Андрей Таманцев - Рискнуть и победить (Убить демократа) Страница 54

— И вы опасаетесь появления его сейчас в городе К.?

— Да.

— В связи с нашей операцией? — счел необходимым уточнить Егоров.

— Да.

— Откуда он может о ней узнать?

— Он о ней знает. И, возможно, узнал даже раньше, чем вы принесли мне свой оперативный план. В доказательство я приведу только один аргумент. Документы, которые получил от неизвестного лица историк Комаров, могли быть только у Блюмберга.

— Вы упоминали об этих документах, но ничего не сказали мне об их содержании, — напомнил Егоров.

— Это были материалы заседаний так называемого Балтийского клуба. Протоколы и открытых, и секретных переговоров нашей делегации с прибалтами. Мы хотели честно получить какую-то компенсацию за утерю выходов в Балтику. Нам недвусмысленно дали понять, что мы не получим ничего.

— Какую ценность эти документы могут представлять сегодня? — спросил Егоров.

— Смотря для кого. Когда вы узнали, о чем именно хочет говорить Комаров на своей первой встрече с избирателями, вы сочли необходимым принять срочные меры.

Представьте на секунду: если бы в руках у него были те самые документы, пусть даже копии… Как вы думаете, прозвучало бы его требование к президенту провести расследование взрыва парома «Регата» гораздо убедительнее?

— Но ведь у Блюмберга наверняка остались копии этих документов, — напомнил Егоров.

— Бесспорно, — согласился Профессор. — Но нет человека, который смог бы их озвучить. Так, как мог Комаров. Назовите мне политика, который на это решится.

Не сможете. Даже среди самых яростных экстремистов. А то, что думают об этом в Прибалтике, да и во всем мире, нас мало волнует. Они вольны думать что угодно. Я вижу, вы хотите задать какой-то вопрос, но не решаетесь. Задавайте. Сегодня у нас откровенный разговор. Не уверен, что он повторится в обозримом будущем.

— Хорошо, спрошу, — проговорил Егоров. — Этот вопрос меня действительно очень волнует. Взрыв парома «Регата» — чьих рук дело?

— Давайте уточним формулировку, — предложил Профессор. — Если называть вещи своими именами, вы хотите узнать у меня, кто взорвал паром — мы или не мы.

Правильно?

— Так точно, — ответил Егоров. — Да, именно это.

— Вероятно, вы удивитесь моему ответу, — заметил Профессор. — Я не скажу вам ни «да», ни «нет». Я мог бы сказать, что при всем своем высоком положении я все-таки не являюсь руководителем всех спецслужб и спецподразделений России, и потому решение о такой операции могло пройти мимо меня. Но я и этого не скажу. Я предлагаю вам подумать о другом. Допустите на секунду, что этот вопрос наш президент задал бы премьер-министру. «Мы или не мы взорвали паром „Регата“?» Что ответил бы президенту премьер-министр?

— Полагаю, что правду, — не слишком уверенно проговорил Егоров, не без оснований подозревая в словах Профессора какой-то подвох.

— То есть: да или нет? — уточнил Профессор.

— Думаю, что так, — согласился Егоров.

— Нет, голубчик, совсем не так. Премьер-министр на этот вопрос не ответил бы президенту ничего. Д почему? Потому что президент никогда не задал бы такого вопроса. Точно так же, как этого вопроса сам премьер-министр не задал бы никому из вице-премьеров или силовых министров. А те, в свою очередь, своим высокопоставленным подчиненным. Я приведу вам более простой пример. Почему началась чеченская война? Нет, наверное, газеты и в России, и во всем мире, с полос которой не кричал бы этот вопрос. Его задавали в Госдуме и вообще черт-те где. А теперь скажите мне: хоть кто-нибудь ответил на этот вопрос? Президент?

Премьер-министр? Министр обороны? Министр иностранных дел? Может быть, я невнимательно читал газеты и пропустил этот ответ? Так скажите мне его! Не можете. Потому что не знаете. Потому что на этот вопрос не ответил никто. Тот вопрос, который вы задали, из той же области. Этих вопросов не задают. На эти и подобные вопросы не отвечают. Вы у меня ничего не спросили. И я вам, соответственно, ничего не ответил. Вы меня поняли?

— Да, Профессор.

— А теперь вернемся к нашим делам. Я повторяю вопрос: странности, несуразности, любые события, выбивающиеся из обыденности?

Егоров подумал и решительно покачал головой:

— Нет. Все в норме. Я специально за этим слежу еще с прошлого нашего разговора.

Я даже проверил, поставляется ли в город портвейн «Кавказ» и кто его покупает.

Нет, не поставляется, про него уже все забыли, а если вспоминают, то с содроганием.

— Что ж, будем надеяться, что на этот раз судьба не сведет нас с Блюмбергом. Я сказал: будем надеяться. Но сам в это не слишком верю.

— Почему? — поинтересовался Егоров.

