Евгений Сартинов - Слишком жаркий Кипр [СИ] Страница 56

— Да, не успел он стрельнуть на родину, подальше от хлопот, — пробормотал Юрий.

Тоскливо выругавшись, Астафьев начал торопливо одеваться, благо одежду свою он обнаружил на кресле в двух шагах от кровати. Через пару минут он вихрем ворвался в комнату штаба. Контингент там был все тот же: Мишка, и его подруга. Юрий, не поздоровавшись, выхватил из рук хакера громадный бутерброд, и откусив огромный кусок, спросил: — Новошти?

— Никаких.

— Где Жверев?

— На улице, что-то с машинами колдуют.

Астафьев отхлебнул из стакана Мишки соку, и тут же выразил свое неудовольствие: — Как ты можешь все время пить эту гадость? Хоть виноградный сок, или грушевый бы налил.

Мишка, как всегда, в последнее время, был до предела высокомерен.

— Юрий Андреевич, вы ничего не понимаете, я однолюб во всем, в том числе и еде, и даже в соке.

Астафьев хмыкнул.

— Вот это я действительно никогда не смогу понять.

Он допил сок, похлопал Мишку по его умной голове, и побежал дальше, напевая на ходу: — Как много девушек хороших, как много ласковых имен…

— Бабник! — беспощадно сразил его вслед Мишка. Но вот у его подруги глаза были совсем не такие осуждающие.

Зверев действительно находился около ворот виллы, рассматривая через плечо своих подчиненных что-то внутри капота.

— Сашка! — крикнул ему Юрий. — Машину нужно, срочно.

— Господи, ты что, с крыши сорвался?! — удивился главный телохранитель. — Я думал, ты спишь себе тихо-мирно.

— Какой там спать! Тут такие дела происходят!

— Какие дела?

— Давай, заводи тачку, я по ходу все расскажу.

Через минуту они уже мчались по направлению к Лимассолу.

— Помнишь, я тебе рассказывал про парочку евреев, торгующих оружием? — спросил Юрий. — Ты еще тогда по этому поводу долго возмущался.

— Ну, помню.

— Так вот, судя по ихнему телевиденью, хозяина этого арсенала сегодня ночью прикончили, да еще и не его одного.

Зверев присвистнул.

— Вот это да! И кто же его так прищучил.

— А хрен его знает. Я просто знаю, что тех евреев так просто, голыми руками взять было невозможно.

Потом Юрий позвонил Янгелосу Папандреу, и убедился, что тот и в само деле, находится на месте очередного «русского» преступления.

— Жди меня, я тебе кое-что расскажу про покойных владельцев этого кабака, — велел ему Астафьев. Потом он уже обратился к Звереву.

— Это твои парни меня утащили в спальню?

— А кто же больше справится с таким кабаном. Но ты спал, действительно, как убитый. Пьяные не бывают в такой отключке, как ты был вчера вечером. Просто мешок с дерьмом, и все.

Юрий хмыкнул. Вскоре они подъехали к бару. Янгелос ждал их наверху, прохаживался, покуривая, около входа. Ни одного журналиста уже не было, так что они разговаривали не таясь.

— Ты вовремя приехал, — сказал он Астафьеву, — все начальство уже отбыло, оставив меня отдуваться на весь этот ужас.

— Что там произошло, сколько трупов? — спросил Юрий с ходу.

— Семь человек. Сам хозяин бара, еще четверо из обслуги и два посетителя. Тех, кто был в зале, убили сразу, а хозяина, и еще одного долго пытали.

— Этот, второй, такой длинный, с висячими усами, — Юрий показал на себе, что это значит, — в кожаной безрукавке, с длинными волосами, весь в наколках?

Янгелос был удивлен.

— Ты его знал?

— Да, немного. Помнишь, ты все интересовался, где я на острове купил пистолет а потом и пулемет?

— Ну да.

— Так вот, это именно он, этот самый Иосиф, занимался этим рискованным делом под прикрытием своего толстого еврейского друга. Но, так просто их взять голыми руками не мог никто.

Астафьев подробно рассказал о том, как была отработана система защиты этого своеобразного симбиоза харчевни и арсенала. Это произвело на киприота сильное впечатление.

— У них наверняка должны быть какие-то катакомбы для хранения товара, — предположил Астафьев. — Когда я первый раз покупал пистолет, и они пытались всучить мне фуфло, то Иосиф ходил себе на склад. По времени он отсутствовал минут двадцать.

