь? – Батя пристально посмотрел на Туманова.

– Нет!! Он врет! Я тебя не сдавал!

– Почему тогда сам не приехал?

– Я боялся...

– А про наезд не знал?

– Нет!

– А на фиг ты его вместо себя прислал? – спросил Колыма, показывая на бывшего кума. – Или это и правда твой заместитель? Так ведь это проверить просто! Он ведь наезд организовал.

– Нет... Он... Он... – Туманов лихорадочно соображал, мысли вертелись в его голове со страшной скоростью, но он не мог придумать ничего толкового. От контакта с Решетовым не откажешься, а значит, не откажешься и от того, что знал про наезд. Стоп!!! Можно отказаться! По бумагам они с бывшим кумом не связаны.

– Я его вообще не знаю! – взвизгнул Туманов.

– Думай, прежде чем финтить! – хмыкнул Колыма. – Бывшего сусуманского кума ты не знаешь? Это после того, как срок в Сусумане мотал?

– Я знаю, что он был кумом! Но на воле я с ним дел не имел!

– Да ну! А твой секретарь мне другое сказал. Может, его сюда привезти? – продолжал давить Туманова Колыма.

Взгляд толстяка метался из стороны в сторону, он чувствовал, что ему приходит конец, но все же пытался ухватиться за любую соломинку.

– Ладно! Были у нас дела! Он мне помогал с бизнесом! Но про то, что он хочет на вас наехать, я не знал, я просил его честно вам отдать документы и взять рыжье...

– Ах ты, сука жирная! – хрипло зарычал молчавший до сих пор Решетов. – Хочешь меня утопить, а сам чистым остаться?! Он требовал, чтобы вас всех перемочили. Прокурор нанял людей, а я ими руководил. Но ты, толстый, обо всем знал!

– Нет! – тонко вскрикнул Туманов. – Нет!

Колыма усмехнулся. Дело было сделано. Бывшие подельники начали друг друга топить, а это значит, теперь конец обоим.

– А про то, что мы к лепиле едем, тоже он ментам стукнул, – сказал Филин, когда Туманов затих. – Он мне заказал кума, его я там у тоннеля и ждал. Чуть брата родного вместе с тобой, Батя, вместо него не замочил, вы же на его тачке ехали. Хорошо, что Колян из «Хаммера» вышел. А когда мы уже в город к лепиле ехали, Туманов мне позвонил, узнать, как заказ. Я разозлился конкретно и стрелку ему забил, как раз у лепилы во дворе. Колян это слышал, может подтвердить. Вот после этого толстяк ментам и настучал.

Смотрящий медленно кивнул. Он и сам в полубеспамятстве слышал какие-то обрывки телефонного разговора Филина, это подтверждало его слова.

– А где рыжье? – негромко спросил Батя, обращаясь к брату Колымы. – Если ты, Филин, не крысятник, то должен его вернуть.

Филин, не говоря ни слова, шагнул вперед, отпер багажник «Тойоты» и широко распахнул его:

– Вот оно, пахан, – коротко сказал он.

Батя подошел к багажнику, внимательно посмотрел на те самые мешки, которые привез на стрелку, и в первый раз за этот вечер скупо улыбнулся.

– Они. Где ж ты их прятал-то? Ведь весь город пацаны перерыли...

– То-то и оно, что не весь, – с почти такой же, как у смотрящего, скупой улыбкой ответил Филин. – Я рыжье на кладбище затарил. В номерной могиле. Туда-то точно никто не полезет.

– Ты что же, жмура раскопал? – с неодобрением в голосе спросил Батя.

– Нет. Могила пустая была. Я ночью табличку с номером от конторы унес, их там прямо на улице штук тридцать стоит, и никто не охраняет – кому они нужны-то? Потом нашел пустую яму, скинул туда рыжье, забросал, утрамбовал и поставил табличку. Всего-то и делов!

– Хитро, – усмехнулся Батя, и Колыма, увидев эту улыбку, наконец смог вздохнуть с облегчением. Косяк был разрулен, смотрящий поверил им с братом. Возвращенное рыжье стало последним аргументом.

Батя немного постоял молча, о чем-то думая, потом повернулся к своим охранникам и, кивнув на Туманова, сказал:

– Этого развязать.

Боевики вытащили толстяка из машины и разрезали спутывающие его веревки. Туманов с отчаянной надеждой смотрел на Батю, не решаясь подать голос. Он понимал, что сейчас решается его судьба.

– Все остается в силе, – сказал смотрящий, обращаясь к толстяку. – Ты подписываешь все документы, переводишь «Алазань» на меня и получаешь то, что я вез тебе на стрелку.

На несколько минут Туманов потерял дар речи от счастья. Он не верил своим ушам – его оставляют в живых! И отдают золото!

– Я согласен, согласен! – затараторил он.

– Бумаги сюда, – сказал Батя.

Филин подошел к машине и вернулся с толстой папкой документов, той самой, которую, направляясь к Туманову, взял с собой Решетов. Толстяку дали ручку, и он принялся заполнять и подписывать одну бумагу за другой.

– Все, – сказал Туманов, протягивая смотрящему последний листок.

– Мешки твои, забирай, – равнодушно сказал Батя.

«Что с паханом стряслось?! – встревоженно подумал Колыма, наблюдавший за этой сценой. – Этот урод его замочить хотел, столько пацанов из-за него погибло, нас с братом чуть не замочили, а теперь Батя ему еще и рыжье отдает? Что за фигня?»