Сергей Соболев - Время «Ч» Страница 57

И еще одна немаловажная мысль успела просквозить в голове у Рейнджа, пока он одевался и готовил себя к грядущему дню, который – это ясно уже сейчас – не обещает быть легким и безоблачным.

Спецпрокурор, конечно, вправе дать санкцию даже на то, чтобы его, Мокрушина, повязали прямо на конспиративной квартире. Или произвели задержание, когда он выйдет из подъезда. Но! Существует «совсекретная» инструкция, регламентирующая – в том числе – права и обязанности одной отдельно взятой категории сотрудников оперативных служб, выделенных в отдельную группу – старшие спецагенты (в данном случае, в эту категорию входит Измайлова) и федеральные агенты разряда «элита». Прочие же законы РФ, а также всяческие уставы, постановления, акты и прочие нормативные документы, включая те, что с грифом ДСП и «Сов. секретно!», распространяются на спецагентов постольку, поскольку те или иные требования законов не препятствуют выполнению ими тех задач, которые ставит перед ними руководство.

Спецагент, среди всего прочего, обязан защищать и собственную жизнь, имеющую, кстати говоря, вполне конкретное денежное выражение (сумма выплат в случае наступления страхового случая от миллиона у. е.). Мокрушин намедни продемонстрировал, что пока не намерен вводить родное государство в столь серьезные расходы – трупы, оставшиеся у его собственного подъезда на Братиславской, являются тому лучшим доказательством.

Конечно, он не такой конченый отмороз, чтобы валить каждого, кто попытается приблизиться к нему, бряцая парой наручников и с именем закона РФ на устах… но у прокурорских-то о нем наверняка сложилось совсем другое мнение!..

Мокрушин уже полностью экипировался, надел обувь и пиджак, когда вдруг ожил его служебный сотовый.

Рейндж сверился с экранчиком – звонил помощник Шувалова. «Может, ложная тревога? – успел подумать он, прежде чем в трубке прозвучал знакомый голос. – Дай-то бог…»

– Полста седьмой?

– Да, слушаю.

– Немедленно выезжайте в офис! Паркуйтесь возле подъезда номер три. Прикрепленную оставите в машине, вам же надлежит прибыть в кабинет три-три-шесть! Повторите!

Рейндж повторил все слово в слово.

– Никаких отклонений от маршрута, никаких контактов со сторонними лицами! Вам все ясно, Полста седьмой?

– Так точно.

– Тогда исполняйте!

– Есть!

Рейндж, сунув мобилу в карман, прошел на кухню. В аккурат к его появлению агентесса – спереди у нее был повязан фартук, как у образцовой домохозяйки, – приготовила омлет с ветчиной и зеленью и теперь раскладывала порции по тарелкам…

Рейндж почесал за ухом пса, который, судя по тому, как он сыто облизывался, только что умял свой собачий завтрак. Затем, криво усмехнувшись, сказал:

– Аннушка, опробуем твои кулинарные изыски в следующий раз. Только что позвонили от «Свояка» и потребовали срочно явиться в контору!..

Заперли дверь явки на все замки, вышли из подъезда, направились к своему «Гелентвагену». Анна определила пса – тот был в наморднике – на заднее сиденье. Потом сделала то, чего ранее не делала: укоротила поводок до минимума и зацепила специальный карабинчик в «ушке», которое располагалось в нижней части спинки водительского кресла…

Рейндж – он как бы дожидался, пока напарница пристроит собачку на ее место в салоне – остановился с другой стороны джипа. Неторопливо достал из кармана куртки красно-белую сигаретную пачку, сунул «мальборину» в краешек губ, прикуривая, быстро обшарил глазами двор… Гм… Парочка пожилых тетенек о чем-то своем судачат у соседнего подъезда… Какой-то мужичок в спортивных штанах и кожушке домкратит свою старую иномарку – видимо, собирается ставить зимнюю резину… Молодая женщина с детской коляской… Подросток с тяжелым ранцем за спиной… Все это типичное не то, все они – обычные граждане, не имеющие никакого отношения к тому зазеркалью, в котором обитают личности, подобные Мокрушину и его рыжеволосой спутнице…

Подозрение вызвал лишь припаркованный в противоположном углу двора темно-синий микроавтобус марки «Форд-транзит» – несколько больших размеров, нежели обычный «вэн», кажущийся еще выше и массивнее из-за обтекателя (под таким козырьком удобно маскировать антенну-решетку поисковой системы «Нимрод»)…

– Ну? Чего там завозилась? – сказал он недовольным тоном (хотя сам явился причиной небольшой задержки, потому что Измайлова уже сидела за рулем). – Поехали… а то начальство не любит ждать!

«Гелентваген» выехал со двора. Рейндж включил автомобильную рацию, настроенную на волну А-центра. Обернулся назад, потрепал пса, разлегшегося на заднем сиденье, по загривку, заодно глянул в кормовое стекло… Да, так и есть: подозрительный фургон выехал вслед за ними со двора и теперь тоже показал правый поворот, намереваясь свернуть вслед за джипом на проспект…

Неожиданно ожила рация, выставленная на дежурный прием.