— Значит, надо поискать этот самый ход, — предложил Янгелос. Чувствовалось, что он увлекся этим делом. У него была смешная манера топорщить свои усы, когда дело заходило о чем-то интересном. Этот киприот тем и нравился Астафьеву, что был азартен, как и он раньше, в начале своей криминалистической карьеры. Янгелос кликнул двоих полицейских, и в сопровождении Астафьева и Зверева начал спускаться вниз. Там в зале и кухне еще во всю работали криминалисты, но все пятеро проследовали вслед за Астафьевым до третьего кабинета. Юрий только заглянул во внутрь кабинета, и даже его, много повидавшего в своей жизни, поразило такое обилие крови. Она была везде, и на полу, на стенах, даже на потолке.

— Здесь был этот, толстый, — пояснил Папандреу.

— Да, так и должно было быть. А где нашли усатого?

— Дальше, в подвале. Он был привязан к трубе.

Они прошли еще метров десять, Янгелос открыл большую так же железную дверь, и они снова начали спускаться вниз.

— Ого, вот это бомбоубежище?! — удивленно воскликнул идущий позади всех Зверев.

— А это и было раньше бомбоубежищем, — пояснил грек, — его построили еще англичане во время холодной войны. У нас тут раньше стоял их флот, так что это все должно было их уберечь во время вашего атомного удара.

Бывшее бомбоубежище было обильно забито многочисленными коробками, стеллажами, значительную часть в самой середине занимал могучий морозильник, остро пахнуло какими-то подгнившими овощами.

— Вот тут он висел, — Папандреу завернул за морозильник, и показал рукой на клубок ржавых труб под потолком, — Мало того, что его пытали, но напоследок ему перерезали горло.

В этом месте лужа крови была ни чуть не меньше, чем в кабинете номер три. Юрий поморщился, и отвел в сторону глаза. Тут он увидел нечто, заинтересовавшее его гораздо больше лужи крови на английском бетоне. Это была дверь, в самом конце этого отсека, но не обычная дверь. Ее словно сняли с подводной лодки, с рулевым вентилем и рычажным запорным устройством. После разъяснений киприота Юрий не удивился такой странной конструкции в обычном подвале обычного кабака.

— А там что, за той дверью? — спросил он, показывая вперед рукой.

Папандреу развел руками.

— Дальше мы не пошли. Один из тех, кто работал тут, он как раз приехал первым, и нашел их всех, сказал, что дальше все заброшено. Они туда никто не ходили.

— Это был, случайно, не бармен ли Яша? — спросил Юрий.

— Да, он.

Астафьев иронично хмыкнул.

— И вы верите словам русских евреев?

Юрий уже без колебаний двинулся вперед.

— Ого, вот это да! — уважительно заметил Зверев, из-за спин всех остальных рассматривающий могучий механизм открывания дверей. Между тем первый из полицейских крутанул рычаг тормозного устройства, затем попытался раскрутил вентиль. Это у него получалось плохо.

— Каши мало ел, — пробормотал Зверев. Он хотел было уже предложить свои услуги в этом тяжком деле, но тут с другой стороны двери словно кто кувалдой ударил по двери, раздался скрежет, и покореженная дверь распахнулась, да так, что полицейского откинуло назад. Грохнуло так, что у всех заложило в ушах, а из открывшийся двери повалила пыль и дым.

— Назад! — крикнул Папандреу, и сам отшатнулся назад. Когда пыль немного рассеялась, он спросил: — Никто не пострадал?

— Я, — ответил тот самый полицейский, что открывал дверь. Он, болезненно морщась, держал левой рукой кисть правой. Янгелос коротко сказал что-то его напарнику, и тот повел коллегу назад, на выход из бара. Сам же он первым, осторожно шагнул через порог. За ним пошли и Зверев с Астафьевым. Александр на ходу поделился своими мыслями.

— Чеченская школа. Установили гранату на стопор, без чеки. Стопор упал, если бы этот кадр поторопился, и открыл дверь чуть пораньше, нас бы тут всех разнесло в клочья.

— Да, тут прошел кто-то больно хитроумный, — согласился Юрий.

К их удивлению, в подвале продолжал гореть свет, только две первые лампочки не выдержали взрыва. Это отделение бывшего бомбоубежища было заполнено весьма скудно. Была пирамида мешков, не то с сахаром, не то с мукой, какие-то картонные ящики, с пестрыми наклейками, да пятидесятилитровые алюминиевые бидоны, штук пять, в самом углу подвала.

Зато сразу бросились в глаза ящиков десять русской водки.

— "Столичная", — прочитал с заинтересованным видом Зверев. Папандреу же расстроился.

— Это контрабанда. Юрий, я очень уважаю вас как человека и профессионала, но я вынужден констатировать, что ваши бывшие сограждане совершили на нашем острове все возможные в мировой практике виды преступлений.

Юрий с такой постановкой вопроса не согласился.