Михаил Серегин - Палач в белом Страница 55

Однако Игорь Станиславович, необычно растерянный и даже уничтоженный, лишь беспомощно развел руками. Красноречие на этот раз подвело его.

Объясняться пришлось майору Миронову. Приосанившись и напустив на лицо строгости, он потребовал от Бориса Иосифовича представиться.

– Моя фамилия Штейнберг! – прогремел зам, бледнея от удивления. – А кто вы такой, черт побери?

– Майор Миронов из управления МВД, – злорадно сообщил оперативник. – Что же, господин Штейнберг, развели, получается, в учреждении наркоманию?

– Что?! – гневно рыкнул Штейнберг и возмущенно оглянулся.

Внезапно глаза его остановились на моей физиономии. В комнате повисла ужасная тишина. Все подобрались и невольно затаили дыхание.

– Ладыгин? – тихо-тихо произнес Штейнберг. – Почему я опять вижу перед собой вас? Почему я не вижу, скажем, того же... Корзухина, например?

Пока он медленно проговаривал слова, я боковым зрением прикинул расположение фигур в комнате. Оно выглядело гораздо благоприятнее, чем минуту назад. Оперативник с наручниками из уважения к седовласому доктору отступил несколько в сторону и теперь находился у Бориса Иосифовича за спиной. Аникеев и молодой человек в белом костюме почтительно замерли в дверях, перекрывая тяжеловесу зону. В такой ситуации хороший целенаправленный бросок мог решить все дело.

Абсолютно мирным тоном, словно отвечая Борису Иосифовичу на его риторический вопрос, я произнес:

– Вы не видите Корзухина, потому что смотрите в другую сторону, Борис Иосифович! Но если вы повернете голову направо, то увидите Корзухина как на ладони...

Загипнотизированные моим идиотски-убедительным тоном, все присутствующие как по команде посмотрели на Корзухина, который страшно смутился. Это секундное замешательство меня спасло.

Я вдруг ощутил себя сгустком бешеной, рвущейся наружу энергии – чем-то вроде шаровой молнии, мчащейся во тьме в поисках выхода или смертельного взрыва. Мозг мой отключился – дальше действовали тело и инстинкт.

Коротким толчком я отбросил от себя Штейнберга, столкнув его с милиционером, который от неожиданности пошатнулся, налетел на стол и кувыркнулся через него, выронив наручники.

А я уже метнулся к двери – точно нападающий в американском футболе, – заставив в испуге отпрянуть Аникеева с молодым человеком. Они шарахнулись назад, мешая милиционеру, а я, не останавливаясь, еще и безжалостно врезался в них корпусом, и вся эта троица, смешавшись в клубок, покатилась в сторону.

Я еще успел выскочить в коридор, захлопнуть дверь и повернуть ключ. Какие-то мгновения в запертой комнате царила полная тишина. Пользуясь каждой секундой, я так рванул по коридору, что, наверное, установил новый рекорд на стометровке. Когда я выскакивал на лестницу, сзади послышался хруст выламываемой двери и чей-то крик: «Не позволю!» По-моему, это кричал Аникеев.

Я слетел вниз по лестнице, так что ветер свистел в ушах. Поскальзываясь на мраморном полу, бросился к выходу. Какие-то люди в белых халатах шарахались от меня в стороны. Проскочив вестибюль, я врезался в выходную дверь, едва не сорвав ее с петель. Оставались еще асфальтовая дорожка и пропускной пункт. Оттуда навстречу мне выскакивали охранники – видимо, их успели предупредить по телефону.

Не сбавляя скорости, я помчался прямо на них и в последнюю минуту возбужденно крикнул:

– Мужики! Он уже пробегал?

– Кто? – спросили они, недоуменно переглядываясь и останавливаясь.

– Такой, весь в крови, с ампутационным ножом! – по какому-то наитию выпалил я.

Охранники наморщили лбы и озадаченно принялись озираться. По-моему, долгое отсутствие нештатных ситуаций расхолаживает персонал и притупляет умственные способности.

– Надо срочно что-то делать! – трагически завопил я и, отпихнув ребят в форме плечом, проскочил в дверь пропускного пункта.

И вовремя – из дверей корпуса уже выбегали оперативники. Кажется, в руках у них было оружие, но я сомневался, что они решатся пустить его в ход немедленно – тогда им пришлось бы перестрелять охрану.

Не оглядываясь больше назад, я перебежал улицу и скрылся под аркой одного из домов на противоположной стороне. Теперь меня могли выручить только проходные дворы. Я не сомневался, что ребята майора Миронова тоже неплохо ориентируются в проходных дворах, но у меня было некоторое преимущество во времени. Крошечное, но реальное. Однако я стремительно терял это преимущество. Сообразив в какой-то момент, что белый халат делает из меня чересчур заметную фигуру, я был вынужден остановиться, чтобы сбросить его. Некоторое время я бежал с халатом в руках, потому что какое-то дурацкое чувство мешало мне бросить его в пыль. Я еще подумал о том, что Борис Иосифович этот мой поступок не одобрил бы, – такие странные мысли приходят в голову человеку, уходящему от погони.

