Андрей Таманцев - Псы господни Страница 54

— В чем проблема? После Стрельчинского поезжай домой, успокой семью. Пастухов покачал головой:

— Может, вы позвоните, Константин Дмитриевич?

Голубков со вздохом взял у него трубку:

— Ночь же, Сергей.

— Ничего. Ей все равно не спится. Полковник набрал номер; трубку сняли после первого же гудка.

— Да, — послышался встревоженный голос.

— Здравствуйте, Оля. Это полковник Голубков, узнали?

— Что-то с Сережей, Константин Дмитриевич? — был первый ее вопрос.

— С Сережей? Нет, ничего. Сидит вот рядом со мной в машине. — И Голубков повернулся к Сергею. — Подай голос.

Пастухов смущенно сказал в протянутую трубку:

— Все в порядке, Оля, не волнуйся. Голубков продолжил:

— Ты уж извини, Оля. Это я виноват — никак не могу отпустить его со службы. Тут у нас запарка небольшая вышла...

— Я все понимаю, Константин Дмитриевич. Я офицерская жена. Только скажите: с ним правда все в порядке?

— Здоров, как бык. Правда, по ребрам получил недавно, но на него это как бы и не влияет. Сегодня гимнастикой занимался — любо-дорого смотреть.

— Спасибо, что позвонили, Константин Дмитриевич. Я вам так верю. Вы меня успокоили. Он скоро сможет быть дома?

— Ну об этом вы с ним сами поговорите, я же не передатчик. — И Голубков еще раз протянул трубку Сергею.

— Рассчитываю быть утром, но не обещаю, Оля, ты уж прости. Действительно у нас тут малость запарка вышла...

— Не забудь Настьке коньки купить.

— Я помню.

— Тогда пока! Да, у нас все в порядке.

— Терпи, Олюшка, — служба.

— Хорошо, Сережа. Я терплю.

Пастухов, положив трубку, сидел нахохлившись. Корил себя молчком за то, какой плохой из него муж и отец...

Посты наблюдения ФСБ вокруг конспиративной квартиры продолжали сообщать в центр о продвижении англичан:

— Машину встретил какой-то молодой мужчина. Возможно, засек нас и хочет предупредить своих. Всем к бою! — прозвучала в эфире команда. — Машине не дать уйти!

И сразу после этого:

— Отбой! Машина продолжает движение в сторону дома. Скорость не увеличилась.

Следующий пост:

— Покидают машину и направляются в подъезд. Всего шесть человек.

В кабинете руководителя ФСБ было принято мгновенное решение:

— Группе захвата приготовиться. Попасть в квартиру «на спине» у англичан. Без трупов, но чтобы при этом ни один из них не ушел, повторяем, ни один!

Дверь в квартиру наконец отворилась. Удивленный Мирзо Кудимов смотрел, как в квартиру, не торопясь, входит Нейл Янг, а за ним — Джон Зелински. И только увидев за ними незнакомые лица, Кудимов понял, что ФСБ взяла их снаружи. Однако в следующий момент ему пришлось удивиться снова.

Он, конечно, не мог видеть, как дверь соседней квартиры распахнулась, как на группу Дока выкатилась волна спецназовцев в камуфляже и масках. Но он видел едва ли не всю последовавшую за этим заваруху. Артист, который находился слева и был ближе всех к нападавшим, тут же сделал первому из них подсечку, а Боцман свалил второго, влезшего в квартиру, можно сказать, по головам. Таким образом, в первое же мгновение в дверях образовалась «баррикада» из трех тел, нижнее из которых, к сожалению, принадлежало Артисту.

Сверху и снизу по лестнице уже грохотали ботинки двух других подразделений.

Прогремела очередь в потолок, и раздались не менее впечатляющие крики:

— Лежать! Всем лежать! Брось оружие!

Последнее было бессмыслицей, потому что никто из группы Дока оружия не вынимал.

И сразу стало ясно, что случилось именно то, о чем предупреждал Нифонтов:

«Народу вокруг будет крутиться много, по своим не палите».

Кудимов тяжело упал с кровати и перекатился по полу в сторону, подальше от линии огня.

Пока Пастух и Муха проталкивали вперед англичан, Боцман принял на себя спецназовца, прыгнувшего с лестницы через завал из тел. Успев отключить его ударом в нос, Боцман влетел в квартиру спиной вперед в обнимку с ослабевшим телом спецназовца.

Он исхитрился тут же захлопнуть входную дверь ногой и сразу же услышал, как снаружи по ней хлестнули автоматные очереди. Однако выходных дырок не появилось: оказывается, предусмотрительный владелец квартиры едва ли не на этот самый случай обзавелся металлической дверью.

Док, увидев «пленного», крикнул:

— Боцман, пошарь, у него должен быть переговорник!

В гостиной и на кухне послышался звон разбитых окон. Док бросился к окну в комнате Кудимова.