— Документы, которые попали к Комарову. Это его рука, тут нет никаких сомнений.

— Но это и все, что у него было.

— Вы его плохо знаете. А я его знаю слишком хорошо.

Вошел помощник Профессора, доложил:

— Город К. на связи, просят подполковника Егорова. Срочно. Пятый канал.

Профессор щелкнул тумблером на селекторе и протянул Егорову трубку:

— Говорите.

Он включил громкую связь, и голос капитан-лейтенанта Козлова заполнил все тесное пространство кабинета:

— Командир, вы будете смеяться, но Кэпа прикончили.

— Докладывайте, а не ерничайте! — прикрикнул Егоров.

— Слушаюсь. По вашему приказу мы освободили Кэпа и трех его охранников и вывели из бойлерной. Миня даже отряхнул костюм Кэпа от грязи. Мы подвели их к «линкольну», он еще со вчерашнего вечера стоял у гостиницы, и сказали, что они могут ехать, куда захотят. Громила сел за руль, сам Кэп в салон на заднее сиденье, и машина тронулась. Проехали они метров сто, мы уже шли к подъезду в гостиницу, как раздался взрыв мощностью примерно в полкило пластита. От «линкольна» не осталось практически ничего. От пассажиров — еще меньше.

Несколько машин на стоянке покорежило, вылетели стекла в нижнем этаже соседнего здания, никто из случайных прохожих не пострадал — время было довольно раннее, народу еще немного. Я предугадываю ваш следующий вопрос и сразу на него отвечаю.

Мы с Миней немедленно поднялись в номер Пастухова. Он был раздет и стоял у окна, пытаясь понять, что там рвануло. Полное ощущение, что он к этому делу никакого отношения не имеет. Сейчас на месте взрыва копаются эксперты МВД. Говорят, что скорее всего был использован радиовзрыватель, но окончательные выводы будут сделаны позже. У меня все. У вас есть вопросы?

— Вопросов, пожалуй, нет, — подумав, сказал Егоров.

— Приказания?

— Работайте, как и работали. Вернусь к вечеру. До связи.

Профессор протянул длинную мосластую руку и щелкнул тумблером селектора.

— Вот он и появился.

— Кто? — не понял Егоров.

— Полковник Блюмберг.

III

Примерно через год после крушения парома «Регата» и за полгода до того утра, когда взрывное устройство разнесло в клочья «линкольн» — лимузин одного из крупнейших бизнесменов города К., по кличке Кэп, а вместе с ним его самого и троих его охранников, на маяке в порту города К. появился новый смотритель.

Прежний смотритель, прослуживший в порту около двадцати лет, литовец по происхождению, неожиданно получил на своей бывшей родине небольшое наследство, купил дом в пригороде Вильнюса и перебрался туда вместе со своей многочисленной семьей. А его место занял немолодой, но вполне еще крепкий человек, лысоватый, с живым лицом явно еврейского типа и чуть искривленным, как у бывшего боксера, носом. Впрочем, фамилия у него была вполне русская — Столяров Александр Иванович и во всех анкетах он писал: «русский». Из документов, представленных им в отдел кадров пароходства, явствовало, что он полжизни проплавал на разных торговых судах, занимая должности от боцмана до старпома, в молодости служил на флоте, а последние два года жил под Москвой, работал снабженцем в какой-то фирме. Но работа не нравилась, потянуло к морю. И хотя зарплата смотрителя была намного меньше той, что он получал в фирме, он решил все-таки перебраться сюда, узнав случайно об открывающейся вакансии. Он уже немолод, семьи у него нет, денег ему много не надо, а работа смотрителя да спокойная, привычная обстановка — это дороже любых денег.

Кадровик, оформлявший Столярова, понимал, что все тут не так-то просто.

Должность в условиях наползающей на город К. безработицы, и особенно среди портовиков, была заманчивой, от кандидатов отбоя не было, но начальник пароходства дал указание оформить именно этого Столярова. Вряд ли из-за взятки, скорее из-за какого-то звонка сверху.

Но в неделю все было оформлено, и новый смотритель приступил к своим обязанностям.

Маяк, кроме смотрителя, обслуживали еще двое рабочих. Одного Столяров сразу выгнал за беспробудную пьянку, вместо него где-то нашел другого. Он в короткое время навел на маяке идеальный порядок, добился смены изношенного оборудования, при этом умудрялся закупать новые прожектора и галогеновые лампы по ценам в два-три раза ниже обычных, какие платило пароходство фирмам-поставщикам. А порядок держал настоящий, морской, точный. Минута в минуту включались софиты и ревуны, не гасла ни одна лампочка на створных огнях, обозначавших фарватер. Даже когда в городе случались перебои с электричеством, а они последние годы случались довольно часто, маяк города К. продолжал работать, показывая подходившим судам путь в тумане — стараниями нового смотрителя резервная дизельная электростанция была капитально отремонтирована и могла в любую минуту начать работу.