– Внимание всем службам и подразделениям! ЧП в районе Ново-Косино! Группой из трех человек, в составе которой есть женщина лет тридцати славянской внешности… в момент задержания… оказано сопротивление группе захвата!.. Преступникам удалось скрыться… сведения о жертвах отсутствуют… угнан милицейский транспорт… марка… госномера… Бандиты захватили заложника… вооружены… у одного предположительно имеется пояс шахида… очень опасны!.. при обнаружении бандгрупп разрешено применять оружие на поражение!..

– Ё-ёшкин кот! – пробормотал Мокрушин. – Слыхала, Измайлова, чё творится?!

Первый по счету перекресток их джип проскочил на зеленый. То же самое удалось сделать и водителю «Форд-транзита»…

У человека, оказавшегося в ситуации, близкой к патовой, в голове порой творится черт-те что! У Рейнджа, например, – после того, как он услышал инфо на волне ФАКа, – всплыла вдруг в памяти картинка, которую он видел на предоставленной в его распоряжение Федосеевым видеокассете. Да-да, тот самый момент, когда съемка велась на любительскую камеру в Каспийске в мае 2002-го, наряду с Комаровым в кадре на несколько мгновений очутилась подозрительная троица: двое мужчин и молодая женщина, обладающая «типично славянской внешностью»!..

Измайлова выбралась в левый ряд… скорость едва под сорок… Рейндж, хотя у него самого сейчас, можно сказать, «земля горит под ногами», потянулся к микрофону, намереваясь запросить у оператора ФАКа больше подробностей об этом ЧП… Но его кто-то опередил, хотя речь теперь шла уже о каких-то других событиях… рука Мокрушина сначала зависла в воздухе, а затем он и вовсе ее отдернул, насторожив уши!..

– …этого хотите, да? – спросил первый мужской голос, который говорил хотя и четко, но как-то медленно, даже старательно, как будто это был не живой человек, а робот или компьютерная программа. – Я могу для начала взорвать станцию метро!! Пятьсот… нет… тысяча трупов!!! Подключите меня к сети… пусть все ваши слушают! Если вы этого не сделаете…

В этот момент Измайлова сделала «кхе!», «кхе!», явно привлекая внимание своего пассажира к тому, что они только что миновали светофор…

– Чё, наш разговор сейчас транслируется в УКВ-диапазоне! – донесся из динамика второй мужской голос, принадлежащий старшему смены СЦСБР. – Вы только что говорили, что хотите востребовать некий долг?! Уточните, о чем идет речь?

«Ну ни ф-фуя себе?! – подумал заинтригованный донельзя таким вот поворотом Мокрушин. – Опять объявился Че… и снова требует какие-то бабки!»

– Двадцать пять миллионов – к завтрашнему утру! – сказал первый голос. – Пополам в долларах и евро! Это – долг Москвы и федерального правительства!!

Впереди, на перекрестке, зеленый сменился желтым. Измайлова, специально, по-видимому, подгадывавшая под красный, стала мягко притормаживать…

– Послушайте, Че! – вновь донеслось из динамика. – Вы требовали, по нашим сведениям…

«Пора, однако! – решил Рейндж. – Хотя страсть, как интересно!»

Желтый сменился красным. Раз: ремень безопасности – отщелкнут. Два: один наручник «браслетов», которые появились словно из воздуха, защелкнут на правом запястье Измайловой! Три: другой наручник защелкнут на руле! Четыре: Измайлова попыталась цапнуть подмышечный ствол свободной рукой… и получила локтем в лицо! Пять: Ганс, очнувшийся наконец от легкой дремы, рванулся вперед, задушенно хрипя на слишком коротком для смертельного броска поводке!

– Продала меня, сука!! – Процедив напоследок эти слова, Рейндж выскочил вон из джипа…

А теперь ходу! ходу!! ходу!!!

Он обежал спереди замерший на перекрестке «Гелентваген» и понесся аршинными скачками – на другую сторону проспекта, к станции метро! Туда, где многолюдно, где легко можно затеряться в людской толпе, среди рядов минимаркетов, среди табачных и цветочных ларьков!..

Мокрушин едва успел перебежать проспект, когда вновь поменялся цвет светофора. Услышав, как за спиной протестующе – и предупреждающе! – заголосили, загундосили, завыли на все лады автомобильные клаксоны, он, переходя с бега на скорый шаг, обернулся… Ага, вот они: двое мужиков в штатском – они выскочили из синего фургона с некоторым запозданием – сунулись на проезжую часть… Да вот хрен вам: где ж это видано, чтоб московский водила кого-то пропустил поперед себя… да хоть и прокурорских. «Арриведерчи, мужики! Прошляпили… ну и фиг вы теперь меня догоните!..»