— Прекратить стрельбу, мы свои! СВР!

— Подстрелят, гады, — мрачно предрек Муха.

Боцман схватил трофейный автомат и, хоронясь за углом коридора, в бронированную дверь всадил длинную очередь, уже зная, что для нападающих это неопасно. И сразу стало тихо: бойцы, штурмовавшие окна и дверь, затаились, прежде чем открыть ответный огонь.

Высадив в маленькой комнате оконные стекла, Док и Муха несколько раз выпалили в небо. Штурмовики, готовившиеся спуститься на шнурах и к этому окну, сразу же укрылись на нависающем над окном балконе.

Нейл и Джон Зелински, проклиная все на свете, залегли рядом с Кудимовым.

Боцман тем временем выпустил еще очередь в дверь и крикнул, чтобы отбить охоту героически лезть под пули у тех ребят, которые уже проникли в гостиную и на кухню:

— Не лезьте, стреляю по ногам! Потом сорвал переговорник с «пленного» и крикнул в него:

— Прекратите огонь, придурки! Говорят же вам, в квартире свои! Кто ведет штурм?

Прием!

По-видимому, Боцмана все-таки кто-то услышал. Из переговорника послышалась команда:

— Прекратить штурм! — И вопрос в свою очередь:

— Кто в квартире?

Боцман повторил версию Дока:

— СВР.

— Немедленно бросьте оружие и сдайтесь! Штурм ведет группа захвата ФСБ!

— Хрен вам, — ответил Боцман. — У нас свое начальство и другой приказ!

— Мы будем штурмовать, — пригрозили с той стороны.

— Я кидаю вашим ребятам на кухню свое удостоверение, — сказал Боцман. — А ты, козел, наверное, хочешь под трибунал!

Боцман кинул в сторону кухни фальшивое удостоверение, которое получил для проведения операции в управлении.

На полу у стены Зелински сказал Нейлу Янгу:

— Послушайте, Нейл...

— Что?

— Хочу сказать, что теперь я согласен с вашим мнением обо мне.

Док в это время успел связаться по собственному переговорному устройству с управлением:

— Говорит Док. У нас силовое столкновение с ФСБ на конспиративной квартире.

Через секунду ему ответили:

— Нифонтов связывается с ФСБ, спрашивает, есть ли трупы?

— Пока нет. Но у них остался Артист, а у нас один из их команды — пусть произведут обмен пленными.

Из переговорника ФСБ послышался голос:

— Командир, какая-то чушь: удостоверение вообще МВД. Это липа!

— Не стрелять, — прозвучало в ответ. — Начальство вступило в переговоры...

Пастух и Голубков прибыли в Климовск часа в два ночи и только с помощью какого-то позднего гуляки отыскали нужный им адрес. Постояли под дверью Стрельчинского. В квартире было тихо.

— Он женат? — спросил Пастухов.

— Холостяк, — ответил Голубков, знавший и помнивший все.

Пастухов завозился с отмычками.

— Дай-ка я, — сказал полковник и, осмотрев замочное гнездо, засунул в щель три замысловатых стерженька, пошевелил ими, повернул. — Прошу в дом, — наконец пригласил он, отворяя дверь.

Они бесшумно вошли в квартиру. На кухне — следы вчерашнего пиршества. В комнате две фигуры, разметавшиеся на кровати. Одна, конечно, женская.

Пастухов потормошил Стрельчинского:

— Подъем.

Тот что-то неразборчиво пробормотал. Пришлось встряхнуть майора посильнее.

Стрельчинский вздрогнул и вскочил. Потянулся к торшеру.

— Зачем же подругу беспокоить? — покачал головой Голубков.

— Кто? Что? — Сильный испуг отразился на лице мужчины.

— Иди на кухню, — приказал Голубков, выходя из комнаты.

Стрельчинский, уже одетый, примчался на кухню немедленно, застегивая брюки на ходу. На лице читались явные признаки вчерашнего веселья, спросонья и с похмелья соображал он туговато.

— Как вы меня нашли? Как вошли? — бормотал он ненужные вопросы.

— Понадобился, вот и нашли, — сказал ему Голубков. — И войти — дело нехитрое.

Сядь, не мельтеши.

Пастухов открыл окно, запуская в прокуренное помещение свежий утренний воздух.

Стрельчинский поежился.

— Долг свой помнишь? — взял Пастухов быка за рога.

Стрельчинский молчал, обхватив себя руками.

— Что молчишь, когда тебя человек о долге спрашивает? — вставил Голубков. — Или у тебя без бензина память слабеет?

От этих слов Стрельчинского будто ударило током:

— Что вы хотите от меня? Все, что есть — машина, квартира, — все ваше...

Пастухов оглядел кухню и обнаружил початую бутылку водки.

— Давай-ка выпей, а то смотреть на тебя противно.