Но где-то позади уже слышался торопливый стук каблуков об асфальт – меня настигали. Я отшвырнул в сторону свой незапятнанный халат и прибавил ходу. Проскочив промежуток между двумя домами, оказался в обширном голом дворе, без единого деревца. Нужно было пробежать через него, чтобы уйти под спасительную арку. Однако инстинкт подсказал, что я не успею сделать это до появления преследователей.

И тогда ноги сами собой понесли меня в сторону, где возле дома стоял грузовик с домашним скарбом. Кто-то затеял сегодня переезжать, и теперь дюжие грузчики вносили в подъезд снятую с грузовика мебель. Занятые тяжелой работой, они не обратили на меня никакого внимания.

Я подбежал к подъезду и, перейдя на шаг, заглянул в кузов автомобиля. Два хмурых парня двигали на край кузова массивный шкаф, а двое еще более хмурых парней, стоя на земле, собирались этот шкаф принимать. Все они сосредоточенно следили за перемещениями шкафа и отчаянно матерились.

Вокруг на асфальте стояла еще масса более мелкой мебели, и я, ухватив какую-то тумбочку, решительно вошел с ней в подъезд. Меня или не заметили, или приняли за новосела – во всяком случае, препятствий мне никто не чинил, и я потащил тумбочку наверх, гадая, хватит ли ума у майора Миронова разгадать мой нехитрый трюк.

Я поднимался наверх – этаж за этажом, – и нигде не было никаких признаков заселения. Мне уже стало казаться, что я что-то напутал – или проскочил нужную квартиру, или зашел не в тот подъезд, – но наконец на самом верхнем, шестом, этаже обнаружил открытую дверь, ведущую в пустой коридор, по которому гуляло эхо.

С тумбочкой в руках я влетел в квартиру и остановился, оглядываясь. Вообще-то я искал место, где бы можно было безопасно и надежно исчезнуть, но вдруг навстречу мне из соседней комнаты вышла женщина лет тридцати пяти с дымящейся сигаретой в руке. Ее можно смело было бы назвать хорошенькой, если бы не выражение страшной озабоченности на курносом и слегка скуластом лице. В жилах ее наверняка текла какая-то часть восточной крови – об этом свидетельствовали и темные миндалевидные глаза, и черные, как вороново крыло, волосы. Подстрижена она, кстати, была очень коротко. Такая прическа, на мой взгляд, не каждому, даже новобранцу, к лицу, а уж женщине... Но я не стал делать никаких замечаний, а просто спросил, куда мне поставить тумбочку.

Хозяйка сосредоточила на мне отсутствующий взгляд, и, похоже, в глазах ее промелькнуло удивление. Ощущение близкой опасности сдавило сердце, и я постарался улыбнуться как можно радушнее.

– Ставьте в угол! – нетерпеливо распорядилась женщина, махнув в воздухе сигаретой. Потом, глядя мимо меня, спросила, не меня, а кого-то мне неведомого и мне невидимого: – Почему они так копаются?

Голос у нее был низкий и не слишком приятный, в нем как будто постоянно звучала скрытая насмешка.

– Они уже несут шкаф, – обнадежил я ее. – Быстро не получается – все-таки шестой этаж!

– Шестой? – рассеянно, но, однако, с неким вызовом произнесла хозяйка. – В Медведкове, по-вашему, лучше? Пока на работу доедешь...

– Да я сам живу на седьмом, – успокоил я ее и тут же прикусил язык. Я здесь не затем, чтобы рассказывать биографию. – Ну, ладно, пойду помогу со шкафом! – небрежно сказал я и выскочил на лестницу.

Осторожно заглянув в пролет, я посмотрел вниз – там вполне могли оказаться оперативники майора Миронова. Но, к счастью, никого, кроме грузчиков, волокущих на ремнях неподъемный шкаф, я не увидел. Продолжая выдерживать свою роль, я через некоторое время спустился пониже и предпринял попытку подключиться к сизифову труду.

– Уйди, друг! – задыхаясь и напрягая жилы, посоветовали мне с ласковой угрозой грузчики. – Не путайся под ногами! Не мешай профессионалам.

Порадовавшись тому, что меня, кажется, все-таки принимали за новосела, я опять устремился наверх и все-таки примазался к вносу шкафа в квартиру. Затем шкаф был препровожден в дальнюю комнату и установлен на место, а грузчики, топоча башмаками, отправились за следующей тяжестью.